Алекс Викберг - Дож Арагона. Гиперпанк

– Принцесса на Марсе? – начальник охраны в раздумье потёр крупный небритый подбородок, соображая, что делать с энергичным организмом.

– Это аргумент. Забирай игрушки и бегом! – внезапно решившись, приказал Ферапонту: – Памперсы оставьте Аресту. Одежда в мусорном баке.

Упираясь плазмой в гранитные стены, транспорт рвал километры в клочья, пронзая ярким шаром подземный мир Марса, пока не упёрся в блоки из чёрного габбро.

– Всё, дальше цитадель древних, – сообщил Стакс, ткнув пальцем в карту на приборной доске.

Ферапонт настроил экран на частоту летучую мышь и стал ждать результатов разведки.

***

Может быть, когда-то Антон и был увлечён идеями Кампанеллы о равенстве и братстве, но жизнь, как это часто бывает, внесла свои коррективы в его мировоззрение. Юношеские мечтания переменились к настоящей пользе, ощутимой прямо и сейчас. Первоначальные идеи деформировались. Антону понравилось власть на другими. Теперь всякий инакомыслящий становился его личным врагом навсегда.

Раздался писк от прибора слежения за чипом Нерга. Антон подозвал руководителя боевой ячейки «Фронта освобождения Че»:

– Смотри, маячок движется к Снежной Шапке. Грузи бойцов на корабли. Надо освободить товарища, – распорядился Антон, заметив колонну тяжёлой бронетехники, медленно ползущей к замку Рема Великолепного.

Фамильная яхта марсианского дожа, поблёскивающая титановыми бортами, опустилась перед особняком, недовольно выбросив пневматические опоры в клубах белого пара. Из днища выехала платформа, опуская Рема в сопровождении полицейского робота, сверкавшего новой бронёй с платиновым напылением. Если не знать, что эти модели не продают частным лицам, то можно было подумать, что Рем находиться под арестом.

Ленар сбежал по парадной лестнице, чтобы приветствовать компаньона, с которым предпочитал реже встречаться из-за неуживчивого характера. Гектор, ввиду дефективности тонко чувствовавший настроение хозяина, придумал с помощью садовой воздуходувки расчищать и без того идеальную лужайку перед гостями.

– За что он так старается? – спросил Рем с довольной усмешкой.

– Думаю, это зависть. Ты на камердинера целое состояние потратил.

– Заслужил. Что скажешь, Фараон?

– Каждому своё, – ответил робот бесцветным голосом. На что Гектор выключил аппарат и поехал открывать парадные двери, недовольно фыркая клапаном давления.

– Он у тебя философ.

– Так с кем поведёшься. Я в отличии от тебя не гонялся за семейным счастьем.

– Ого, Модлен вспомнил! Опять пикироваться с ней будешь или сразу скандал?

– Ты прав, глупость – это диагноз. Как там стерхи, всё порхают? – переменил тему в обычной манере Рем.

– А куда они денутся! Единственная радость – полёт этих красавцев над озером.

– Всё-таки ты эстет. Стерхи, мангры, болота. Сплошная бодрость духа. Ах да, забыл свинюшек, тапиров. Идиллия!

– Это ты к чему? Гадость приготовил?

– А куда без этого?! Сбежал твой секретарь. Теперь жди благодарностей от ученика. Вот ты не в пример заботливей: дорожки чистишь ветродуйкой.

Ленару так понравилось распитие абсента в облаках Венеры, что он устроил летающую террасу прямо над озером. Сидя за чайкой утреннего кофе можно было наблюдать жизнь пробуждающихся манговых зарослей с высоты птичьего полёта. Вид синей полоски океана создавал особенное умиротворение в душе. Восход ленивого южного солнца не имел никакого отношения к вспышкам плазмы космических аппаратов, стартующих с Земли к далёким планетам. Над озером с алыми фламинго царил дух нирваны. Казалось, время остановилось здесь на одну крохотную секунду и забыло, зачем оно это сделало.

Гектор сервировал отличный завтрак под перголой с развевающимися кусками белой парусины.

– В чём идея вашего театра? – отставив чашку с ароматным бирманским чаем, спросил Рем.

– История о трагических взаимоотношениях мужчины и женщины.

– Так, а вы понимаете, что венерианцы не видят разницы?

– Отчего нет? Театр – это окно в иную реальность. Задача драматурга: показать действительность с нового ракурса, рассказать о банальных вещах эзоповым языком. А здесь и придумывать ничего не надо, для них всё будет экзотикой. Погружение в культуру Земли с её вечной борьбой полов обязательно вызовет интерес у местной публики.

– Терра инкогнито! А знаете, в этом что-то есть. – Рем устремил взор на голубые просторы океана, подёрнутого чувственными кудряшками белой пены.

– Так, непременно нужен скандал! – бесцеремонно ворвался в романтический туман маэстро.

– Опять ты всё портишь! – воскликнула гнусавым голосом Модлен, придерживая одной рукой травмированный нос.

– Милая, для хорошего зрелища нужно топливо – сплетни! Скандал, просто обязательный скандал! Вот только о чём? Ага, например, землянин домогается венерианца в извращённой форме или, наоборот, а тот ему отказывает по причине расовой неприязни.

– Редкая пошлятина. Вот этим ты их точно не удивишь, у них вон какие праздники. А вот ежели рассказать, что главный тиран подарил Модлен чулочную фабрику. Вот это да! Пойдут из мещанского любопытства, чтобы посмотреть на инопланетную пассию, – возразил Рем.

– Так, пускаем карикатуры с порванными чулками и скандальные фото влюблённой парочки в жёлтую прессу, – подхватил Ленар с энтузиазмом.

– И откуда его взять?

– А вот это, милая, твои заботы. Придётся сделать над собой усилие и ещё раз порвать чулки с треском. Мы обязуемся организовать, так сказать, интим.

– А вдруг он того, совсем другой? – Модлен сделала вопрошающее лицо и покрутила в воздухе пальчиком.

– Используй женские чары. Вертись страстной мулаткой, но фото нужно обязательно в неглиже. Да, и страстный поцелуй. От тебя невозможно отвертеться, когда что-то втемяшилось в затылок.

– Маэстро, а вы меня не подведёте? – спросила Модлен, сцепив в мольбе руки. – Я ведь стольким рискую.

– Что ты, конечно, да! – в один голос воскликнули компаньоны.

– Невинностью? – ехидно улыбнулся Ленар.

– Вот это я тебе точно припомню! – сверкнув глазами, пообещала Модлен, мгновенно обидевшаяся на бывшего мужа.

– Райдер – всё включено! Извини, не могу отказать себе в удовольствии. Но, вынужден признать, героическая ты женщина! Перестань! Всё сделаем в лучшем виде. Скажи, Рем?

– Модлен, репутация – это всё, что у нас осталось. Фараон, перестань третировать Гектора, ещё ваших разборок здесь не хватало, – осадил Рем робота, мешавшего коллеге обслуживать гостей. Гектор в отместку успел испачкать малиновым джемом золотистую надпись ФАРАОН так, что остались только буквы Ф###ОН.

– Да-с, райдер прилагается! Хочешь свой театр – верти бёдрами, дорогая. А что поделаешь, это самая востребованная зона культуры! – добавил маэстро, обнажив зубы интеллектуального садиста.