Игорь Сотников - Апокалипсис в шляпе, заместо кролика. Ковчег

– Не знаю. – Скорей всего, так можно было перевести пожатие своих плеч Анютой. А вот Гаврила в отличие от Анюты более осведомлённый в этом вопросе человек, и он не только догадывается, почему так складывается её жизнь, а он это знает.

– Это всё потому, что вы слишком неприметны. – Заявляет Гаврила и с этим его предположением трудно поспорить. Но с ним никто и не собирается спорить, а все ждут от Гаврилы рецепта решения этого вопроса. И он им озвучивается. – А как считаете Анюта, если я за вами всё это заметил, то это будет вами считаться за то, что я вас приметил? Как думаете? – задаётся вопросом Гаврила, вгоняя всех вокруг в новую интригу насчёт ответа Анюты. Уж больно большую многоходовку включает в себя этот вопрос Гаврилы. И уже всех начинает страшно интересовать, что тут такого хитростного этот Гаврила затеял, смущая туманными перспективами и не пойми на что Анюту. И само собой больше всех взволнована Анюта, чей опыт общения с реальностью не может принять эти заявления Гаврилы за искренность его выражения. И Анюта, растерявшись от непонимания происходящего, невольно делает шаг назад и тут же на этой своей реакции подлавливается Гаврилой и его сотоварищем Харитоном.

– И как понимать этот ваш шаг в свои казематы одиночества? – в удивлении спрашивает Гаврила. И здесь у Анюты был ещё шанс исправить ситуацию, но тут влез со своим провокационным заявлением Харитон, и на этом всё было трагично закончено для Анюты.

– А разве не понятно. Ты разбудил в ней её природу, – влезает со своим едким замечанием Харитон, – А она не строит насчёт себя иллюзий, она наполнена реализмом. Вот она и напомнила ей об её истинной фактуре, в результате рефлекторно заставив её отступиться. – На этих словах Харитона всё внимание к Анюте со стороны людей, находящихся в эпицентре этих событий, перефокусировалось в оценочное изучение её внешних природных данностей. После чего для сравнительного анализа взгляды всех этих свидетелей происходящего перевелись на Гаврилу, молча стоящего и со смиренным видом смотрящего на Анюту и образно на всех вокруг, как бы давая им возможность оценить его жертвенный поступок по отношению к Анюте.

Мол, посмотрите на меня, такого всего успешного и привлекательного, ради которого ни одна красавица готова поступиться своими принципами и перестать думать только об одной себе, и на эту Анюту, в которой и выразительности никакой нет, одно только недоразумение, и сделайте для себя лежащие на самой поверхности выводы насчёт моей самопожертвованности и такой наглядной благотворительности. И если глубоко не копать насчёт истинных мотивов поступка Гаврилы, то по-другому его подход к Анюте и не объяснишь, как только так, как он всем своим видом демонстрирует. В общем, Гаврила, как он того может и как это ему доступно, пытается благотворить Анюте, выводя её из тени серости своего существования на задворках общественной жизни их коллектива, на передовую.

И единственному, кому пока что не ясна истинная подоплёка этого поступка Гаврилы, так это самой Анюте, которая остановилась не в самой удобной для своего стояния на полу позиции – она хоть и сделала шаг назад, но при этом не полностью вступила подошвой туфель на пол, а лишь носком туфли, что совсем не придавало устойчивости стояния Анюте. И теперь Анюта, опираясь одной ногой на такую неустойчивость в виде носка туфли, а вторая её нога пребывала в растерянности и не знании того, на что ей дальше рассчитывать и на кого, если что опираться, находясь в полнейшей растерянности, замерла в одном положении и, глядя на Гаврилу, ждала от него решения своей судьбы. А Гаврила, действительно хозяин сложившегося здесь положения, более чем хладнокровно посмотрел на Анюту и без всякой выразительности в голосе сказал:

– Это будет излишне, когда вы и так для себя хороши. – Дальше следует в одно мгновение замечательная к Анюте, в полной тишине, как всем показалось, пауза, и …И она вдруг спотыкает со своей неустойчивости Анюту. Так Анюта, сковырнувшись на кончике своей туфли, на которую она зачем-то перенесла сейчас весь вес, вначале резко подгибается в колене той ноги, которая так неустойчиво стояла на кончике туфли, а затем её вторая нога подкашивается сзади коленом первой ноги. И как результат всего этого подкашивания – Анюта, как какой-то трансформер, складывается по частям и даже не падает на пол, – хотя и падает, – а посредством имеющихся у неё в наличие выдвижных механизмов (рук с локтями, коленей и головы – так они необычно сопротивлялись свободному падению), переводится из своего вертикального положения в горизонтальное.

И так всё случившееся с упавшей Анютой до удивления необычно и отчасти по фантастически выглядело (на экране монитора компьютера Анюта выпала из поля зрения орков, спрятавшись в подземную нишу), что все вокруг замерли в ошеломлении и, не зная, как на всё это реагировать. И теперь все люди вокруг, в том числе и Гаврила с Харитоном, по кому было видно, что они до ужаса испугались, затаив дыхание смотрели на лежащую на полу, сумевшую так всех удивить Анюту, не просто сложившуюся, а трансформирующуюся в свою новую концептуальность.

И сейчас глядя на Анюту, замеревшую в одном положении, и казалось, что она и не дышит вовсе, а всё потому, что это ей совсем не надо, – она ведь не человек, а кибернетический трансформер, по крайне мере всем так чувствовалось и казалось, глядя на неё, – всех людей вокруг окутало необъяснимой тревогой, где она местами была готова перерасти в панику, только резко дёрнись Анюта какой-нибудь частью себя так, как это делают в кино самовосстанавливающиеся терминаторы и киборги. А такой момент действия с её стороны непременно настанет и в этом никто не сомневался. А как только Анюта придёт в движение, то тут-то и начнётся жесть и кромешный ад. А вот для чего она сейчас так себя замертво ведёт и выжидает, не всем за ней ведущим наблюдение людям ясно, окромя, конечно, самых паникёрски настроенных – они точно знают, для чего всё это с её стороны делается: чтобы вогнать их в невообразимый ужас.

Правда, были и такие, кто подошёл к разглядыванию Анюты по человечески, и эти люди, как тот же Харитон, кто может и не чувствовал за собой вину за случившееся с Анютой, но всё же косвенную причастность к её падению он в себе ощущал (но признавать он этого не будет ни в какой степени, даже если прокурор предложит рассмотреть дело в упрощённом порядке), всматриваясь в Анюту, задались достаточно актуальным на эту минуту вопросом. – А она случаем не умерла? А то уж слишком долго лежит в одном положении. – Ну а то, что никто не бросился к Анюте для проверки того же пульса и дыхания, то для этого были свои веские причины. Мало кто в этом офисе знал, как нужно оказывать первую медицинскую помощь, и тогда какой смысл был вмешиваться в течение жизни Анюты. А вот насчёт того, чтобы позвонить в скорую помощь, то об этом как-то никто не догадался по причине такой неожиданности с Анютой.