Даниил Шишкин - Радуга судьбы

На удивление многих педагогов и далеко не многих одноклассников, за первую же неделю Коля собрал несколько пятёрок в журнал. Нельзя сказать, что это было для него хорошим началом. Конечно, оценки сперва сильно повлияли на успеваемость и оказали положительное впечатление на преподавателей, скорее, даже навеяли облегчение. Но, во-первых, известно, что в школьных кругах мало кто любит отличников, а во-вторых, если к концу обучения человек вдруг собьётся на более низкие показатели по каким-либо предметам, учителя будут ещё больше из-за этого переживать и станут попрекать его за то, что он совсем разленился. Тут же возмутятся по поводу того, что они никак не ожидали подобного предательства, хотя другие всю жизнь учились на тройки и двойки, а им замечания делали не так уж и часто, просто по причине того, что смысла в этом не было: будто их уже ничем не исправишь. Как часто легкомыслие учителя порождает в будущем те самые проблемы, которые он мог бы сам исправить, но посчитал это бессмысленным!

В основном, за одной партой с Труфиным сидела Настя Дрёмова, та самая рыжая девчонка с косичками, забавным выражением лица и прищуренными глазами. Она скоро с ним познакомилась, в первый же день попыталась найти общие темы для беседы. Было видно, что ей редко удавалось с кем-то поговорить, ведь мало кто её воспринимал всерьёз. Но в этот раз ей повезло: Коля тоже не был против ещё одного знакомства, тем более, отказывать в таком случае было бы отнюдь не выгодно. Разговоры проходили примерно так: «Привет! Как дела?» – а он ей в ответ: «Привет, нормально, что нового?» К сожалению (хотя, может быть, к счастью), дальше подобных банальных фраз дело почти никогда не заходило.

Зато Настя пару раз за две недели попросила списать у Труфина на самостоятельных работах по математике. Он не возражал, со шпионским спокойствием пододвигал к ней тетрадку и продолжал писать. Был даже один разговор, в ходе которого Коля рассказал ей об одном занимательном случае, как учитель истории из прошлой школы однажды вызвал его к доске, чтобы спросить пересказ заданного параграфа. В тот день Коля не успел подготовить домашнее задание и даже не открывал учебник. Разумеется, он долго стоял у доски и пытался вслушиваться в подсказки, всматриваться в подаваемые знаки одноклассников. Тогда учитель произнёс роковую фразу: «Ладно, так и быть, садись!» Коля удивился, что ему ничего не поставили за такое неуважительное отношение к предмету и решил этим воспользоваться. Абсолютно то же самое продолжалось на протяжении двух месяцев, пока классная руководительница не напала на Труфина со следующей претензией: «А твои родители вообще знают, что у тебя сплошные двойки в журнале?!» Оказалось, что историк всё это время ставил двойки за невыученные тексты, но не говорил об этом, а бедняга был вынужден навёрстывать упущенное в совсем уже короткие сроки. Рассказчик и заинтересованная слушательница дружно засмеялись, после чего долго ещё не могли забыть об этом забавном происшествии. Как вы уже заметили по рассказам Коли, прошлая его школа отличалась от пришедшей ей на смену интересными событиями и неожиданными историями. По крайней мере, такое отличие оставалось актуальным до поры до времени.

Всё бы ничего, если бы новенький не стал замечать нечто неестественное в лице новой знакомой. Смеялась и смотрела на него Настя Дрёмова по-особенному, будто отношение к нему не заключалось в обыкновенной дружбе. Что-то другое скрывалось за её выражением лица, о чём иногда подумывал наш герой, глядя на неё, но тут же отбрасывал эти мысли, так как был совершенно уверен в нелепости этих странных догадок. Труфин не собирался ничего менять в своей жизни, просто дружил и общался с кем мог, так как с другими членами восьмого «А» делать подобное было довольно трудно. Кровь «Б»-шек ещё протестовала против новой буквы на обложках тетрадок. Он не спешил в налаживании отношений со сверстниками и считал, что со временем всё должно случиться само.

Обыкновенно неожиданно в начале декабря проснулась настоящая снежная зима. Москва нырнула в море белой хрустящей ваты, город атаковали снеговики и снежные бабы, вооруженные мётлами и лопатами. Столицу начали бомбардировать снежками, а горки и пруды с детским смехом наполнились санками и ледянками, лыжами и коньками. Несмотря на холод, все радовались приходу хорошей зимней погоды, стремились выйти на воздух или хотя бы понаблюдать в окно за снежным гипнозом. По вине летящих хлопьев исчезли небоскрёбы, видны остались только невысокие кирпичные здания, в том числе и школа, в которую мы с Вами, дорогой читатель, неслучайно заглянули. Из бездонного небесного кувшина лилось на землю сказочное настроение и предвкушение волшебства.

В это утро снегопад подействовал на состояние нашего героя. Будильник не помог Коле оторваться ото сна, и, когда глаза с тяжестью открылись, школьник понял, что позавтракать уже не успеет. Надо было как можно скорее умываться, одеваться, собираться и убегать. Труфин сказал изумлённой и попытавшейся возразить что-то маме, что поест в школе, и, сделав глоток воды, помчался из квартиры вниз по лестнице, накидывая на плечи рюкзак и пытаясь отделаться от преследовавшего его сонливого состояния. Пришлось пробираться через сугробы, как великану в стране лилипутов, и внимательнее всматриваться под ноги, дабы не пробить заледеневшие лужи.

На урок удалось успеть, но беда дала о себе знать в конце первой половины занятия. В животе начался инструментальный ансамбль: загудел желудок, всё захрипело, заурчало, захрюкало громким прерывистым басом, заставив своего хозяина смутиться и скривить недовольную гримасу. Коля чувствовал наступающую боль и изредка поглядывал на часы над дверью. Минутные стрелки как будто не хотели сдвигаться с места. Казалось, что часы посмеивались над голодным восьмиклассником, дразня его быстрым движением секундной стрелки, но не торопясь что-либо менять. Минуты шли, но слишком долго и мучительно.

Изголодавшийся ученик без особого желания поздоровался после первого урока с Настей и Димой, побежал на первый этаж к кулеру, но, как всегда бывает в самый важный момент по всемирно известному закону подлости, стаканчиков на месте не оказалось, да и вода, похоже, испарилась. Впереди ждал ещё целый урок, на котором что-либо соображать и запоминать теперь не представлялось возможности. Пришлось ждать до следующей перемены, чтобы попасть на завтрак. На такого рода трапезы Коля не особо любил ходить в прошлой школе и также не хотел экспериментировать с новой, так как не считал подобную пищу ни полезной, ни вкусной. Конечно, учителя верно говорили, что в ней много витаминов (особенно они хвалили каши). Но расстраивало то, что уютного домашнего вкуса там не могло быть и подавно. По правде сказать, наш друг с подозрением относился к любому новому блюду, даже если все окружающие были от него в восторге. Но на этот раз перед ним стоял выбор: либо мучиться до обеда, либо перешагнуть через свои убеждения и хотя бы частично утолить голод.