Rain Leon - Чёрный молот. Красный серп. Книга 1

Зато, когда открылась дверь вагона, на Сарафаныча смотрел уже знакомый по встречам с Сумичевским атташе. Сарафаныча словно ударило током, и он немедленно отвернулся, чтобы не встретиться с господином взглядом ещё раз. Но господин атташе проявил завидное упорство, не сводя с Сарафаныча взгляда, пока ему не пришлось подчиниться чужой воле. Они смотрели друг другу в глаза, ничего не говоря, без лишних движений, чтобы не быть неправильно истолкованными сотрудниками ОГПУ, охраняющими разъезд. Они посмотрели друг на друга всего две-три секунды, но потом, вспоминая этот момент, Сарафаныч готов был поклясться, что он ощутил на себе вполне доброжелательный взгляд стальных глаз атташе. Разумеется, он узнал Сарафаныча, но не будет же он выдавать его властям, обличая тем самым и собственную причастность к несостоявшемуся заговору. Паровоз выпустил со свистом пар, и состав повёз гостей вглубь страны. На какой станции гость сошёл с поезда, Сарафаныч так никогда и не узнал, как и большая часть советских людей.

О развитиии дальнейших событий Сарафаныч узнавал, как и все советские люди, из газет и радиоточки. Когда объявили о пакте Молотова-Риббентропа, он сразу понял, что будет большая драка и передел мира. А когда германские войска вошли в Польшу, а потом к ним присоединились и советские, то последние сомнения улетучились. Следя по карте, как каждый из будущих противников занимал ту или иную страну или область, Сарафаныч понимал, что долго это не продолжится и два диктатора сойдутся в кровавой битве. Особенно ясно это стало, когда Сталин стал перемещать свои войска в сторону Плоешти, где было румынское нефтяное месторождение, снабжавшее Третий Рейх горючим. Гитлер немедленно разгадал коварный план Сталина, и карусель событий стремительно понеслась по кругу, всё набирая скорость, и в конце концов уже никакая сила не могла её остановить. Жребий был брошен. Незадолго до ввода германских войск на советскую территорию к идущему с работы Сарафанычу подошли двое неизвестных с хорошей выправкой и небольшим прибалтийским акцентом. Они упомянули два имени в разговоре, первым было имя Сумичевского, а вторым германского атташе. Они предложили встретиться в таком месте, где они бы могли поговорить наедине, не опасаясь чужих глаз и ушей. Сарафанычу пришлось крепко напрячься, чтобы определить место, где он не вызовет подозрений, встретившись с этими аккуратными и ухоженными мужчинами. Наконец место было согласованно, и Сарафаныч, страшно боясь провокации со стороны ОГПУ, всё же рискнул прийти. На встрече присутствовал ещё один господин с хорошими манерами. Мужчины сразу объявили, что для общего блага никто не будет называть никаких имён. Они привели для его успокоения несколько фактов из его встреч с атташе, которые могли быть известны только ему и покойному Сумичевскому. Если бы кто-то готовил ему провокацию по делу Сумичевского, то не стал бы выжидать так долго.

Это был во всех смыслах интересный разговор. Сначала речь шла о том, что Советский Союз незаконно захватывал страны вокруг себя и ввязывался во всё новые военные противостояния. Потом разговор перешёл в более предметное русло, заговорили о странах Балтии. Сарафаныч снова стал Болотовым, от железнодорожника, строгающего в свободное время табуретки и полочки, ничего не осталось, кроме одежды. Сейчас перед господами с прибалтийским акцентом (в том, что его собеседники именно оттуда, Болотов не сомневался) сидел опытный политик, прекрасно разбирающийся в международных вопросах. Болотов решил пойти ва-банк – ему был симпатичен господин, руководивший разговором. Для ОГПУ не было бы большой разницы в степени его откровенности, а для Болотова была. Если то, о чём говорил сидящий перед ним господин, было правдой хотя бы наполовину, то его могли ожидать большие перемены. Правда, он ещё хорошо помнил о своих ожиданиях по поводу плана Сумичевского, но, поразмыслив, решил, что готов вновь рискнуть. Господин, назвавший нейтральное имя Юзеф, предлагал ему сотрудничество. Учитывая ситуацию, в которой находился Болотов, особого выбора у него не было. Идти в ОГПУ с донесением о попытке вербовки и связях с Сумичевским значило подписать себе смертный приговор. Оставался второй вариант, и он сулил большие выгоды. К концу разговора Болотов понял, что война между Германией и СССР неизбежна, но это не стало для него новостью, поскольку вполне стыковалось с его собственными прогнозами. Важным было другое – в случае продвижения армии, которая, как выразился господин Юзеф, будет освобождать этот мир от заразы коммунизма, новому правительству понадобятся надёжные помощники, хорошо понимающие систему управления в советской России и имеющие определённую поддержку среди военных и гражданских руководителей разного уровня. Конечно, для начала нужно будет выполнять любое поручение, а после становления нового порядка уже будет рассмотрен вопрос о серьёзной должности.

Болотов выразил было опасения по поводу того, что в Германии расправляются с коммунистами, на что Юзеф красиво парировал, заявив, что он уже давно не коммунист, а скорее антикоммунист, понимающий, насколько в стране назрели перемены. После этого он передал ему привет от одного из сотрудников Четвёртого Интернационала, по словам Юзефа, тоже отошедшего от идей коммунизма и принявшего идею национал-социализма. Юзеф также заявил, что сегодняшний руководитель Германии – очень прагматичный и достойный человек, высоко ценящий и продвигающий преданных людей. На сегодняшний день Болотов получал первое задание, точнее сразу два. Он должен составить списки людей, которых можно было бы привлечь, по его мнению, к работе в случае смены режима, и учёт всех эшелонов со спецгрузами, проходящих через его разъезд в обе стороны. В конце беседы господин Юзеф вручил Болотову небольшую пачку с крупными купюрами, где, по беглой оценке, была его зарплата за пару с лишним лет. Болотов, разумно рассудив, что и одного факта разговора с этими господами хватит ему для расстрела, вне зависимости от того, провокация ли это ОГПУ или действительная попытка изменить родине, сунул деньги в карман. Идеология идеологией, но денег пока никто не отменял. Обе стороны остались довольны взаимопониманием. Болотову показалось, что за ним никто не следил, он вернулся домой и, запершись в своём сарайчике, надёжно спрятал деньги.

События последующих месяцев показали, что господин Юзеф оказался хозяином своего слова. После сдачи Болотовым своевременных отчётов ему регулярно и хорошо платили, а также изготовили для него и его жены новые документы, чтобы в случае опасности они могли уехать и затеряться. На те документы, что в своё время Болотов припрятал для себя, он больше не мог рассчитывать. Бумага на них пожелтела, да и сами бланки были уже другого образца. Иногда Болотова мучила совесть за связь с резидентами иностранной разведки. Но он убедил себя, что хочет России только лучшего будущего, которого она, безусловно, достойна, но только под другим руководством. Его грела мысль, что он будет одним из архитекторов построения нового порядка, который принесёт его соплеменникам истинную свободу и избавит от сталинской тирании. И он искренне этого хотел.