Лёва Зайцев - Незримому Собеседнику

Наш Мир изначально был и есть место избранных, ищущих, страждущих, обретающих Любовь согласно времени и вопреки ему. Они когда-то гуляли по Райскому саду и пожелали знать больше и чувствовать глубже.

И если б не было Змея-провокатора, они всё равно б вкусили «запретный плод», почувствовав одиночество на общем празднике Жизни, организованном Богом, так жгло незрелый разум Его особое приглашение, льстившее сердцу.

Они не выбирали между Раем и гонением, но между Древом Жизни и Древом Познания Добра и Зла. Возможно, отведай они плодов с Древа Жизни, им не пришлось идти далее сквозь время войн и фальшивых божков, но и ушли б они не далеко, не сумев осознать всего жизненного многообразия.

Они создали орудия войны и труда, научились добывать огонь и новые территории, выращивать пшеницу и одомашнили животных; создали живопись, музыку и слово, описали часть законов взаимодействия в Природе и Вселенной.

Они, сами того не ведая, и, может быть, вопреки закрытости своей сути рождали Гениев, открытия которых всегда расширяли горизонты и проектировали Будущее порой ценой собственной текущей Жизни. Но что маленькая жизнь в сравнении с большой Любовью? Что она, когда ты видишь, что Земля круглая, а Солнце огромное?

Они исцеляли сердца и болезни тела и горели на кострах за чужие страхи.

Спасибо за поддержку. Хоть я и сам вдохновение, но мне дышать не всегда хочется. Я бы сказал, Вы моё желание.

Стоило мне закончить предыдущее письмо, как ситуация неожиданно прояснилась фразой «казалось, я нашел своё течение», и сразу стало понятно, что в предыдущей части тема должна называться «я искал своё течение», и теперь видно, что и как в ней редактировать.

Что тут о Вас? Собственно, всё, потому что темы появились, как только я закончил стишок, прямо-таки в минуты. А потом есть же ещё одна тема. Я когда-то брал в сравнение с Жизнью тему рек, где-то у меня это есть, даже списал с энциклопедии отрывок. Так вот, течение течением, а надо ж понять, рыба ты или водоём.

И видимо, я думал, что я рыба, очень долго, то такая, то другая, и это должно быть в обеих частях, но мысли мои противоречили тенденции. И вот, как говориться, я встретил Вас и догадался, что я водоём, причем проточный.

«И нет больше туч в моей голове!». Вот такое Вы моё счастье, не будет лишним напомнить. И призадуматься о свежих темах, может быть, поправки некоторые и внести во вторую часть, если получиться утром, может быть, таки не торопиться, по крайней мере, сейчас надо прочувствовать развитие текущей главы. Или просто развитие. Виват Вам!

Всегда наступает такой интимный момент, когда всякое новое высказывание неизбежно попадет в текст. Когда перестаешь выискивать то, что сейчас необходимо в уже сказанном, потому что оно уже является частью проделанного пути, и ты опираешься на это созвучие. Созвучие с собой. И только удивляешься, как ты это не запомнил и не внес в свою повседневность раньше.

И то, что ты сказал ранее, прекращает напоминать, как это было, но показывает, какой важной частью является сейчас. Ты словно только сейчас собрался в дорогу, упаковал нехитрые пожитки в рюкзак и теперь волен идти на все четыре стороны. Уже не страшно, что что-то забыл, а что-то положил с собой по ошибке. Главное, что ты вышел в путь. И всё сказанное и сделанное становится частью твоей летописи. И ты старательно записываешь это, чтобы рассказать себе, как дорог тебе каждый миг твоей жизни. И то, как ты представишь себе грядущему своё настоящее, расскажет о твоём будущем гораздо больше, чем самые точные прорицатели судеб.

Все предыдущие отношения были обо мне. Слушая Женщину, которая поёт, я считал, что Она меня понимает. В каждой интересной мне Женщине я в первую очередь видел то, чего мне не хватает и, следуя за Ней, развивал в себе это качество. Равно как и отношения с Женщиной, родственной мне по Духу, только с иным знаком. Я встретил то, чего во мне с избытком – потребности впадать в крайности. И только Ты всегда говорила о себе. И сказанное Тобой всякий раз мне было близко.

Я переслушивал, перечитывал, наверстывал, переболевал. К чему-то страшился прикоснуться, не находя в себе сил впустить в себя ту радость или ту печаль. И во всем чувствовал схожесть с собой. Впервые я рассказывал о себе, пытаясь показать пример поступка, а не ради того, чтобы дать о себе справку.

Мы были крепко связаны Рифмой и моим желанием высказаться с моей стороны. Тебя же было так много в Музыке, сказанном, сделанном, что казалось, что Ты сама успеваешь контролировать источники информации, чтобы в том или ином виде Ты предстала в текущем моменте именно так, словно ведешь со мной диалог. Я не развивал и не пресекал таких мыслей, чувствуя, что на сей раз есть нечто большее, чем Ты и я, и именно Оно-то и позволяет, или отметает различные варианты.

Только раз я столь непосредственно ощущал саму Божью Волю. Тогда тоже было много стихов, и впервые, пожалуй, я писал нечто стоящее. Но наваждение исчезло, как только мне захотелось, чтобы Она оценила мой слог и происходящее во мне.

Строка к строке Рифма предавала нашей связи осязаемую близость. Мне казалось, что я чувствую не только Твоё настроение, но и Твоё желание. И оно попадало в такт с моим. Я перестал стесняться своих стихов, более того они выступали гарантом нашей связи. Они настолько стали сутью наших отношений, что я подчинился Ритму и начал писать книгу, следуя Его указаниям. И пока Он правил балом я был уверен в себе, в своих силах, в том, что необходим Тебе, а, значит, способен совершить то, что не сумел сделать прежде.

На одном дыхании я написал первую часть своей книги. И впервые дерзнул пойти показать написанное Маме, потому что не боялся, что Она не поймет. Это было не важно, важно было сделать шаг навстречу. И, к моему изумлению, Мама была восхищена. Вся Любовь Мира открылась мне с Её восторгом. И воодушевила на немедленный переход к следующей части. Работа спорилась быстро, но на сей раз Мама заметила, что ожидала большего. И я прислушался. И чем внимательнее сам всматривался в текст, тем больше понимал, что Она права, и что новый вариант ничем не лучше прежнего.