Евгений Скоблов - Лунные яблоки. Сборник художественной прозы

Тем временем, состояние моего здоровья и настроения, в целом, идет на ухудшение.

Потому что всё не так.

Почему я, вместо того, чтобы в выходные заниматься хотя и домашними, но своими делами, вынужден находиться здесь, на даче у родственников? Понятное дело, семейный долг обязывает, у тёщи болят ноги, тесть не может поднимать тяжёлое, кто-то же должен всем этим заниматься, и всё такое. Так почему, если я весь день, и даже полтора дня занимался всеми дачными делами, мне теперь нельзя залить чашечку-другую этого говёного пива?

Подойти просто к тёще, раз она тут за главного, и просто сказать: «Дай пива, Анна Борисовна, душа горит, спасу нет».

Она, конечно, даст.

И тогда моя упорная психологическая борьба, которую я весь день героически вёл, пойдет в задницу. Потому что в этом случае, я окажусь не самостоятельной единицей в семье, которая имеет право на уважение, или хотя бы на то, чтобы её слушали, когда она что-то говорит, а просто машиной, которая работает на пиве. Или работником, которым можно манипулировать с помощью пива.

Все мои принципы идут нахер, и заменяются на кружечку холодного, очень вкусного и такого желанного пива.

А что, если задействовать жену?

Мы с ней, в общем, любим друг друга. Вот уже больше двадцати лет вместе, и даже больше, если учитывать время моих ухаживаний. Сказать ей, чтобы она попросила стаканчик пива для себя, ведь хочется же пить после шашлыка! Ну и заодно нацедить чашечку для меня.

Она, конечно же, потом ничего не расскажет, ни тёще, ни тестю, никому. Не такой она человек, чтобы ради пустой болтовни, или в каких-нибудь других целях, раскрывать семейные тайны. И, в общем и целом, всё будет улажено – проблема пива будет решена, хотя бы до приезда домой.

Но и такое решение тоже не очень подходит.

Потому что это будет означать, что я ей буду должен. Должен очередную поездку на дачу, через неделю. Значит, через неделю снова сюда. Хотя я уже рассматривал время следующих выходных по своему плану. И в соответствии со своим планом, я хочу заняться тем, чем давно уже собирался заняться… Словом, действовать через жену хоть и выход, но как бы он не оказался входом.

Вот какая проблема образовалась в конце очередной дачной двухдневки. И двухдневка никак не хочет заканчиваться, потому что нет машины, на которой нас должны отвезти в Москву, домой. Мне кажется, что надо смириться с тем, что пива не будет, хотя, объективно, оно есть в холодильнике, к которому никак не добраться.

И… вот… вот она пошла! Пошла удача… схватить её, наша задача!

Тёща, наконец, накопошившись вволю по своим загашникам, покидает дом. Все остальные – жена и тесть рядом со мной, в беседке. Тёща медленно продвигается в беседку, у неё болят ноги. А у меня болит душа, она просто горит.

Поэтому.

Я громко говорю, обращаясь к жене, но так, чтобы было понятно всем остальным, что мне надо в дом, имеются кое-какие незавершенные дела, а именно, уложить манатки в свою сумку заранее, пока не пришла машина (а то потом не успею). Никто не обращает внимания на мое сообщение, мало ли, что может понадобиться мне в доме. О пиве никто из них не думает, есть другие мысли, более глобальные и более благообразные, более подходящие к настоящему моменту. Конец дачного рабочего дня. Уморились все на даче. У одной крутит ноги, насморк, голова не на месте. У другого тоже всё болит, но они никак не могут выслушать друг друга. А моя девочка, настолько устала, что мне хочется плакать и умиляться, глядя на неё. Какое им пиво?

Пиво – мне.

И я сначала медленно, но, зайдя за угол, вприпрыжку бросаюсь в дом, на кухню, к холодильнику! Вот оно, спасение! Сейчас всё будет «супербест». Я у холодильника и стараюсь успокоиться, не надо суетиться, когда идёшь на дело. Всё должно быть тихо. Чики-чики. Народ в беседке подводит итоги рабочего дня, а я у своей цели. Я очень тихо вскрываю холодильник. Я очень внимательно смотрю на полки (куда же он его засунул, йоптер?!) Вот оно, лежит, задвинутое за кастрюлю с борщом, на нижней полке. Я быстро, очень быстро и тихо, вырываю за горлышко двухлитровую бутылку из пасти холодильника, на ходу отвинчивая крышку. Вот оно, поехало! Я прикладываюсь к горлышку, и оно идет, нет, летит во внутрь.

Всё, я победил.

Я добился своего, я лучший, как сейчас любят говорить всякие успешные молодые люди. Всё остальное не имеет значения, пока. Гонг!

Но… я снова в реальности. В грустной повседневной реальности. Кто-то снова нарушает, едва наметившееся равновесие в мире. Это тесть открыл входную дверь, и зовет меня. Но в дом, пока что не входит, ему неохота переобуваться в тапочки. Но он совсем рядом, и вполне может слышать, что я шарю в холодильнике. И он, может по малейшему шороху определить, что я не просто шебаршу в холодильнике, а влез в холодильник, достал оттуда пиво и пью. Потому что он прожил жизнь, а я ещё пока нет. Он знает всё, а я только половину. И я уже почти уверен, что он меня поймал. Я думаю об этом, но он просто просит, чтобы я ему подал ведро, он хочет сходить за водой, к колодцу.

Он добился своего, он испортил весь кайф, который и заключался в том, что я секретно проберусь в кухню, быстро влезу в холодильник и незаметно «макну» пива. И никто об этом не узнает. Почему так всегда происходит? Почему всегда есть те, кто ломает всё удовольствие? Наверное… потому что так устроена вся наша жизнь. И, если бы не он, не тёща, не жена, то всё равно произошло бы что-нибудь такое, что безусловно испортило бы всё. Обвалилась крыша, грянул гром, блин, с молнией, да что угодно, лишь бы я поперхнулся пивом. Не обязательно тесть.

И я поперхнулся. Пиво пошло не в то горло, и пена поползла через нос. Ситуацию глупее придумать трудно: он меня зовет, а у меня пена идет носом. Что ж, обстоятельства, уже в который раз сильнее меня, потому что тесть очень настойчив, и мне всё же приходится появиться в том виде, в каком я есть, без прикрас.

И мне кажется, что он взирает на меня с укоризной…

Вечером в пятницу, у меня образовалось лирически-ностальгическое настроение, и я набрал телефонный номер (городской, на мобильнике деньги закончились) одной милой-премилой, хорошей-прехорошей знакомой.

Мы познакомились несколько лет назад, вместе коротая время на отдыхе в санатории. Затем наш лечебно-санаторный роман переехал в Москву и некоторое время тихо угасал, едва подогреваемый нашими редкими встречами: то у неё на даче, то у моего друга в мансарде.

Потом цветок и вовсе усох. С одной стороны, кран перекрыла моя жена. С другой стороны, к ней возвратился её бывший муж. Нет, не тот, который был, когда мы с ней отдыхали в санатории, а другой, который был раньше.