Алекс О - Folly

«Если это так, то с выбором они явно ошиблись», – подумал про себя Карл и задал вопрос, который не раз приходил ему в голову по дороге сюда:

– Подскажите, а куда деваются найденные в этих роскошных домах и виллах, не говоря уже о храмах, вещи? Ведь, насколько мне известно, город был погребён в считаные часы. Вряд ли жители, которые спаслись, могли вынести с собой абсолютно всё.

Возникла неловкая пауза. Даже Александр оторвался от изучения лепнины на очередной колонне и повернул голову к собеседникам. Причин столь неудобной ситуации было несколько.

Начать с того, что Микеле был прекрасно осведомлён о регулярном нашествии кладоискателей в эти места. Территория по его совету была определена, но не огорожена. О какой-либо охране не могло быть и речи: раскопки было не остановить. Он успокаивал себя тем, что его предшественник, Франческо ла Вега, тоже сталкивался с этой напастью.

– Большая часть находится в музее Неаполя. Также можете ознакомиться с трудом под названием «Les ruines de Pompei» архитектора Шарля Франсуа Мазуа. Он самым тщательным образом проводил опись всех важных находок. Его сама Каролина Мюрат пригласила.

Всё вышесказанное в целом было правдой. Микеле не упомянул лишь тот факт, что, учитывая общее безответственное отношение к найденным антикам, они с Мазуа часто сами занимались их перепродажей. А поскольку это граничило с преступными действиями, для совершения подобных операций было использовано множество посредников. Затем эти артефакты официально «уничтожались». Но и покупатели не были простыми смертными. Например, одним из клиентов был английский дипломат, сэр Уильям Гамильтон. Он очень скрупулёзно изучал вулканы Италии и, естественно, не мог отказать себе в желании заполучить сувениры из Помпей. Часть своей коллекции, в том числе и предметы, привезённые из Италии, он продал Британскому музею.

Где-то в глубине души – там, где, как говорят, находится совесть, – Микеле всё-таки испытывал угрызения и вину перед обычной публикой. Ведь ей никогда не суждено было увидеть то, что находится в частных коллекциях по всему миру. А там были поистине преинтереснейшие вещицы. В какой-то степени он компенсировал свои переживания тем, что часть вырученных от продажи реликвий средств шла на продолжение раскопок.

Посетители были утомлены не столько долгой прогулкой, сколько вихрем переполнявших их чувств. При этом Карлу виделись ожившие сюжеты из будничной жизни обитателей города. Александр в большей степени интересовался лепкой, произведениями скульптуры. Он очень сожалел, что из-за непрофессионального отношения к делу все вторые этажи зданий были разрушены. Поэтому в голове у него то и дело возникала мысль о проектировании раскопок того или иного строения. Поблагодарив смотрителя за столь содержательный рассказ, братья решили остановиться на ночь в Портичи. Устроившись в отеле, Карл и Александр встретились за ужином. Наслаждаясь морепродуктами, смакуя местное белое вино, они делились сегодняшними впечатлениями:

– Если честно, я прослушал как минимум половину из того, что он нам говорил, братец, – говорил Александр. – Я до сих пор поверить не могу, что хожу по руинам древней цивилизации. Вначале вмиг уничтоженной, а затем законсервированной одними и теми же силами природы. Будто кто-то хочет нам показать что-то. Донести какую-то глубокую мысль.

– Это как же нужно было нагрешить, чтобы заслужить такое наказание? Я с тобой соглашусь: сегодня новые чувства посетили и меня. Я полон творческой энергии, которую просто жажду выплеснуть на холст.

– Мне кажется, что это место сможет сделать успешными нас обоих.

– Уж не думаешь ли ты, что мы должны здесь остаться? – удивился Карл. – Я, конечно, ещё не справился с волнением, испытанным днём, но у нас же есть обязательства перед Обществом. Иначе сие спонтанное решение может стоить нам пенсиона.

– Вовсе не обязательно лишать себя этого полезного довеска. Мы просто внесём свой вклад в то, что впишет нас в историю. Лично я завтра непременно спрошу о возможности остаться если не на всё время, то уж точно на несколько недель, а то и месяцев, чтобы быть связанным с раскопками. Разве ты не видишь: мир сейчас на стыке направлений. Классицизм, ренессанс – все их элементы можно найти в античности. Она – путь ко всему. Сейчас совокупность направлений становится попыткой осуществить настоящий переворот. Люди жаждут новых идей, а где, как не здесь, в настоящей колыбели цивилизации, мы сможем дать волю нашим чувствам и с новой силой раскрыть наши таланты?

Карл начал обдумывать сказанное братом и во многом с ним согласился… Действительно, если уж удивлять сейчас, то масштабом. Он сразу вспомнил то чувство, которое посетило его в Помпеях. Ему тут же захотелось взять мольберт и начать творить. Неважно что, главное – творить. Но в следующий момент он почувствовал страх перед этой грозной горной породой, готовой в любую секунду его поглотить. Сейчас ему невозможно тягаться с ней. Слишком рано.

– Не думаю, что это хорошая идея, – немного подумав, начал он, отведя взгляд от еды куда-то в сторону.

– Опять ты за своё! Неужели твои последние работы в академии ещё не убедили тебя в том, что ты гений? Или тебе напомнить, как твоего «Нарцисса» сравнивали с «Нарциссом» самого Караваджо?

Карл и так помнил эту картину до последнего взмаха кисти. И тот день, когда он на берегу Чёрной речки, среди густой зелени деревьев, нашёл свой сюжет, который пришёлся по душе его учителям. Единственное отличие, помимо техники, от гения эпохи Ренессанса было то, что Караваджо демонстрировал внутренний мир любого человека. Чёткая грань между реальной жизнью и душой была определена как край берега. У Брюллова в картине, выполненной по всем академическим требованиям, было показано общение человека с природой. Техника передачи света, которая открылась художнику во время написания, была по-настоящему новаторской. Карл её совершенствовал в своём шедевре «Итальянское утро», который написал в прошлом году.

– Дорогой Карл, только представь, сколько всего мы могли бы здесь создать! Находясь на раскопках, я бы мог предлагать тебе сюжеты и сообщать последние новости о восстановлении построек. Это действительно был бы заметный труд. Рано или поздно город всё равно откопают, и интерес только возрастёт.

– Словно писать в будущее?

– Именно.

– Так просто мне это не осилить.

На эти слова Карла Александр хотел было уже что-то возразить, но тот поспешно добавил:

– Мне нужна практика. Начать хотя бы с копирования чего-то такого же значимого, огромного. Думаю, что Ватикан с этим поможет.

Карл снова погрузился в свои мысли. Он не хотел, чтобы его работу сравнивали с другими, уже написанными произведениями. Ему действительно нужен был какой-то сюжет. Но что это? Он что, уже начал обдумывать возможные варианты?