Евгений Петров - Умом Россию не понять – 2. Странности нашей жизни

– Это понятно, – выдохнул Павел, все-таки налив водки и себе.– Нужны деньги. Именно деньги – мерило всего.

– Не смешите меня… даже двенадцатилетние пацаны поняли, что деньги – это всего лишь СРЕДСТВО достижения Цели, а не сама Цель. И я даже немножко горжусь собой, что научил их отличать цель от средства.

– То есть, получается, цель оправдывает средства.

Павел легко поднялся и отошел от столика, оставив Николая Андреевича пить в одиночестве.

Комната под утро наполнилась рассеянным призрачным светом. Отблеск легко и нежно коснулся щеки спящего.

Владимир Павлович медленно открыл глаза, с трудом выбираясь из объятий сна. Сон нехотя растворялся в воздухе. Неплотно прикрытые шторы позволяли осветить до недавнего времени темную комнату.

Владимир Павлович осторожно уселся на краешке кровати. Худые, покрытые густой сеткой взбухших голубоватых вен, ноги отыскали тапочки. Мужчина не спеша поднялся и тяжелыми шаркающими шагами подошел к зашторенному окну. Послушная слегка дрожащим пальцам, штора отодвинулась, явив панораму деревенского двора. Комната осветилась еще ярче серебристыми отблесками.

Глаза Владимира Павловича изумленно расширились.

– Надо же… – восторженно пробормотал мужчина, – снег…

Действительно, двор и огород скрывался под снежной пеленой.

– Дождались… – Владимир Павлович принялся суетливо одеваться, от волнения порой не попадая в рукава теплой фланелевой рубахи, – Впервые в этом году…

Он торопливо вышел на крыльцо и растерянно остановился на пороге. Шагнуть дальше показалось ему неслыханным кощунством.

Все пространство двора скрылось под тонким пушистым покрывалом первого снега. В лучах разгорающегосы рассвета яркие искорки переливались наподобии крохотных бриллиантиков. Ничьи следы не нарушали сверкающей сплошности. Еще вчера голые и неприглядные плодовые кусты и окружающие двор деревья принакрылись легкими белоснежными накидками, кое-где перечеркнутыми тоненькими черточками одиноких веточек. Стройные березки переплелись ажурным кружевом, радостно сочетаясь с белыми, слегка пятнистыми, стволами. Отдельные плакучие ветви под снежной тяжестью протянулись до самой земли, образуя сказочный портал. Казалось, чуть-чуть, и распахнется детская сказка.

Владимир Павлович устало привалился к косяку. Перед мысленным взглядом промелькнули яркие картинки детства. Слегка затуманились глаза. Толстая трость выскользнула из корявых пальцев. От удара тонкий слой снега вздрогнул и укоризненно рассыпался неопрятными комками.

Владимир Павлович тяжело вздохнул и неуклюже шагнул в темный зев комнаты.

Старик удрученно опустился на старую кровать, вытянулся во весь рост и неподвижно замер. На губах мелькнула умиротворенная улыбка. Дыхание становилось все более легким и, наконец, остановилось совсем. Голубые выцветшие глаза постепенно застыли. В них успело сохранится лишь сказочное великолепие первого снега.

В окошко заглянуло яркое весеннее солнышко. Перекликались птички. Природа просыпалась после зимней спячки. Хотелось забросить все подальше и, подставив лицо свежему ветерку, выбежать во двор… Но не тут-то было. Стоял обычный учебный день, и занятия в школе продолжались. Борис Афанасьевич с тяжелым вздохом отодвинулся от окна, возвращаясь к насущным проблемам.

Резко прозвенел звонок, призывая учителя в класс. Борис подхватил журнал и решительно направился к ученикам.

Разгоряченные после перемены лица детей настороженно встретили учителя. Борис Афанасьевич быстрым взглядом окинул притихший класс.

– Здравствуйте, друзья мои, – торжественно проговорил он, – рад, что сегодня у нас нет отсутствующих. Прошу присаживаться.

С легким шумом задвигались стулья. Скрипнули столы. Зашелестели страницы открываемых учебников.

– Нет, нет, – замахал руками Борис Афанасьевич, – не надо смотреть в учебники. Будем отвечать так.

Установилась тишина. Кто-то пригнулся ниже к парте: только не спрашивайте меня. Кто-то, напротив, откинулся на спинку стула, всем своим видом показывая, что нисколько не боится. Кто-то продолжал украдкой подсматривать в учебник. В общем, все как обычно. Борис Афанасьевич уже привык к таким действиям учеников. Мысленно усмехнувшись, он сделал вид, что всецело поглощен изучением журнала, выбирая из числа девятиклассников ученика для ответа.

– Отвечать пойдет… отвечать, – он мгновение помедлил, – Ростислав Марков.

Мальчишка неуверенно выпрямился. Огромные глаза уставились на учителя с обидой.

– Но, Борис Афанасьевич, – виновато проговорил он, – меня же не было на прошлом уроке…

– И что?

– Я не знал, что нужно учить, – победно произнес Ростислав.

– Подождите, – прервал объяснения Борис Афанасьевич, – но вы уже несколько дней, как вышли с больничного.

– Так ведь вашего урока у нас еще не было.

– А спросить у кого-нибудь из класса? – Борис Афанасьевич обвел взглядом притихших ребят.

– Я не знал, – упрямо повторил Марков, – Меня в тот день не было…

– А где вы были, позвольте поинтересоваться?

– Болел! – заявил Ростислав с таким видом, словно этим все сказано, и данное объяснение вполне законно для того, чтобы не приготовиться.

– Поставим вопрос по-другому, – учитель потер подбородок, – Представьте, Ростислав, что вы вызвали врача.

– Ну, – неуверенно отозвался ученик.

– А врач пришел, посмотрел и заявил, – Борис Афанасьевич сделал многозначительную паузу, – что не будет вас лечить…

По классу прокатился изумленный вздох. Все взгляды уперлись в учителя.

– Почему это? – хмуро спросил Ростислав, чувствуя какой-то подвох.

По губам Бориса Афанасьевича проскользнула улыбка.

– А он сказал, что не знает такой болезни, – громко продолжил учитель, – потому что, когда ее изучали, его не было. Он болел!

– Но…

По классу прокатились смешки.

– Незнание закона не освобождает от ответственности! – назидательно произнес Борис Афанасьевич, – присаживайтесь, Ростислав. Ставлю вам два. Но, пока только у себя в черном списке. И если…

– Я обязательно выучу к следующему уроку, – торопливо проговорил Марков, тяжело опустившись на стул.

Дальше урок продолжался в обычном порядке…

На следующий день в школу заявилась возмущенная мама Ростислава.

– Как вы смеете так спрашивать моего сына? – напустилась она на учителя.

– А что случилось? – удивленно спросил ее Борис Афанасьевич.

– Вы не должны были спрашивать ребенка.

– Это почему?

– Мальчик пришел после болезни…

– И что?

– Он не должен отвечать в такой ситуации, – она тут же поправилась, – вы не должны были…