Александр Занти - Казус Рюмкина, или Из новейшей истории дивного города Грибоберово

В институте тоже Рюмкин слыл середнячком. Но когда на третьем курсе начались внутренние интриги по выбору секретаря комсомольской организации курса, школьная история повторилась: сильные кандидаты настолько растратили силы в борьбе друг с другом, что в какой-то момент решили пойти на перемирие и избрать комсоргом слабого кандидата, чтобы позже, накопив силы, вернуться к борьбе за этот статус, легко отодвинув временную фигуру. Но так не случилось, Рюмкин остался комсоргом, хотя справедливости ради надо отметить, что особого рвения больше никто и не проявлял, времена изменились, закат системы обозначился, все шло к тому, что весомая комсомольская должность больше не давала никаких преимуществ в дальнейшей карьере.

Вот так, не высовываясь, шел Рюмкин по жизни. Работал на лесозаводе, потом в 90-е некоторое время оказался не у дел. Тогда ему мэр Сомов, бывший одноклассник, помог открыть павильончик около городского железнодорожного вокзала, где он торговал всеми возможными товарами от продуктов питания до мягкой мебели и видеомагнитофонов. Сомов не был благотворителем, он был в доле. Кроме мэра, Рюмкин платил за спокойствие бандитам, милиционерам, любым проверяющим. Это его не уберегло. Поднакопив жирок, бизнес стал укрупняться, богатые предприниматели стали строить торговые центры. Привокзальная площадь приглянулась бизнесмену Расхватову, и Рюмкин получил предписание о сносе своего некапитального строения. Юрий Карлович не протестовал, рассчитался со своими сотрудниками, поставщиками, властями, рэкетирами и отошел в сторону.

О нем не забыли. То есть, может, и забыли на какое-то время, но, когда понадобился кандидат на должность директора кладбища, о нем вспомнили. Он действительно оказался успешным руководителем. Большую часть дня он проводил на работе, благо семьи у него не было (если это благо, конечно). Кладбищенский бизнес процветал, люди умирали регулярно. Рюмкин смог организовать неофициальный денежный поток. В этом все тогдашние руководители были профессиональны. Рюмкин отличался от них тем, что даже «левый» поток денег не весь оседал в его карманах. Он умудрялся тратить часть на дело, на которое он не мог выделить средства из официальных доходов печального учреждения. Например, у него были внештатники – профессиональные плакальщицы, а также экстрасенсы, специализирующиеся на услугах по обеспечению связи между умершими и их родственниками. Также у него была небольшая частная фирма, которая оказывала дополнительные услуги в виде помощи психоаналитика или юриста по наследственным делам. Доход был стабильный, к тому же имелся кое-какой блат в лице мэра Сомова. Постепенно Рюмкин вошел в число первых людей города, и произошло это как будто само собой, без его личного активного участия. Годы шли, люди рождались, другие умирали и через безутешных родственников встраивались в бизнес-процесс Рюмкина. Так было более двадцати лет, вплоть до дня, когда Громада назвал его соискателем должности мэра.

Хотя привычный ритм жизни расстроился несколько раньше, год назад у него было романтическое приключение, о котором хотелось быстрее забыть. После него тревожные мысли начали приходить чаще, вместе с холестерином и скачками давления. Рюмкин зачастил к врачам. Кардиолог выписал лекарства для регулирования давления и строго наказал похудеть килограммов на двадцать пять, психолог пояснил, что повышенная тревожность связана с возрастным кризисом, диетолог предписал умеренное питание и потребление полезных продуктов.

Рюмкин стал придерживаться рекомендаций врачей, гулял по вечерам, скинул пятнадцать килограммов, бросил курить. Правда, нечто свербящее осталось. Он не мог найти для этого названия. И только сегодня понял, что это было. Амбиции. Где-то внутри него все это время дремали амбиции, которым он не позволял проявляться даже во время раздумий.

Сегодня все обрело смысл. Рюмкин дождался своего часа.

Он хотел стать мэром. У него не было ни жены, ни детей, у него не было осознанной цели. Глобальной цели, ради которой стоило все поставить на карту.

Теперь он понял свое предназначение.

Он хотел стать мэром. Очень хотел.

Мозговой штурм

Он стоял бы с шампуром и салатницей вечность, но вдруг вернулся Расхватов.

Рюмкин испытывал новый тип волнения. Обычно душевные переживания он переносил нормально, в такие моменты, стоя перед источником стресса, покорно прижимал подбородок к груди, делал шаг назад и потом шаг в сторону. В этот раз все было по-другому, за спиной у него стоял сам Афанасий Громада, ну или в данный момент именно так казалось. Поддержка Громады вызывала в нем радостное возбуждение, совершенно новое чувство в неординарной ситуации, но вместе с тем почему-то не обуславливала уверенности. Да и Расхватов держал его в напряжении.

Роберт Вильевич Расхватов считался самым близким человеком губернатора Громады в городе Грибоберово. Его еще называли кошельком Афанасия Зевсовича, но точно не другом. Когда-то давным-давно их пути пересеклись на коллективных комсомольских мероприятиях, еще с тех пор сложился их деловой союз. Без сомнений, возглавлять лесозавод мог только ставленник губернатора Громады. Все в городе были уверены, что Громада и есть собственник лесозавода. Официально никакого подтверждения этому не было, если не считать журналистского расследования протестной молодежной некоммерческой организации «Достали». Им удалось проследить цепочку собственников от оффшорной компании, владеющей акциями лесозавода, до членов семьи и ближнего круга Афанасия Зевсовича Громады. В этой цепочке оказался и Роберт Расхватов. Он не только возглавлял лесозавод – главное предприятие холдинга, но еще и владел компанией, которая по повышенным расценкам оказывала лесозаводу услуги таможенного брокера.

Расследование «Достали» не имело никакого официального отклика от властей, немного повозмущались в сетях блогеры, еще на строительном заборе у здания областной администрации появилась и целых три часа продержалась надпись «Громада кровопийца». А вот Расхватову было сложнее. Около входа на предприятие несколько пенсионеров-ветеранов лесозавода устроили пикет с требованием вернуть завод народу. «А я что, не народ? – кратко отреагировал Громада в телефонном разговоре. – Решай вопрос, Роберт». Расхватов порешал, без особых затей и весьма единообразно. Запугать этих стариков было невозможно, купить – тоже, но у всех из них были дети и внуки, которых можно было и запугать, и купить, и применить оба средства комбинированно.

Рюмкин, кстати, в меру сил помогал Расхватову во время кризиса с ветеранами. Он под разными предлогами отказывал одному из них в выделении участка на кладбище в связи со смертью жены до тех пор, пока Расхватов не проявил участие и не «заставил» его прекратить бюрократические проволочки.