Ирен Маро - Помни обо мне. Книга третья

– Так как же вы могли её туда отпустить?

– Каждый выбор делает сам. Все, разговор окончен.

Генерал пошел прочь, смахивая слезу со щеки. Ему нелегко было расставаться с названной дочерью, но это было её решение.

Макаров еще немного постоял у крыльца управления в раздумьях.

– Привет, Макаров, что застыл? Генерал опять наехал?

– Дурак ты, Саша, тебе доверили самое дорогое, а ты просрал.

Он поспешно зашел в здание. Иванов понял, что у них разговор шел про Есению. Воспоминания мгновенно взяли его в водоворот, как будто это было вчера…

Самолет благополучно приземлился в Москве. Девушка радовалась новому дню. Сев в автобус, она смотрела по сторонам. Кругом были празднично украшенные улицы, от испорченного ожиданием перелета настроения не осталось и следа.

Подходя к подъезду, еще издали увидела домработницу Бондаревых, увешанную сумками.

– Здравствуйте, Ольга Семеновна.

– Господи, Есенька!

– Я не Еся, а Вика.

– Прости, никак не привыкну. Ты как к нам? Папа Гена сказал, что ты не приедешь, дела у тебя какие-то.

Девушка насторожилась, а правильно ли она сделала, что приехала.

– Родители не хотели, чтоб я приезжала?

– Да что ты! Прости меня, просто не так выразилась. Они будут счастливы, увидеть тебя.

Виктория помогла Ольге Семеновне донести сумки, но осадок от разговора с женщиной у неё остался.

– Я сейчас разложу продукты, и мы будем пить чай, я как раз пирожки принесла. Что ты как неродная, проходи в свою комнату, папа Гена всегда просит содержать ее в порядке.

Девушка впервые улыбнулась. В этом был весь её папочка Гена. Вика безумно его любила, благодаря ему, она узнала, что значит отцовская любовь. Геннадий Васильевич в любую минуту был готов прийти на помощь своей любимой дочке Викусеньке. Теперь он так её называл.

Вика быстро привела себя в порядок после дороги и, попив чай с домработницей, принялась за уборку. К вечеру все блестело, а по квартире шел аромат от приготовленных блюд.

– Ну все, дочка, я ухожу. Спасибо за помощь, передавай привет родителям.

– Хорошо, тетя Оля, только не сообщайте родителям, что я приехала.

– Конечно, а Саше можно?

– Нет, не надо, а то вновь придется сбегать.

Они рассмеялись. Проводив домработницу, Вика еще раз все проверила, спрятала свои вещи, чтоб не пугать сразу родителей своим приездом и прилегла. До их прихода оставалось два часа. Воспоминания о счастливых моментах жизни с Бондаревыми окутали её, и она не заметила, как уснула.

Генерал заехал за женой в госпиталь.

– Знаешь, Ниночка, что-то сердце у меня сегодня не на месте, да и Макаров собрался к дочке. Я не дал адрес ему. Надо Викусеньке позвонить.

– Гена, у меня тоже предчувствия какие-то.

– Ладно, приедем домой, позвоним, что гадать.

Они подъехали к дому, в окнах было темно.

– Смотри, Ольга уже ушла, не дождалась нас.

– Гена, она не обязана нас ждать. И так спасибо, помогает, мы сейчас, как богачи, живем. Только едим и на работу ходим, ведь все по дому она делает.

– Ниночка, богачи на работу не ходят, за них другие работают.

Они рассмеялись. Поднявшись на этаж, Бондарев открыл дверь. В нос сразу ударил запах терпких духов с восточными пряностями, такие были только у Вики.

– Гена, мы сейчас оба подумали об одном.

– Думаю, да – сказал генерал, осматриваясь.

– Знаешь, если бы она приехала, то встречала бы нас. Это просто самообман.

– Наверное.

Они прошли в комнату, переоделись и вышли на кухню. Стол так накрывала только дочка.

– Нина, Ольга что, над нами издевается? Так всегда сервировала только Есенька.

– Мистика какая-то.

Они тихонечко открыли дверь комнаты дочери. На постели, свернувшись калачиком, спала Вика.

– Господи, спасибо тебе за дочку!

– Тише, Ниночка, пусть поспит, умаялась видно. Ты иди, поешь, а я посижу тут с ней немножко.

Жена вышла, а Бондарев смотрел на дочку. Она была все такая же худая, только исчезли темные круги под глазами. Это обрадовало его. Девушка проснулась от пристального взгляда.

– Папулечка, родной, я не слышала, как ты пришел.

Она буквально вцепилась в него, целуя.

– Тише, доченька, задушишь папу. Хватит плакать, все же хорошо.

– Мамочка, я так рада, что вы у меня есть. Правда, приехала без приглашения, простите.

– Дочка, как ты можешь так говорить, это твой дом. Пойдемте ужинать.

Вика ни на минуту не отпускала отца, так обнявшись, они и пришли на кухню.

– Папуль, рассказывай, что у вас нового?

– Да все по старому. Все ребята работают, кое-кто женился…

– Папа, а Андрей вернулся из Чечни?

– Да, Викуля, ребята его вытащили, прошел реабилитацию у мамы в госпитале, теперь в строю. Даже скоро женится.

Нина Павловна закашлялась, поперхнувшись.

– Простите.

– Ну и ладно. Хорошо, что всё так сложилось. Завтра Новый год, и у меня просьба к вам, родители, не говорите, что я здесь никому из ребят. Хочу побыть с вами.

– Вот и правильно, доченька, не надо ворошить прошлое. Пусть живут все, как решили сами.

– Вы ложитесь спать, а я выспалась, всё со стола уберу.

– Хорошо, дочка, спокойной ночи! Не переживай! Все у тебя будет хорошо, только не здесь, пойми меня правильно.

– Спасибо, папуль, я поняла тебя.

Она обняла родителей, поцеловала и, как только они ушли, дала волю слезам.

В спальне кипели свои страсти.

– Гена, как ты мог такое сказать Вике про Андрея.

– А ты что хотела, чтоб она опять страдала. Неужели ты не понимаешь, что Николай Трофимович не даст им жить вместе.

– Пусть бы встретились и решили сами.

– Нина, я не переживу смерти дочери, неужели ты ничего не видишь и не понимаешь. Да не любит она Андрея, а вновь ищет повод, чтоб быть рядом с Ивановым. Вот кто её настоящая любовь!

– Ты не прав! Мы часто с ней о нем говорили, после того, как она встретила его в самолете. Мы сейчас разрушаем последнюю её надежду на счастье. Андрей всегда достойно вел с ней. Не забывай, он спас её.

– За это я очень ему благодарен, но вновь под огонь не дам. Ты что не поняла, что Есении Бойко больше нет, она умерла после комы. Сейчас есть Вика Мирскова, которая никогда не была в Москве.

– Гена, ты ему сказал, что Еся мертва?!

– Да. Вдруг его убьют в Чечне, они вновь работают в горячей точке. Что тогда? Опять здравствуй, кладбище? Не много ли могил для неё одной. Поэтому я не хотел, чтоб она приезжала, потому что кроме Маши и Есении, у меня дочерей не было. Все, спи и не о чем не думай.

Вика все убрала. Последние надежды встретить родственную душу и поговорить о прошлом рушились. Теперь в её жизни была проведена жирная линия – до и после. С тяжелыми мыслями она легла спать.

Последнее утро года было хмурым. Шел сильный снег. Вика с мамой хлопотали на кухне, папа устанавливал елку. День промчался в заботах, к вечеру ждали гостей. От вчерашнего настроения не осталось и следа…