Виктор Кикас - Двери, которые нас выбирают

– Можете, называть это явление, как вам угодно – пространственный туннель или пространственно-временной перенос, – объясняла старушка.– Дело не в названии, а в том, что каждый из живущих в квартире, а только им открывается комната, желает в ней увидеть. Она являет желанный облик любому избранному, которому открывается. И если вы страстно желаете оказаться, например, в Риме или Париже, поверьте, вы там и окажитесь, и увидите собор Святого Петра или Эйфелеву башню из окна комнаты. Но остерегайтесь надолго в ней оставаться, поскольку изменение облика комнаты отправит вас в то месте, откуда уже нет возврата. Я знаю, у вас есть дети. Чудные малышки. Все дети любопытны, а комната дает им шанс проявить свою фантазию на деле. Будьте с ними предельно осторожны.

Также старушка рассказала, что неоднократно пыталась продемонстрировать свойства комнаты и представителям власти и своим знакомым, но ничего толкового из этой затеи не вышло, поскольку комната не желала показывать себя никому другому, кроме жильцов квартиры. Так, за старушкой закрепилось нелестное прозвище старушки со странностями. К такому положению Клавдия Егоровна давно привыкла и долгими вечерами развлекалась, любуясь разными видами комнаты. Но ни разу не решалась задержаться в ней или остаться на ночь. Сундука в ее комнате не было, но был комод, в котором хранились порой вещи из самых разных эпох, что неудивительно, поскольку Клавдия Егоровна была историком по образованию и заядлым коллекционером. Так и проводила она свои одинокие дни, поскольку близких родственников у нее не было. Единственным страстным желанием ее было оградить своих соседей от рокового шага. Выполняя этот долг, она закончила словами:

– Не пытайтесь сами разгадать тайну этой комнаты. Ни к чему это не приведет. Вам мой совет: уезжайте отсюда. Я беспокоюсь не о вас, а о ваших детях.

На эти слова мне возразить было нечего, поскольку как раз съехать мы не могли при всем большом желании. Продать ипотечную квартиру мы не могли из-за ограничений, наложенных органом опеки, а альтернативного варианта жилья у нас не было. Податься к родственникам или друзьям было не лучшей идеей, поскольку нас бы не поняли ни те ни другие. Зачем куда-то съезжать, если есть своя квартира?

Вернулся домой я понурый. Было от чего грустить: тайна комнаты так и не разгадана, слова соседки только больше напугали меня, а вот жена на это заявила следующее:

– Если мы не может оградить себя от проникновения в комнату, нужно просто заблокировать в нее вход.

Так и поступили: придвинули к двери платяной шкаф, отчего в коридоре стало совсем тесно. Но идея с платяным шкафом оказалась проигрышной. На следующее утро дверь появилась, так же слегка приоткрытая, но чуть в стороне от шкафа.

Запретить детям заходить в комнату было бы, наверное, лучшим выходом из тупиковой ситуации, но разве можно детям запретить то, к чему их так страстно тянет?

Обстановка в комнате менялась с неопределенным промежутком. Порой обстановка оставалась неизменной в течение недели, иногда смена происходила в течение дня несколько раз подряд, отчего наши страхи только росли. Когда наступила весна, нервы у жены не выдержали, и она объявила, что завтра мы съезжаем отсюда, пока временно, а там видно будет. Куда мы поедем, она пока не знала, но настрой у нее был очень решительный, что, конечно, сказалось на поведении девочек, которые никуда уезжать не собирались, а заявили, что будут играть в комнате, и у них есть собственные планы. Решение уехать было принято, хотя и не совсем единогласно, но следующим утром мы оказались вовсе не там, куда планировали попасть изначально.

Сейчас я вспоминаю то роковое утро и удивляюсь, насколько быстро происходили события. Вечерние сборы к отъезду проходили в спешке, но все равно пришлось лечь спасть поздно. Дети, проснувшиеся раньше нас, оповестили мир об очередном открытии. И это открытие как окрыляло, так и пугало. Дети кричали о море и солнце. Их желание наконец-то сбылось и после опостылевшей зимы к детям вернулось летнее настроение. Я это понял, когда вошел, вернее, вбежал в комнату.

И застыл на пороге от самого неожиданного вида, который когда-либо открывался в злополучной комнате. Удивлял не сам ее вид. Как раз комната и не представляла из себя ничего примечательного. Неизменный кованый сундук на прежнем месте и голые крашенные белые стены – вот и все спартанское убранство комнаты. Но она вся от пола до потолка была озарена светом тропического солнца. Солнечный свет вырывался из широкого панорамного окна, стеклянных дверей веранды, которые так и манили открыть их и бежать навстречу солнцу и море. Море было рядом. Оно шумно дышало, как бы с одобрением приглашая окунуться в свои лазурные воды, а затем, вырвавшись из них, расстелиться на белом песчаном пляже. Тропическая зелень дополняла палитру до рези отчетливыми красками мира. Этот мир казался более реальным, чем заснеженный и серый сибирский город. В нем была первобытная свежесть и природная сила, которая в нашем веке уже недоступна.

Сколько мы втроем стояли у широкого окна, я не помню. Кажется, прошла вечность. Но у вечности есть свой предел. И этим пределом был крик жены. Подобно смерчу она влетела в комнату и что-то кричала, вероятно, чтобы мы вернулись немедленно назад. Слышали мы ее? Ее крик казался таким жалким на фоне представшего перед нами вида моря и солнца. Но ее крик все же возымел свое действие. Дети, словно пружины, сорвались с места и слетели с веранды, как легкие воздушные шары. Вслед за ними сорвались и мы. Догнав их и взяв в охапку, сопротивляющихся я понес их назад в комнату. Но когда мы вернулись назад, случилось то, что мы неосознанно боялись. Когда в комнату ворвалась жена, дверь была открыта настежь. Теперь она была не просто закрытой.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.