Сабина Джафар - Виновата Ева

Благодарности:

Сабина Азер Джафарова

© Сабина Джафар, 2021

ISBN 978-5-0053-6319-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ВИНОВАТА ЕВА

Солипси́зм – философская доктрина и позиция, характеризующаяся признанием собственного индивидуального сознания в качестве единственной и несомненной реальности и отрицанием объективной реальности окружающего мира. Может рассматриваться как крайняя форма субъективного идеализма.

Холодный камень неприятно создаёт барьер между мной и свободой. До луны далеко, до звёзд не успеть. До свободы один шаг, но тысячи невидимых миль. Я слепо шла к свободе, слепотой зрячего мыслителя. Свобода была в звезде. Я её видела. Различала. Она звала меня замогильным голосом, не стараясь утихомирить все звуки жизни. Она звала меня ярким светом, вдали от луны, вдали от Венеры, вдали от Сириуса. Икар не хотел умереть. Икар махал мне, издалека, он был виден лишь мне. Икар хотел свободу, и нашёл себя во мне.

ГЛАВА 1

Встреча

Азаб и Хязяль

«Минута, когда люди обретают друг друга, и минута, когда они расстаются, – две значительных эпох в жизни человека, говорит великая книга Зенд.

Их глаза впервые встретились в том самом ресторане, который находится в самом дальнем углу улицы Кичик Гала, куда даже бомжи не собираются, чтобы выпрашивать милостыню. От неё веяло малиной, и он это почувствовал, как только она зашла в ресторан. Кислый привкус обжёг его горло, не понимая, что это было, он выпил пару глотка моргона, который появился недавно в меню этого ресторана. Владелец заведения – Лятиф, был крайне лицемерным человеком, он во всём искал свою выгоду, и ничего не делал с убытком, быть может, из-за этого на этой улице не обитали бомжи или попрошайки. И вдобавок ко всему, он был неказистым, чуть красивее пипа суринамской.

Заказывал моргон из одноименного региона, где на высоте 300 метров над уровнем моря расположен виноградник Кот дю Пи, стандартная цена которого около 30 манат, но он продаёт моргон в разы дороже. Хитрый дьявол всегда знал своё дело, он знал всех гостей этого заведения, вплоть до гроша в их портмоне, но не знал эту юную девушку, которая смущенно оглядывалась по сторонам.

Она искала глазами кого-то, а Азаб следил за её зрачками, как орёл над своей, без пяти минут, мёртвой жертвой. Его взгляд был прямым, он не скользил по открытым плечам девушки или по стройным ногам, они смотрели ей в глаза.

Их глаза встретились, играла музыка Кобейна, музыка бога гранж, она не могла оторвать взгляд в течение 8 секунд, она могла слышать свои сердцебиения, они были настолько громки, что Кобейн уступал её биениям сердца. С виска предательски скатилась мелкая капля пота. Её взгляд будто бы навеки приковался к его глазам, она хотела оторвать свой взгляд от него, но его глаза всё больше прижимали её к своим, привязались бекетовым узлом. Взгляд девушки был оторван из-за подошедшего парня. Азаб это не понравилось, а девушка облегченно вздохнула, не любила она неловких ситуаций, как мясо вегетарианцы. Они сели напротив стола молодого парня, который тоже не был один, он был с приятелями, которые курили табак и болтали меж собой, пока один из них не заметил отсутствие внимания друга. Он нашёл траекторию от его глаз до девушки, понял всю серьёзность ситуации и не стал подшучивать, ибо знал своего друга, и знал его характер.

В движениях девушки чувствовалось смущение. Не любила она неловких ситуаций, но они её очень.

Звёзды по-иному танцевали в эту ночь, луна светилась от некоего триумфа. Это было ровно спустя 8 месяцев, когда она наблюдала трёх звездопадов за одну ночь и загадала одно и то же желание и теперь, будто эти звёзды поднимались обратно, чтобы упасть перед её глазами снова и снова, пока она не поймёт, что её желанию суждено исполниться. Они беспокойно ждали её внимания, как и парень в ресторане напротив неё.

– Привет.– разрушил тишину Джавад.

Она ответила тем же.

– Красивое платье.

– Обычное.– в нём ей не нравилось всё: характер, манеры, волосы, стиль, абсолютно всё.

– Ты телефоном не… – он не успел договорить.

– Пользуюсь – произнесла девушка, смотря в бокал с водой, она не поднимала свои глаза, будто веки, как волны океана обрушились на её хрупкие веки. Она изучала тифлопедагогику в одном из частных университетов города. Недавно сотрудничав с типографией « Дельфин», она помогла нахождению материалов для новой книги «Ногарэ». На подготовку этой книги, ушло добрых шесть месяцев. Али, Расим, Марьям, Фархад и Джавад были авторами, редактором, верстальщиком и адвокатом типографии соответственно. Али был сангвиником, тогда как Марьям была перфекционистом, тот самый вымирающий вид, который вечно колеблется между порядком и беспорядком. Фархад был полным снобом.

– Я только что говорил с ними, Фархад сказал, что на проспекте нефтяников случилась авария, но ничего серьёзного, но Марьям и Али едут.– парень явно скрывал что-то, но девушке всё это не было явью, когда сформировался её характер, без наивности не обошлось.

– Господи, сейчас позвоню, узнаю, всё ли в порядке.– она испугалась не на шутку.

– Нет, не стоит, я говорил с ним, он сказал, что отключает телефон. Не волнуйся.

– Хорошо, ладно. – эти слова хоть как-то поиздержали её волнение.

– Может, закажем что-нибудь? – он был одет в бежевый льняной костюм английского бренда. В рукавах блестели запонки, выглядел вполне элегантно, как подобает адвокату филиала, второй в мире самой известной типографии. Одутловатое лицо двадцатитрехлетнего Джавада, было заострено в челюсти. На лице у него была трёхдневная щетина, а волосы коротко пострижены, а нос не привлекал никаким необычным признаком.

– Лучше подождём их. Не правильно же, заказывать что- либо без них. —она подняла свои большие карие глаза, заметила парня, который, как казалось ей, перестал уже на неё смотреть, но увы она ошиблась, она ошиблась не в последний раз. Быстро опустив глаза, она искала выход из этой неловкой ситуации, которая не раз происходило с ней.

– Вот и они..-сказал он, откинувшись на спинку стула.

– Хоть кто-то может объяснить мне этот текст? Да, хоть кто-нибудь. Дружище, вот прочитай этот текст, и объясни мне, пожалуйста.– с шумом сел на свой стул Али. Всегда оживлённый, многословный. Временами он терялся в своих текстах. Досиживался допоздна, писал многозначные тексты, а утром не вникал в них и нервничал.

– Не обращайте на него внимания, он слегка пьян, принесите нам ваш фирменный нисуаз, пожалуйста. – вмешалась Марьям.

– Да, не пьян я, я хочу разобраться, наконец, в себе. – вяло прошептал Али.

– Я не советую в них копаться, потому что их вы написали, значит, они – это вы. Если вы попытаетесь в них закопаться, то начнёте копаться в себе, а это приведёт к тому, что вы заблудитесь в себе. Никто их вам, не сможет объяснить, по-моему, они как старый мольберт, которого каждый понимает по своему, и каждый прав в своих суждениях. – неуверенно проговорила Хязяль.