Александр Гофштейн - Опыты литературной инженерии. Книга 3

– Здравствуйте, это Вы – главный инженер проекта?

– Да, я, – чисто механически ответил ГИП.

– Не могли ли Вы найти несколько минут и показать объект?

При этом «Вы» отчетливо произносится с большой буквы да с таким смирением, что у ГИПА очередной патрон заклинило. А незнакомец, в котором без малого два метра ростом, продолжает:

– И, конечно, было бы совсем неплохо, если бы Вы (опять с большой буквы!) подробно рассказали об обсерватории.

ГИП Юрий Васильевич, между нами просто Юра, от такой смеси вежливости и наглости просто осатанел. Впал в некий ступор. Это как изволите понимать? Вокруг в радиусе десяти метров клубится Правительственная комиссия, спецы из Российской Академии наук, тщательно замаскированные под спецов волки из КГБ, заслуженные и незаслуженные строители со всего государства, а тут просят экскурсию провести? В экскурсоводы, значит, определить самого ГИПа? У которого сегодня сдача важнейшего для страны объекта? Да ты, парень, что, не в себе, что ли?

Двухметровый невинно смотрит на Юру вровень (в Юре тоже метр девяносто семь!) и продолжает вежливо настаивать на экскурсии, подчеркивая, что времени у них ограничено.

– У кого это ОГРАНИЧЕНО? – не сказал, а прошепелявил от бешенства ГИП Юра. – Это у меня оно ОГРАНИЧЕНО!

– Вы не нервничайте, пожалуйста, – убеждает двухметровый и глазами показывает ГИПу на человека с биноклем, который даже не глядит в их сторону.

Потихоньку до Юры начинает доходить, что что-то вокруг изменилось. Или солнце вдруг стало более тусклым, или воздух разреженнее. Чины, спецы и прочие перцы незаметно к уда-то испарились, исчезли среди строительных вагончиков, катушек с кабелями и штабелей досок. Сами собой улетучились схемы, чертежи и их носители. Волки из КГБ профессионально слились с окружающей местностью. На пятачке перед сверкающим алюминиевым сооружением остались двое: ГИП и двухметровый. А в сторонке продолжал разглядывать синеющие вдали горы Кавказа пожилой человек в мягкой шляпе.

Уже потом, поздним вечером, за выпивкой и закуской Юра так описывал свое состояние:

– Смотрю на деда и вспоминаю, что тысячу раз видел его портреты на демонстрациях и просто так на всяких кабинетных стенках. Напрягся и даже фамилию вспомнил – Косыгин! Председатель Совета Министров, член Политбюро! Второй после самого Генерального Секретаря КПСС! Серый кардинал. Главный хозяйственник страны. Аж мороз по коже продрал!

Косыгин подошел к Юре, поздоровался, задал несколько ничего не значащих вопросов и попросил (лично попросил!) провести по объекту. И пошли они втроем при полном безлюдье (двухметровый неназойливо плелся сзади).

Огромная обсерватория – чудо инженерной мысли. Юра ее любил и знал до последнего болтика, а Косыгин был до чрезвычайности любознателен. Два часа и десять минут они ходили, осматривали и рассматривали все, что можно было осмотреть и рассмотреть. Юра пел соловьем, только иногда запинался при прямом взгляде на Косыгина: от пережитого за последний час он совершенно забыл имя и отчество Председателя Совета Министров! Как отшибло! Какой-то приступ ретроградной амнезии, в чем до сего дня Юра не был замечен. Пока удавалось всячески избегать прямого обращения, обходясь безличными терминами, типа «обратите, пожалуйста, внимание», «я хочу Вам еще показать» и пр. Но когда-то спасительный запас должен был иссякнуть!

После окончания экскурсии Косыгин тепло поблагодарил Юру, пообещал еще заехать после установки зеркала и отбыл туда, откуда приехал, оставив ГИПа посреди пустой площадки в состоянии полной прострации.

Юра еще минуту безмолвно стоял, глядя в том направлении, куда уехал Косыгин, и на лице его блуждала идиотская улыбка. Потом он внезапно очнулся, треснул себя кулаком по лбу и радостно прокричал:

– Вспомнил: Алексей Николаевич!

Откуда-то из-за кабелей, кирпичей и досок стали прорисовываться члены комиссии, тихие и неагрессивные. Незаметно материализовались и волки из КГБ, но уже вполне вегетарианского вида. Приемка объекта пошла как на автопилоте и завершилась к вечеру подписанием желанного акта (без замечаний!) и грандиозной пьянкой.

Долгое сидение в очереди закончилось. Закончился и прием у врача. Я вышел из кабинета, имея в руках верное средство борьбы с болезнью, которая досаждала мне уже почти неделю, – рецепт.

Выписывая рецепт, врач хмурился, жевал губами. Видимо, он в чем-то сомневался, что-то его не устраивало. На мой робкий вопрос, что же именно, он неохотно ответил, что лекарств нынче развелось много, а толку от них мало. И более того, встречаются (тут он непритворно вздохнул) и поддельные лекарства, которые могут повредить истощенному болезнью организму. Тем более, закончил врач, что все до одного (и поддельные) лекарства от моей болезни страшно дорогие. Окончательно доктор меня запугал, когда сообщил, наклонившись ко мне вполне доверительно, что это лекарство он выписывает в качестве средства «скорой помощи», а после детального обследования мне, возможно, предстоит перейти на другое, более избирательное и целенаправленное средство.

Естественно, я забеспокоился. Получить слабое лекарство совсем не входило в мои планы. И совсем не хотелось мне употреблять внутрь подделки. Про деньги и говорить нечего. Визит к врачу обошелся в кругленькую сумму, а впереди еще несть числа анализов, рентген и УЗИ всего, что есть внутри подточенного болезнью организма.

Как вы думаете, куда я направился с рецептом врача¸ которого мне рекомендовали как редкого специалиста? В аптеку? Вы ошибаетесь. В аптеку я не пошел. Я пошел в другую сторону. А именно домой.

Дома я включил компьютер и запустил интернет. Сейчас, знаете, в интернете можно прочесть всё и вся и про болезни, и про лекарства, и про способы малозатратного погребения. Пока интернет грузился, я пробежал глазами по рецепту, так как по пути к дому название лекарства выскочило у меня из головы. Вроде бы что-то напоминающее «интепрол…» или «интерпол…». Нет, интерпол, совершенно точно помню, это из другой оперы.

Рецепт был заполнен волнистыми линиями, на которых возвышались редкие бугорки и зияли отдельные разрывы. Иногда книзу от линий торчали небольшие палочки. Некоторые из них имели хвостики или закорючки. Начало слова «интер…» я разобрал. Оказывается, память у меня почти не пострадала от болезни. Но продолжение слова «интер…», изображенное латинскими буквами, терялось в неубедительной волнистости и хвостообразности. Что, собственно, прикажете смотреть в интернете?

Итак, первая попытка выйти из тьмы неграмотности в свет просвещения не удалась. Что у нас осталось? Звонок другу.