Марианна Рейбо - Солнце в зените. Сборник рассказов

– Нет! – Оксана впервые гордо и прямо встретила взгляд начальницы. – Просто мне не нравится эта работа. И мне очень не нравитесь вы.

Осенняя листва уютно шуршала под ногами, когда Оксана бодро шагала по дорожке дышащего прохладой московского парка. Подмышкой она сжимала мольберт, в руке раскачивалась сумка с холстом и красками. У нее не было работы, не было жениха, ей только что исполнилось двадцать восемь. Но на душе было спокойно и радостно.

Со всей остротой и ясностью к ней теперь пришло осознание: все, что так недавно казалось ей упущенным, несостоявшимся, навсегда потерянным, еще просто не успело начаться. Это был полдень, светлый полдень ее жизни.

Соскальзывая с веток, рыжие лапки кленов в танце опускались на землю, небо скрывали густые облака и воздух был пропитан сырым, пряным запахом земли. Чувствовалось, что не сегодня-завтра в столицу придут первые заморозки. А где-то там, далеко на юге, сверкающим шелковым покрывалом колыхалось море и солнце стояло в зените.

1

«Мой темный ангел!.. Я буду называть вас так, пусть мы с вами и незнакомы. В бессмысленных мечтах увидеть вас снова я, как подросток, представляю, что невзначай опрокидываю бокал вина вам на рубашку, эффектно ломаю каблук возле барной стойки, за которой вы задумчиво потягиваете виски… Глупость. Пошлятина из дешевых романов, героини которых неизменно выигрывают джек-пот. Простите. Я и сама не знаю, что несу. Это какое-то безумие. Для юной девушки это еще было бы мило. В моем случае – вопиюще нелепо. Второй час ночи. Тишина. Я сижу на полу в гостевой спальне под самым окном, с тревогой вслушиваясь в мирное похрапывание мужа за стеной. Боюсь включить свет, довольствуясь освещением полной луны. Пишу мужчине, который даже не подозревает о моем существовании. Что же вы сотворили со мной… Или это все я сама?.. Ощущение, будто пробежала по падающему мосту, оставив за собой пустоту. Оглядываюсь – ничего. Только тот вечер. И тот как в тумане.

На самом деле, я обычно не бываю в таких местах. Да и в вашем городе я оказалась только потому, что мой супруг зачем-то решил тащить меня в эту дурацкую командировку. В каком-то смысле, жена бизнесмена – это тоже профессия. Присутствовать там, где не хочется, улыбаться тем, кто неприятен… Твоя партия расписана, ты не можешь позволить себе импровизацию.

Но в тот вечер я подняла бунт. Да, да! Я сказала, что на следующий деловой ужин он может заказать себе эскорт, если ему так нужна рядом механическая кукла с застывшей улыбкой, пока он окучивает своих китайцев. Все равно все длинноногие блондинки для них на одно лицо, подмены они не заметят.

Мы ожесточенно спорили, пока наш автомобиль петлял по плохо освещенным улицам, и, теряясь в потоке колких, ядовитых фраз, я хотела только одного – перебить чем-то это иссушливое, сводящее рот послевкусие шампанского брют, которое подавали за ужином, заглушить этот бессмысленный, мучительный разговор. Я сказала водителю остановить. Муж был против, но я не слушала, и ему ничего не оставалось, как последовать за мной в тот первый попавшийся клуб…

Что вы пели тогда?.. Я не помню. Не могу восстановить в памяти слова, с трудом вспоминаю мелодию, но изнутри меня наполняет ваш проникновенный голос, бархатными нотами достигающий самой глубины. Вглядываясь в ваш подвижный, нервный силуэт в черной рубашке, в смутные черты вашего лица, точно нимбом, озаренные светом рампы, я и подумать не могла, что с первой же ночи по возвращении домой ваш призрак будет приходить ко мне, лишь только в спальне погаснет свет. И теперь каждую ночь при его появлении у меня слабеют ноги, мутится разум, я почти не могу дышать…

