Лариса Порхун - И вся любовь…

В магазине она могла устроить грандиозный допрос с пристрастием, с привлечением не менее пяти свидетелей и администрации из-за пачки творога, с нечётко пробитой датой изготовления. Однажды я была свидетелем, как глядя на плачущую продавщицу, она, сверкая голубыми, прозрачно-ледяными глазами, своим чётко поставленным голосом и безаппеляционным тоном произнесла:

– Вы напрасно плачете. На меня это не действует я не эмоциональна… Нужно выполнять свою работу профессионально, ясно вам? Или не заниматься ею вовсе! Идите мести улицы, хотя для этого тоже необходима определённая сноровка, которая у вас, судя по всему, напрочь отсутствует…

… Однажды после какого-то совещания, мы с ней разговорились, обсуждая тему мероприятия. Речь там шла о воспитании. Валентина Васильевна усмехнулась и рассказала, что, когда ей было четыре года, родители привезли её в село к бабушке, а на следующий день, рано утром уехали. Куда-то на заработки. Бабушка вспоминала, что она звала маму и папу шесть дней кряду и всё это время безостановочно плакала. А потом замолчала. Перестала плакать и перестала искать. Больше она не заплакала ни разу в жизни. Никогда. И никогда никого не ждала, и тем более, не искала. Через полгода родители вернулись. Маленькая Валя спокойно посмотрела на этих почти незнакомых людей и ушла к своим куклам.

– Вот и всё воспитание, а вы говорите, – улыбнулась Валентина Васильевна, -Я сама себя воспитала, понимаете? Сама себя сделала! Я ведь решила, что меня оставили, потому что я не такая хорошая (умная, послушная, красивая), как моим родителям хотелось бы. И всю жизнь доказывала, и продолжаю доказывать, но только, наверное, уже самой себе, что я самая лучшая.

Я смотрела на эту маленькую, испуганную, оставленную самыми близкими и любимыми людьми девочку, спрятанную в теле ухоженной, красивой и бесконечно уверенной в себе женщины и думала о том, что как же это страшно и как, наверное, больно жить с израненным и растерзанным сердцем уже много лет и даже не догадываться об этом. Хотя для неё, вероятно, это незнание является спасением и своеобразной, искусственной заменой счастью.

Представьте себе один портовый город в наши дни или, может, некоторое время назад. И вот живут там две семейные пары. Мужья – моряки, там и там по двое детей, словом, всё, как у людей. Жёны, напрочь опровергая некоторые стереотипы, сложившиеся в общественном сознании о сомнительном поведении жён моряков, своих законных супругов любят и хранят им верность. При этом, наши две пары ещё и дружат, так сказать, семьями. А мужья их несут службу на одном и том же судне. Когда мужчины уходят в рейс, их половинки поддерживают и помогают друг другу.

Вот как-то раз получают обе женщины телеграммы, встречай, мол, любимая, прибываю в наш родной порт, такого-то числа… Целуй детей, с нетерпением жду встречи, твой Василий. А у другой телеграммы, понятно, подпись была другая, Пётр, скажем. А что касается содержания, то, примерно, такое же. Потому мы его здесь, в целях экономии времени и места, приводить не станем. Вот женщины, со слезами радости, поспешили (они недалеко друг от друга жили) поделиться такой чудесной новостью, обнялись и стали, ясное дело, дожидаться своих ненаглядных.

Ну как дожидаться… Одна, назовём её Маша, жила себе, в общем-то, также, как и всегда. То есть припеваючи. Работала, получала второе высшее образование, два раза в неделю бегала в студию бального танца и в бассейн. На каждое воскресенье продумывала и затем воплощала вместе с детьми интересные экскурсии или походы. И обязательно встречалась с друзьями. Вполне возможно, и даже наверняка, она не всё и не всегда при такой насыщенной и активной жизни успевала по хозяйству. Но она не расстраивалась. И если не оставалось времени или сил приготовить, например, ужин, просто объявляла конкурс на самый вкусный, быстрый и полезный салат. Или, приготовленные по новейшему, только что выдуманному рецепту, сложные бутерброды… Дети её, кстати, были от таких решений в восторге.

Вторая, Ирина, вела себя совсем по-другому. Она – отличная хозяйка, заботливая мать и любящая жена. И такое Машино отношение к хозяйству и воспитанию, ей было, мягко говоря, непонятно. "То есть как это на ужин яичница по-мексикански? А-а, то есть, просто яйцо жареное вместе с помидорами???!!!" О, нет, это не для неё… У Ирины всегда первое, второе и десерт! И всегда бельё не только выстирано и выглажено, но и накрахмалено, вот как! И работает, она, между прочим, ничуть не меньше Марии. А всё остальное успевает, потому что всякой ерундой не занимается, которая не пристала вообще-то замужней женщине с двумя, на минуточку, детьми!

Вот, значит, прибывают наши бравые моряки домой. Маша встретила своего мужа, примчавшись в порт прямо из салона красоты, в кокетливом платьице, свежая и прекрасная, как майская роза. Всё о чём позаботилась, Мария перед возвращением супруга, это детей на пару дней отвезла к маме на дачу, и взяла на работе отпуск за свой счёт… Ну и о себе, разумеется, тоже не забыла… Она, между нами говоря, о себе, собственно, и не забывала. Муж Василий закружил, зацеловал свою раскрасавицу Мари и под грустные провожающие взгляды своих сослуживцев, обнял Машуню за плечи, прыгнул в такси и укатил вместе с женой. Дома был, конечно, бардак, ну что делать, вчера дети строили крепость вместе с мамой, а потом она отстреливалась от них всеми игрушками, которые только нашла… Убрать не успела… Но Вася ничего и не заметил… Он схватил Машку на руки ещё в прихожей, отшвырнул ногой, стоящий на дороге стул, и понёс свою драгоценную ношу немедленно в спальню…

Совсем другое дело – серьёзная и хозяйственная Ирина. Она, правда, не успела встретить мужа в порту, зато квартира после генеральной уборки блестела. Наготовлено было – всего не перечесть. Пётр, сойдя на берег, покрутился растерянно, сел на трамвай и поехал домой. А дома – двери настежь. Ирина домывает порог.

– Ой, Петенька, чуточку не успела, ну с приездом… – выпрямилась во весь рост потная, раскраневшаяся Ирина в несвежем халате и бигудях.

Вошёл Петя в квартиру, чистота, ну загляденье просто…

– Как чисто, – сказал он печально, – И пахнет вкусно… Даже плюнуть некуда, а очень хочется, – вздохнул, развернулся и пошёл вниз по лестнице…

Одним июньским вечером, молодая женщина в кокетливом шёлковом халатике, только что, выйдя из ванной, сушила волосы феном и сосредоточенно разглядывала свежий маникюр. На вид ей было не больше 23-24 лет, и находилась она в собственной квартире в самом центре огромного города. Женщина выключила фен и нанесла на кожу лица крем из золотистой баночки. Когда она втирала крем в кожу рук, зазвонил её мобильник, оставленный на журнальном столике. Она не спеша направилась в зал, по дороге размахивая руками, давая возможность крему получше впитаться и с удовольствием опускаясь на роскошный, персикового оттенка диван. Только после этого, эффектно закинув ногу на ногу, хотя оценить красоту и элегантность этого жеста было совершенно некому, поскольку женщина находилась в квартире одна, и, болтая в воздухе домашней туфелькой с меховым помпончиком, она ответила на звонок: