Ольга Геттман - Повести

«Как в таком тщедушном теле может уместиться огромная, благородная душа, готовая прийти на помощь любому нуждающемуся?», – спрашивал мысленно себя Артём, понимая, что влюблён в эту женщину с первого взгляда.

Майя, увидев Олесю впервые, бросилась к ней в объятья, повторяя: «Будьте моей мамой, пожалуйста! Я так вас люблю! Я часто видела вас во сне, вы делали мои сны добрыми и волшебными. Просыпаясь, я чувствовала себя счастливой. Но вы приходили так редко, а я, ложась спать, каждую ночь ждала вашего появления».

Отец опешил от такого поведения дочери, не подпускавшей никого, кроме Артёма и Грея близко.

Олеся нежно, по-матерински прижала худенькую, хрупкую девочку к груди, сказав: «Конечно, я буду рада быть твоей матерью, крёстной. Ведь ты не крещёная?» «Как и я, – добавил изумлённый Артём, – я всю неделю думал о том, что хочу покреститься».

У Юлии, стоявшей рядом с Артёмом, похолодело в груди. Лицо читателя женских душ светилось трогательной нежностью. На женщину с телом подростка он смотрел так, как никогда не смотрел ни на одну красавицу, из тех, с кем делил свою постель. В этот момент Юля поняла, что Артём уже никогда не будет принадлежать ей. Но возненавидеть свою соперницу она не могла – слишком много добра получала от неё, не раз ловя себя на преступной мысли, что любит её гораздо сильнее и глубже, чем близкую подругу.

После тяжёлого трудового дня Олеся провалилась в сон, словно в мягкое, пушистое белое облачко. Но это облачко стало превращаться в затягивающее болото сновидений, спуская уставшую женщину с небес на землю.

Позади скрупулезные дни и часы подготовки к полету. И вот, наконец, долгожданный аэродром – священное место для пилота. Здесь вступают в силу другие законы. Отличные от всех земных правил жизни людей на земле. Тут даже энергетика другая. Подчиняясь ей, между дорожками растет сочная трава, даже в засушливые годы. Ее все время нужно косить. Но с каждой посадкой очередного самолета, с его крыльев стекает невидимая глазу благодатная энергия самого Неба. Вне аэродрома растения получают ее с дождем, а здесь она струится от каждого крыла севшего на землю самолёта. И трава благоухает. Так же и летчик, ступая на бетон аэродрома, преображается, превращаясь в совершенно другого человека. Здесь уже нет привычной земной жизни. Тут все подчинено летным законам, требующим точного и безукоризненного исполнения.

Проверяя все, что необходимо, согласно регламенту предполетного осмотра, Олеся ласково прикасалась руками к истертой ураганным потоком воздуха, блестящей обшивке. И вот она садится в кабину. Это четко отработанный ритуал. Ни одного лишнего непредусмотренного движения. Вокруг десятки приборов, тумблеров, ручек, кнопок и рычагов. Кабина истребителя – это рабочий кабинет пилота. В ней он чувствует себя легко и непринужденно. Конечно, подобное ощущение приходит не сразу, а по мере освоения типа самолета и опыта полетов на нем. Когда эта фаза пройдена, наградой приходит чувство, что ты ступил на порог родного дома.

И вот самолет ожил. Сначала засвистел стартовый двигатель, а потом мягким хлопком вступила в работу, с басовитым рокотом, турбина основного двигателя. Олеся обходит самолет от носа по часовой стрелке, закрывает замки, кабину пилота и открывает кран герметизации. В кабине наступает тишина. Олеся затянута в высотно-компенсирующий костюм, накрепко прикреплённый к катапультному креслу, в защитном шлеме на голове с притянутой кислородной маской. Её руки в тонких кожаных перчатках черного цвета лежат на рычагах управления, а ноги – на педалях. Теперь она и её истребитель – единое целое. Все внутренние и внешние системы самолета, аэродинамические плоскости крыльев, стабилизатора – это продолжение её организма, её чувств и ощущений. А двигатель – это их общее сердце. С этого момента за пультом управления находится уже совершенно не похожий на себя человек. Соединившись в единое целое с самолетом, пилот ощущает всю мощь и возможности машины. Условности и законы земной жизни окончательно теряют значимость. Течение времени начинает восприниматься с иного ракурса, а пространство обитания приобретает невиданные размеры. Полет истребителя длится в среднем 30–40 минут. Это по приборному исчислению времени. По человеческим ощущениям, время растягивается на долгие часы, а иногда кажется, что прошла целая вечность с момента, когда покинул землю. Там, сзади, из сопла с оглушительным взрывом вырывается голубоватый, длинный, аккуратный факел с четкими поперечными полосками. Самолет еще больше приседает, и в ту же секунду отпускается тормоз. Продольная перегрузка вжимает тело Олеси в кресло, и самолет начинает стремительно набирать скорость.

Энергетика космоса в небе в разы значительнее, чем на поверхности планеты.

Энергоинформационное поле человека очень чутко реагирует на приток этой чудодейственной силы. Она часто не осознается до конца и самим пилотом, но его потенциал значительно возрастает. К тому же необходимо помнить, что процесс управления истребителем происходит в измененном состоянии сознания.

В эзотерике, медицине и нейрофизиологии термин давно не новый. Это своего рода степень управляемого транса, когда из головы выброшено все, что не связано с полетом, а на летчика наваливается лавинообразный информационный поток, который он просто обязан воспринять, проанализировать. В бездонном пространстве неба человек остается один на один со своим самолетом, своим умением управлять ситуацией, своим самообладанием. Если полет происходит за облаками, то реальность происходящего ещё сильнее видоизменяется. Кругом, во все стороны видимого горизонта – ослепительная белоснежная пустыня. Небо всегда разное. Разные и условия полета.

Полет ночью за облаками, не сравнится ни с каким фантастическим фильмом.

После взлета, самолет сразу втыкается в черноту облаков. И исчезает ощущение полета. За бортом серовато – черная масса, подсвеченная бортовыми огнями крыла. Нет больше ничего, ни верха, ни низа, ни земли, ни неба, ни скорости, ни высоты. Только приборы, которым нужно верить. Но вдруг над головой начинают мелькать серые обрывки облачной рвани, и в кабину врывается звездный мир. Всё мгновенно становится на свои места. Невозможно удержаться и не пройти по верхнему краю облачного океана и промчаться с громадной скоростью над поверхностью серебристого, пушистого, небесного океана. Так же, наверное, ликует сердце моряка, когда он стремительно несется на своем водном, быстроходном катере, взметая мириады водяных, соленых брызг, и разрезая носом волну. Только ради этого ощущения стоило родиться.