Виктор Ковалев - Рассказы майора Базленко

Там непосредственно занимались наукой. В части устраивались капустники, соперничавшие с лучшими театрами СССР, среди офицеров было немало мастеров спорта, поэтов и альпинистов. Часто устраивались поэтические вечера и шахматные турниры.

Основное назначение полигона было испытание и прием военной техники, произведенной военно-промышленным комплексом СССР. Представителей ВПК называли промышленниками, «промыслом», белой костью.

Промышленники получали зарплату, многократно превосходящую жалованье офицеров. Жили промышленники в элитных гостинницах, куда администраторам, горничной или просто уборщицей мечтало устроиться большинство офицерских жен.

В распоряжении промышленников были лучшие яхты и катера, особняки вдоль Балхаша, теннисные корты, не говоря уж о саунах с бассейнами.

И Дима покусился на святое святых. На благополучие промысла. Изобретенный им прибор сводил на нет многолетний труд гражданских инженеров. А значит, лишал премий, различного рода привилегий и, возможно, государственных наград.

Диме же сулили кандидатскую диссертацию и внеочередное воинское звание – капитан. Сослуживцы уже поздравляли Горбачева искренне восхищаясь. Промышленники ходили как в воду опущенные.

С начальником НПО «Бриллиант» после доклада о изобретении Горбачева и возможных последствиях, случился сердечный приступ.

На совещании НПО и министерства обороны было принято Соломоново решение.

Изобретение Горбачева признать крайне вредным, разработку засекретить, опытный образец уничтожить. НИЧ разогнать, а главного виновника сослать на дальнюю площадку, чтоб неповадно было. Сказано – сделано.

И вот Дима Горбачев стоял на промерзшей улице, ожидая КАМАЗа – вездехода для выезда 22 измерительную площадку. Пуская дым, приторно пахнувший соляркой, подъехал КАМАЗ с тентом. В кабине, кроме водителя, си дело два офицера.

– Иди сюда, гений! – откинув тент, позвал Диму капитан в тулупе, с нашитыми поверх погонами.

Дима перелез через задний борт, увидел посередине кузова запасное колесо, на котором сидело пять или шесть офицеров. Все были в валенках. Дима робко присел на колесо, прижимая к себе сумку с пожитками. Кто-то протянул ему один валенок.

– Извините, ваше благородие, только один, ноги скоро закоченеют, будешь греть по очереди.

Часа через два, надышавшись вдоволь выхлопными газами и промерзший до костей, Дима ощутил, что КАМАЗ сбросил скорость и начал двигаться рывками, буксуя то на одном, то на другом месте. – съехали с бетонки – пояснил офицер, помогавший Горбачеву забраться в кузов.

Из беседы с будущими сослуживцами Дима узнал, что перед съездом с бетонки необходимо заехать на 35 площадку и передать на 22 что выехали. Если КАМАЗ через три часа не приедет – высылают БАТ – армейский тягач на базе танка, только вместо башни с пушкой кабина от ГАЗ-51, а спереди ковш для чистки снега.

При безуспешных попытках вырваться,

по инструкции водителю и старшему машины положено израсходовав все запасы солярки поджечь запасное колесо, которое горит один час сорок минут, затем поджигать машину.

Как понял Дима, практически у каждого из офицеров имелся опыт по поджиганию запаски. Еще через пару часов, зарывшись в сугроб, КАМАЗ обреченно стал. Офицеры, взяв сумки и рюкзаки, выпрыгнули в снег.

– Пойдем, старлей, – кто-то хлопнул Диму по плечу, – три версты прорвемся как – нибудь.

В ночи светилась 22 измерительная площадка, проще ИП-22. Проваливаясь в снег, где по колено, где по пояс, Дима, стуча зубами от холода, думал о превратностях судьбы военного человека. И еще о том, что какой глупой была идея связать судьбу с армией.

Шагая вслед товарищам, Дима узнал, что в прошлом году волки загрызли водителя, оставившего машину и пытавшегося в зимнюю ночь добраться до площадки.

– Как загрызли, совсем?

– Нет, шапку оставили, овчину волки не едят.

– И что?

– Шапку, по описи начальнику вещевой службы сдали, а солдата прислали нового. И все.

На площадке, поужинав и отогревшись, Дима пошел представляться своему начальнику, майору Базленко. Тот сидел на диване в комнате отдыха в спортивном костюме, прихлебывал чай и смотрел единственный канал по телевизору.

– Садись. Отставить доклад. Меня зовут Базленко Александр Иванович, наедине просто Саня. Расскажи о себе в двух словах.

Выслушав Диму с неподдельным интересом, посмотрев 20 авторских свидетельств о изобретениях, Базленко многозначительно произнес

– Да-а-а.

– Что я могу предложить, Дима? Вверяю тебе КРАЗ, по прозвищу «Захар».

– Какой КРАЗ?

– С бочкой – двадцать тонн для доставки воды раз в неделю от скважины на площадку. У КРАЗа стуканул движок, поэтому туда двадцать километров и назад двадцать километров его таскает гусеничный трактор. На скважине стоит глубинный насос и дизель, который надо запустить, чтобы насос накачал воду.

Причем очень хорошо постараться, чтобы этот дизель запустился. Иногда на это уходит целый день. Вот твоя задача раз в неделю привезти воду и свободен как ветер.

Хочешь в сауне мойся, здесь у нас сауна есть с небольшим бассейном, хочешь на лыжи и сайгаков стрелять. Можешь книги писать. Хотя у нас есть один писатель Коля Большаков. В общем, что хочешь делай, главное водой обеспечь.

Представлю тебе всех сослуживцев.

– Начальник площадки майор Тушканов, появляется здесь крайне редко. Если увидишь двухметровый кол, на который как-то ухитрились натянуть шинель и повесить шапку – это майор Тушканов.

– Старшие лейтенанты Лямин, Аксенов, пиджак Чеснов, Капитаны Басов, Леонтьев, Роговой, лейтенант Лубнин – начфин, начпрод, начвещ, все в одном лице. Майоры Черноусов – начальник штаба, Николаев – замполит и я, теперь еще тебя принесло.

Действует карточный клуб с очень жесткими правилами. Будут звать очень настойчиво. Не соглашайся, осмотрись. И хорошо подумай. Жить будешь в гостинице, питаться в столовой, хотя я готовлю сам. Могу рассказать почему. Если интересно.

– Послушай, Дима, я так понимаю, ты солдат Советской Армии видел только издали?

– Ну да. В патруль по Приозерску ходил два раза, давали двух солдат узбеков. По русски ни слова.

– Вот видишь. А с нашими солдатами офицеру держать ухо надо востро. Я бы сказал даже два уха.

Десять лет назад, когда я пришел на эту площадку старшим лейтенантом, начальником СКТ – скоростной кинотелескоп, обстановка в части была ужасной. Солдаты были неуправляемые, и самое обидное, что ничего с ними нельзя было сделать. Гауптвахты на площадке не было, а сдать бойца на губу в Приозерск, это нужно было ой как постараться. Начальнику гарнизонной гауптвахты необходимо было привезти килограмм двадцать гвоздей, литров десять олифы или краски, пару литров спирта. И тогда боец может сидеть месяц. Приходит оттуда как шелковый, но где же на всех гвоздей и краски напасешься. Особенно спирта. Поэтому солдатики и распоясались. Доходило до того, что после отбоя дежурный по части, зайдя в казарму, мог получить по физиономии табуретом или сапогом.