Ведома ли вам бессонница, мой друг?.. Я давно с нею на ты. Иногда не смыкаю глаз до рассвета, наблюдая, как под первыми утренними лучами над головой проступают завитки гипсовой лепнины, наливаются цветом шелковые портьеры на окнах, на стенах вспыхивает позолота. Когда не спишь несколько ночей подряд, в сознании начинает что-то меняться. Что-то заставляет делать вещи, казалось бы, тебе несвойственные. Так сегодня я со всей остротой безумия осознала, что больше не могу. Не могу скрывать от вас и от самой себя то пламя, что сжигает меня изнутри и бьет по телу быстрыми волнами лихорадки. Я, послушная дочь потомственного дипломата, с детства в совершенстве овладевшая искусством молчать, сегодня отдаюсь порыву непреодолимой силы – жажде всецело довериться вам. Сегодня впервые, столь же неизбежно, как само дыхание, из моей груди рвется: я люблю… И пусть ответом мне будет знобящий холод безмолвия, я хочу, чтобы вы знали. Где-то вдали от вас одно заблудившееся сердце медленно и тяжело сгорает, случайно подхваченное мятежным вихрем вашего бытия».

2

«На мое прошлое письмо глупо было бы ожидать ответа. Напиши мне кто-нибудь подобное послание, я со смехом порвала бы его в клочки и швырнула в мусорную корзину, приняв за розыгрыш или бред сумасшедшего. В наш бесслезный век не принято писать письма, а чувства следует держать под замком до тех пор, пока они не задохнутся в безвоздушном пространстве одиночества. Но я не могу не писать вам, это сильнее меня. Рука сама тянется за новым листком бумаги, и вот я уже снова торопливо вывожу дрожащие буквы, пытаясь догнать рвущийся вперед поток мыслей.

Иногда бессонной ночью, вглядываясь в звенящую черноту потолка, я гадаю, могли ли вы заметить меня тогда. Возможно, в коротком перерыве между песнями вы бросили взгляд в затемненный зал, и в поле вашего зрения попала грустная блондинка в черном платье «от кутюр» с открытыми плечами. Возможно, неотрывно глядя на вас, я на мгновение притянула ваш ответный взгляд, и, кто знает, вдруг где-то на периферии вашей памяти я тоже осталась плохо различимым фантомом женщины, которую вы могли бы когда-нибудь полюбить…

Да нет же, нет, это невозможно. Яркий свет наверняка слепил вас, делая лица в зале сонмом одинаковых зыбких бликов. Да и сидела я в самом углу, в отдалении, к тому же не одна. Как жаль, я вполне могла бы вам понравиться. Меня всегда считали весьма привлекательной. Впрочем, красота женщин моего круга мало зависит от природы. Имея деньги и время, несложно быть красивой. К моим услугам вся палитра женской индустрии, способная создать иллюзию совершенства и из менее податливого материала. Особое внимание я всегда уделяла волосам. Люблю их, считаю главным своим украшением. Обычно, выходя в свет, я закалываю их на затылке в форме ракушки, оставляя на свободе лишь несколько завитков у самого лица. Такая прическа удлиняет шею, заставляет вытягивать спину в струну и делает меня недоступной для скользких взглядов и фривольных разговоров. Но сама я люблю тот момент, когда по возвращении домой подхожу к зеркалу и одним движением вытаскиваю заколку, давая волосам волю в беспорядке рассыпаться по плечам. В этом жесте есть что-то подкупающе живое, что-то настоящее. Хотя, должна сказать, и здесь таится обман. От природы у меня темно-русые волосы. Платиновой блондинкой я стала после тридцати. Блонд идеально скрывает первую седину и смягчает лицо, делая его моложе. Увы, я даже не заметила, как мне исполнилось тридцать семь.