Святослав Грабовский - ЧеловекОN
- Название:ЧеловекОN
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:9785005360083
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Святослав Грабовский - ЧеловекОN краткое содержание
ЧеловекОN - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Вечер шёл к полуночи. Скоро крымское пойдёт в дело. Я задышал одним воздухом с этими людьми, я будто перестал быть гостем. Прочувствовал секунды уходящей жизни. И поблагодарил мысленно каждого, что они собрались здесь, со мной. Может быть этот резкий просвет темноты моей жизни случился, потому что я стал ходить в море. Не знаю. А может, просто я понял этих людей.
Все окунулось в какую- то дымку. Пространство смоталось в узелок чего- то манящего. В груди моей заныло. Как-будто зазвенел полупьяный бокал моей души. Резонировали кости внутренним гулом. Нужна была игра. Отчаянная Музыка, которую в народе зовут криком души. Костян увидел, что я готов, и сходил в спальню. Там была гитара. Я обнял инструмент, постучал подушками по лаковому дереву. Впился в струны и…
Крепче, парень, вежи узлы.
Беда идёт по пятам.
Вода и ветер сегодня злы
И зол как черт капитан.
Олимпия вслушивалась в звонкие ноты. Она ещё не знала эту песню. Низкий голос, как будто не мой, заполонил гостиную. Так бывает, когда поешь, и мурашки бегают по телу, и внутри морозит, а человек слушает, понимает, чувствует то, что сказано между нот. Так часто бывает, когда поёт народ. И из сердца тогда высекается искра. И как будто мгновение цепляется за крючок пропетого крика души. Останавливается время. Разгорается тоска. И чувствуешь себя самого, настоящего.
Я смотрел на Олимпию, и видел в ее глазах сапфир нашей дочки. В ее чертах лицо нашего сына. Я видел в ней себя молодого, себя другого, себя настоящего, которого нет больше.
И нет отсюда пути назад,
Как нет следа за кормой.
Сам черт не сможет тебе сказать,
Когда придёшь ты домой.
Я не знаю, чувствовал ли себя когда-нибудь дома. С Олимпией было что- то подобное. Мне было с ней хорошо. Но был ли у меня дом. Его как будто никогда и не было. Но призрак семьи всегда надо мной витал.
Не верь подруге, а верь в вино,
Не жди от женщин добра.
Сегодня помнить им не дано
О том, что было вчера.
Ирина на меня жадно смотрела. Я не встречал ее взгляд, но чувствовал его на себе. И я почувствовал, как он изменился, когда я пробасил эти слова. Ирина о чём- то глубоко задумалась. Впрочем, как и все присутствующие. В том числе и Вольф. Кольнуло и сердце интеллигента.
Друзей собери за широкий стол,
И песню громче запой.
И что б от зависти лопнули,
Когда придёшь ты домой.
Народ развеселился. Все переглядывались. И, наверное, чувствовали нечто похожее на мою отчаянную радость. Или их просто раскочегарил задорный текст. Кто разберёт. Я пел дальше, и глядел в потолок. Старый, низкий и пыльный, совсем не похожий на небо, которое я вспоминал.
Не плачь моряк по чужой земле,
Скользящей мимо бортов.
Пускай ладони твои в смоле,
Без пятен сердце зато.
Мое сердце без пятен. Оно в кислоте. И давно. За годы окислилось до белизны. Потому и без пятен осталось. Олимпия поняла, что имелось в виду. Я уловил ее взгляд…
Лицо окутай в холодный дым,
Водой соленой умой.
И снова станешь ты молодым,
Когда вернёшься домой.
