Наоми Эдкинс - Дом, в котором нас не будет

Я не стала отвечать ему, так как он до жути напугал меня. Но, честно говоря, я была рада, что это всего лишь он.

– Что ты здесь делаешь? – спросил он, впиваясь в меня своими тускло-серыми глазами.

Я снова промолчала. Мне просто нечего было ответить: я и сама не знала, что здесь делаю.

– Слышала про Кэтрин? – не унимался он. – Весь город только об этом и говорит. Мне иногда жаль, что у нас нет полиции. Хотя если она действительно это сделала, полиция здесь вряд ли поможет. – На его губах блеснула улыбка. – Странно это все. Она была хорошим человеком, проблем не имела, друзей тоже, – усмехнулся он. – Видишь ли, я встречался с ее сестрой. Бедная Мэри, как она переживет это…

Последние его слова задели меня, но я сдержала свои эмоции.

Он посмотрел на дом.

– Как думаешь, там что-то осталось? Я имею в виду, может, кости или что-то еще.

– Зайди проверь, – холодно бросила я.

– Ты не ответила на мой вопрос, Ванесса. Зачем ты здесь?

– Почему ты такой счастливый?

– На наших глазах творится история, – безумно улыбаясь, проговорил он. – Подобное было около тридцати лет назад. Мы с тобой этого не застали, только наши родители. Но они не особо любят говорить об этом. Разве тебе не интересно посмотреть на это теперь? Если Кэтрин не найдется до Александрова дня, то нам придется возобновить былые традиции.

– Нужны доказательства. Без Кэтрин никто ничего не сделает, если ты помнишь о правилах.

Я знала, что он прав, от этого мое сердце обливалось кровью. Я боялась, что голос звучит неуверенно.

– Да ладно, Ванесса. Приведи мне хоть один пример, когда бы люди пропадали просто так. Хотя какое тебе до этого дело, тебе же на всех наплевать, – с каменным выражением лица произнес он. – Что ж, рад был тебя видеть. Надеюсь, еще увидимся. И кстати, начинается дождь, если ты не заметила. Побереги себя, впереди еще столько всего интересного.

С этими словами он быстрыми неестественными шагами пошел прочь. Я смотрела ему вслед и чувствовала невероятную ненависть к этому человеку. У меня не было никакого желания его больше видеть и тем более разговаривать. С чувством непонятной злости я поспешила домой.

– Ванесса, где тебя носит? – тревожным голосом воскликнула мама. – Ты промокла до нитки, скорее иди переодевайся. Я сделаю тебе горячий чай, если хочешь.

– Нет, спасибо, – ответила я.

– Может, горячую ванну?

– Мам, все нормально.

Я поднялась в свою комнату и первым делом стянула с себя всю одежду. По телу бежали мурашки. Я поспешила надеть на себя что-то простое и укуталась в одеяло. Не прошло и нескольких минут, как я уснула.

Разбудил меня сильный ливень, который не переставал хлестать в окно. Полежав некоторое время, я почувствовала, что рядом с моей кроватью кто-то стоит и тяжело дышит. Первой мыслью было залезть под одеяло и не вылезать из-под него до самого утра. Но, решив, что это глупости, я не спеша повернулась к стоящему.

Это был Роджер. Он стоял и смотрел на меня своими большими детскими глазами.

– Что ты здесь делаешь? – спросила я.

– Мне страшно, – прошептал он.

– Что случилось? Почему ты не пошел к маме?

– Она спит, я не хотел ее будить. Ее глаза стали еще красней. Она очень устала.

– Ладно, ложись со мной. – Я пододвинулась, освобождая место для моего младшего брата. Он быстро залез под одеяло и повернулся лицом ко мне. Я почувствовала холод от его босых маленьких ножек.

– Давно ты здесь стоишь?

– Нет, – шепнул он. – Я не хотел тебя будить, но мне страшно спать одному.

– Расскажи, что тебя пугает, – попросила я.

– Я слышал, как мама говорила, что ей очень страшно. Она сказала, что боится за тебя, потому что ты все время молчишь. Она сказала, что больше не выдержит такой пытки.

– Кому она это говорила?

– Папе. Он обнимал ее и говорил, что нас они не тронут.

– Не тронут, – повторила я.

– Но кто это – они?

– Одни очень жестокие люди.

– Они делают людям больно?

– Очень больно. Но ты не бойся, нам они больно не сделают.

– Тогда почему мама стала так часто плакать?

– Наверное, потому, что она не знает, что мы в безопасности.

– А почему мы в безопасности?

– Потому что мы всегда рядом. Потому что мы любим друг друга. Потому что мы настоящая семья.

– Нет, я уверен, мама знает об этом. Может, она просто забыла?

– Значит, ты должен напомнить ей об этом, но только завтра, сейчас нам надо спать.

Роджер обнял меня своими маленькими ручками и засопел, немного погодя и я закрыла глаза.

Когда я проснулась, Роджера уже не было рядом.

– Ты не тронула ужин, – заметила мама, когда я спустилась на кухню.

– Где все? – поинтересовалась я.

– Уехали в музей.

Мама поставила передо мной кружку с горячим шоколадом, а сама села напротив.

– Когда они, наконец, поймут, что все это бессмысленно? Никому не нужны эти глупые поездки.

– Некоторым людям это позволяет отвлечься.

– А что делать остальным? Может быть, попробовать принять реальность такой, какая она есть? Все эти музеи, театры и прочее могли бы приносить людям пользу, будь у нас другая жизнь – нормальная, а не это все.

– Мы делаем то, что должны.

– А вам самим не надоело? – Я стала повышать голос. – Этой, как вы ее называете, «традиции» уже больше двухсот лет. И все бы давно забыли о ней, если бы каждый год девятнадцатого августа, в этот гребаный Александров день, люди не выходили на площадь и не слушали историю о том, как один человек сделал нашу жизнь чище.

– Ванесса… – пыталась остановить меня мама.

– Посмотри вокруг, – продолжала я. – Этот город полон душевнобольных людей. В психушке больше людей, чем в школе. Вспомни, сколько людей сошло с ума тридцать лет назад.

– Хватит, Ванесса! – крикнула мама.

Она выпрямилась, положила руки на стол, закрыла глаза и сделала глубокий вдох. Она делала так всякий раз, когда ей нужно было успокоиться. Вообще я ни разу не видела, чтобы мама ругалась или на ком-то срывалась. Единственное, что она могла сделать, это поплакать от накопившейся боли, пока никто не видит.

– Ты многого не понимаешь, – начала она. – Да, с нами поступают жестоко. Но от нас это не зависит. Мы многого не можем изменить в нашей жизни. Ты говоришь о революции, но вспомни тот ужас, что принесла нам наша революция. Крови было пролито больше, чем ты думаешь. Мы не хотим так жить. Больше всего на свете я бы хотела забрать всех вас и увезти из этого несчастного города, но не могу. Ты думаешь, мне от этого спокойно? Ты думаешь, меня это не тревожит? Тревожит, Ванесса, и я думаю об этом каждую минуту своей жизни. Думаю о том, как избавить нас от всего этого, не причиняя никому страданий.

Некоторое время я смотрела в глубокие, ясные глаза мамы. Это не утешало, но она была права. К великому сожалению, она всегда была права.