Nikki Tozen - Все еще я

Зима еще не закончилась, на улице было холодно, дороги покрылись тонкой корочкой льда, макушки деревьев были в снегу, кругом стояла кромешная тьма, и вскоре Юкия потерял Эшли из виду.

– Сэм, – Юкия ввалился в дом, окликнув друга, но его нигде не было. Тогда он начал искать его, спрашивая у людей, но Сэма никто не видел. Юкия снова поднялся на второй этаж в надежде найти его там, как вдруг заметил на диване возле окна своего друга вместе с Дэем, – Сэ…

Он оборвал себя на полуслове, потому что Дэй сидел на коленях у Сэма и целовал его.

Эта сцена повергла Юкию в ужас.

Золотые волосы мальчика мерцающим абрисом светились в темном окне, его тонкая шея, которую нежно трогала рука Сэма, его лицо в профиль, похожее на лицо маленького купидона, искажалось, пока он открывал свой миниатюрный ротик и касался губ его друга.

Юкию затошнило, глаза широко раскрылись, где-то в них далеко показались крылья белой птицы, сердце забилось с дикой скоростью, стало невыносимо жарко. Он расстегнул черную жилетку и скинул ее с себя, оставшись в одной рубашке, быстро спустился по лестнице и вышел во двор.

«Как что-то настолько прекрасное и невинное, – слышал он свои слова откуда-то издалека, – может быть таким грязным и порочным?»

– Нет, – проорал он, – не трогай его!

Образы замелькали в голове, он схватился руками за волосы – и снова эта комната с видом на лес и скрипнувшая дверь.

– Юкиний?

Юноша обернулся, рядом никого не было, но в оконном отражении он увидел ее.

– Уйди! – завопил он на всю улицу и бросился к своей машине.

Заведя двигатель, Юкия тут же рванул на полной скорости в кромешную тьму дороги.

Обрывки из прошлого мелькали в его голове. Чистый и светлый образ мальчика, который положил его палец себе в рот – самое порочное, что он сделал в своей жизни – и как он оттолкнул его от себя.

Юкия стукнул по рулю.

– Зачем ты так поступил со мной, Сэм?!

Он бежал за ним по улице, тонкое стройное, словно у лани, тело юноши, распадалось и растворялось, пока окончательно не исчезло в толще воды.

Слезы потекли по щекам, слышался оглушительный рев его машины.

– Я же говорил тебе… – снова прокричал он, – я бы никогда не тронул его!

Он еле вписался в поворот, машину занесло. Не справившись с управлением, Юкия на полной скорости слетел с дороги. Уже перед самым стволом огромного дерева, которое раскрыло черные руки, готовое принять его в свои объятия, он, видя, что столкновение неизбежно, проговорил:

– Теперь я твой, мама…

Машина с треском врезалась в дерево, передняя часть «Мустанга» изогнулась от резкого столкновения, и, так как Юкия не был пристегнут ремнями безопасности, его вышвырнуло через лобовое стекло. Пролетев несколько метров, он упал на снег и, будучи еще в сознании, посмотрел на средний палец своей левой руки, вдоль которого была сделана татуировка со словом «Blame». Моргнув еще пару раз, он закрыл глаза, из-под волос прямо на лицо потекла тонкая струйка крови.

Два месяца назад.

– Да, привет.

– Я звоню тебе с самого утра. Почему ты не отвечаешь?

– Мам, ты же знаешь, я только переехал, у меня дел по горло! Ищу работу. Гостиницу.

– А мог бы обойтись и без этого, если бы…

– Давай не будем!

– Хорошо. В общем, я звоню не за этим. Я перенаправила твой рецепт на выдачу таблеток в аптеку CVS Pharmacy на Флэтбуш Авеню в Бруклине, сегодня мне звонили и сказали, что ты до сих пор не забрал их. Уже неделя прошла с тех пор, как ты принимал лекарство в последний раз! Я хочу, чтобы ты немедленно сходил за ними!

– Черт! Я совсем замотался. Хорошо, я сегодня схожу и заберу их…

– Если ты не сходишь до моего приезда, я не позволю тебе остаться в этом городе одному. Ты же знаешь, что тебе без них нельзя, или ты добиваешься очередного срыва?

– Да-да, я понял тебя! Я же сказал, что забыл!

– Не нравится мне этот твой Бруклин. Я слышала, что это не самый благополучный район Нью-Йорка…

– Здесь дешевые гостиницы!

– Я даже слышать не хочу про то, что ты живешь в какой-то гостинице…

– Мама… – развозчик пиццы, проезжающий мимо на мопеде, не вписался в поворот и задел худощавого высокого юношу, выбив из его рук мобильный телефон. – Ну, спасибо, приятель!

Парень на мопеде, не останавливаясь, махнул ему рукой и тут же скрылся за очередным поворотом.

«Еще и панель треснула, вот кретин!» – ругался юноша про себя, провожая развозчика пиццы злобным взглядом, горящим из-под густых рыжих бровей.

Тут же раздался очередной звонок.

«Я не могу сейчас разговаривать с тобой, – думал юноша, переводя телефон в спящий режим. – Мне нужно успеть на собеседование!»

– Ты что-то задержался, – возле входа в здание, где ему была назначена встреча, стоял человек в брючном костюме и теплой зимней куртке, в руках он держал кожаный портфель.

– Простите, мистер Лонгман, – поспешил извиниться юноша. – Я еще очень плохо ориентируюсь в нью-йоркском метро.

– Ну, это ты сбежал из отеля сразу же после того, как мы прилетели сюда, – возмущенно проговорил мужчина. – Я уже хотел связаться с министерством в Лондоне, чтобы тебя отыскали и отправили обратно.

– Такого больше не повторится, – выдыхая пар изо рта, ответил он.

– Разумеется, не повторится, через пару дней приедет твоя мать…

– Спасибо, я знаю, – перебил он мужчину. – Может быть, пройдем уже на собеседование, мы и так задержались.

Они поспешили зайти в неприметное серое здание, над входом которого металлическими буквами поблескивала надпись: «Министерство социальной опеки».

– Значит, Блэйм, – сотрудница министерства ходила по кабинету, хмуро просматривая резюме из-под очков на цепочке. – Блэйм, – снова зачем-то повторила его имя. – А вы, мистер? – обратилась она к мужчине средних лет, сопровождавшему парня.

– Фрэнсис Лонгман. Меня приставили к нему, чтобы я временно курировал пребывание моего подопечного в США…

– Ах, значит социальный работник из лондонского министерства? – удивилась она, просматривая протянутое удостоверение.

– Да, с этим юношей мы уже давно знакомы, он состоит у нас на особом учете, – с какой-то злой иронией проговорил мужчина. – Пару недель назад мы вынуждены были временно перенаправить его дело в Нью-Йорк по семейным обстоятельствам…

– Я знаю подробности, – грубо перебила сотрудница министерства. – А теперь, мистер Лонгман, не могли бы вы оставить нас наедине.

– Да, конечно, – он тут же встал, достал из портфеля какие-то документы, положил их на стол и вышел из кабинета, но по неразборчивому силуэту за прозрачной перегородкой было видно, что далеко мужчина не ушел и стоял совсем рядом, так что ему не составило труда услышать дальнейший разговор.