Я повторил припев и замолчал. Показалось ли мне, или нет, но пауза стояла долго. Мы могли расслышать гулящую толпу с улицы, или хохот соседей за стенкой. Я тоже молчал. После меня гитара досталась Костяну. Запела Олимпия, будто в ответ. Но что она пела, я так вот не скажу. Я помню только ее голос, как помнил его в море, и всю жизнь. Потом загорланили хором, как бывало частенько в союзе. И тоже, не знаю, что. Я здорово влил в себя водки после морской песни. И все как-то размылось. Вовремя отошёл – за пару минут до полуночи. Юлька прикрикнула в шутку на меня. Ей можно. Принесли мою сетку. Бутылка бутылкой. Шампунь, как шампунь. Уважили меня, все же, ребята.
В глазах всех гостей можно было увидеть, как я верчу крымским. С экрана вещал важный дядька. Часы приближались к двенадцати. От того ли, что на меня все смотрели, и сдавили взглядом мои пальцы, или от того, что я не успел отрезветь, но пробку я не удержал. Она рванулась в потолок, как пушечным залпом хлопнула. Хорошо, что не пробила, не влетела к соседям. Пена густым фонтаном залила стенку. Капли разбрызгались на всю ораву. Вольфу в глаз попало, он на минуту снял очки. Мне полилось на брюки, рубашку. В бутылке почти не было игристого. Все смеялись, разлили остаточек по бокалам. Досталось по пузырьку.
Пробило полночь. Мы чокались, заглядывая первый раз в глаза друг другу. Олег раздал бенгальские огни. Двенадцатым ударом я смотрел на Олимпию. Она… Олимпия. Я потянулся ее поцеловать. Она повернула мне щеку. Улыбалась. Олимпия…
Грянул Новый год, и по всему миру случилась смена циферок календаря. А мы быстро запили пузырьки разлитого шампанского русской водкой, как протяжной русской песней. Огни доплевывали невзрачными вспышками, по ящику доигрывали гимн СССР. Постучались соседи. Со всеми нами перецеловалась и перечокалась какая- то восточная семья, и хохол сверху даже подарил какую- то мелочь. Непарчиных любили. Нас уважали, принимали за своих.
Опять пошли какие- то беседы, какие- то романсы, что при царе горохе согревали, наверное, чьи-то сердца. Вольф их знал на перечёт. Увлекался, старый прохвост. Олимпия опять не обращала на меня внимания. Иными словами, пошла все та же жизнь. Хотел покурить, но в коридоре меня остановила Ирина.
– Серёжа, куда же ты такой мокренький… – от неё пахло пьяной липой. Ирина мягко смотрела на меня, как волк на обескровленную жертву. Ее упругая грудь задевала меня чём- то притягивающим и твёрдым. Она положила мою руку на свои бёдра. Крепкие, стройные… – Я помогу тебе… давай замоем…
Ирина потянула меня за рукав к раскрытой уборной, расстёгивая изящными пальцами ширинку. Передо мной пронёсся паровоз совокуплений с ней. Я прочувствовал заново ее пышные губы, скользящие по моему горящему телу, ее спортивную попу, которую я сжимал, об которую яростно бился, я увидел вновь ее гладкую спину, вспомнил, как мотал на руку ее пахучую косу, как закрывали мне обзор ее распущенные волосы, как я утопал в ней… Я опять услышал стук колёс вагона поезда, вдохнул свежего воздуха из бьющейся форточки уборной, где якобы курил, а она якобы пошла к буфету. Знала ли тогда Олимпия, ехавшая с нами… Чувствовала ли… Я вновь опрокинул склянку пудры какой- то певицы, в гримерке которой ломал чаровницей столик перед ее концертом… Я вспомнил даже то, что позабыл от боли страсти, от похоти в забвении.
Мое тело заломило желание, когда я вспомнил, как унижал ее рот, а она пыталась одновременно играть на рояле, ещё в Консерватории. Мне как будто захотелось ее снова. Ее новую, свежую, после такой разлуки. Она знала, что я пойду, что я войду в неё… Она меня хорошо знала. Но то, что произошло, меня самого удивило. Я убрал ее руку из штанов, пропитанных шампанским. Она потянулась меня поцеловать. Я отстранился. Ирина подняла высоко брови, когда я развернулся, и вышел курить.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: