Рауфа Кариева - Куда и как, когда, зачем и где? Роман в трех частях. Часть первая

«Кинофильм» удивительным образом показывает не только объемную картинку, но и воспроизводит запахи, звуки, ощущения, в том числе и температурные. Также дается план обзорный, и приближенный – можно очень близкорассмотреть лица, заглянуть в глаза.

Смотреть такое «кино» тяжело психологически. Ведь на «экране» появляютсялюди, давно ушедшие в другой мир.

Вижу картинку. Мне 6 лет. Я сижу в комнате за огромным отцовским письменным столом. Сидеть мне неудобно – высоко. Также мне неудобен старинный тяжелый стул.

Я не просто сижу. Я делаю уроки. Я в первом классе. Предмет – чистописание. То есть я учусь писать буквы. Пишу в черновике. Стараюсь.

Рядом со мной, вплотную, на таком же стуле, сидит моя бабушка Мавлюда. Она, по всей видимости, сидит для моей защиты, чтобы мне было не так страшно, и просто, чтобы поддержать меняморально.

За нашими с бабушкой спинами расхаживаетвлево-вправо разъяренный отец – мой папа. Он еле сдерживает гнев. Временами кажется, что он замахивается на меня. Бабушка в это момент прижимается ко мне еще ближе, как бы прикрывая меня от возможного отцовского удара.

Я пишу букву «У». Недостаточно написать лишь бы что. Отец добивается каллиграфического написания этой буквы в его стиле – у него изысканный почерк. Папина буква «У» красавица – у нее вначале локон, потом плавное па вниз, потом взлет к стройной извилистой лиане, в конце которой тоже очаровательный завиток.

Я стараюсь, но не могу написать букву хорошо. Я уже устала. Я пишу в черновике эту букву уже сотый раз. Причем каждый раз буква получается еще хуже, чем в предыдущий.

После каждого очередного уродливого написания буквы я тяжело вздыхаю – отец заглядывает в тетрадь и начинает орать на меня нечеловеческим голосом. Бабушкаприжимает меня к себе, закрывает мою голову ладонью и по-татарски ругает зятя: «Ты что орешь, как ненормальный? Ребенку 6 лет! Ну не может она написать букву сегодня – напишет завтра!».

Но папа тещу не слушает. Он заставляет меня писать букву снова.

Очередная попытка написать букву очень трудна – на носу у меня повисла огромная слеза. Смахнуть ее я боюсь – папа будет опять кричать.

Бабушка привстала со стула, чтобы лучше видеть, как я пишу. В этот момент, оказывается (это было за спиной, и потому я не видела, и бабушка не видела этого), папа зачем-то взял ее стул, иотнес его в другой конец комнаты. Конечно, он сделал это не специально. Видимо, стул его раздражал, как и все вокруг – непосильные отцовские обязанности, теща и бестолковая дочь.

Но именно этот машинальный жест – убрать стул – и разрешил всю ставшую слишком напряженной ситуацию.

Бабушка, думая, что стул – где был – там и стоит (она за часа два этого урока чистописания уже несколько раз привставала, а потом, не глядя, садилась), села. А стул-то отсутствует!

Бабушка с грохотом упалана пол. Назад. Спиной и головой. С высоты роста.

Мама все время урока была на кухне – в педагогический процесс не вмешивалась. Но, услышав грохот и стоны бабушки, мой крик, она подумала, что папа перешел к решительным действиям – решил тупого ребенка убить. Ведь во все время урока в минуты диких криков он уже обещал это сделать не один раз.

Мама прибежала в комнату, полная решимости остановить кровопролитие.

Увидев, что бабушка лежит на полу и не может встать, мама накинулась на папу с кулаками и криками, обозвала его последними словами, порвала мои черновики с буквами «У», расставила все стулья подальше от письменного стола. И затем они вместе с папой подняли бабушку, уложили ее в кровать. Бабушка сильно ударилась, в том числе и головой.

Папе досталось от мамы «по первое число» и « по самое не хочу» за попытку искалечить тещу.

С того дня прошло полвека. И я все эти годы изумительно красиво, с локонами и завитками писала букву «У». В точности, как папа. Научилась все-таки.

Говорят: жизнь прожить – не поле перейти. То есть очень нелегко. И как нелегко, скажу я вам, эту самую жизнь перелопатить, передумать, вновь всю пережить мысленно, записав все события и мысли на бумаге!

Вот я взяла на себя эту нелегкуюношу – переосмыслить всю свою прошедшую жизнь – 55 лет. Зачем?

Если человек пишет литературное произведение – рассказ, роман, мемуары – то вроде бы он – писатель. Но я не считаю, что я – писатель. Я – самопсихотерапевт. Самооблегчитель, самоуспокоитель и самоосвободитель. Вот кто я, а не писатель.

Все события жизни – разные, хорошие и не очень – будучи прописанными на бумаге, озвученные вслух – при редакции текста, а также прокрученные в голове вновь и вновь – становятся чем-то иным. Наполняются большим смыслом, что ли. Если события были тяжелыми – они становятся светлее. Если это счастливые события – они повторяются в голове, даря те же прекрасные эмоции вновь. А в целом – все прописанные и вновь, заново обдуманные события жизни, придают ей какой-то важный смысл. Наполняют ощущением и уверенностью, что жизнь прошла не зря.

А жизнь каждого человека проходит не зря. Даже если очень-очень мало толку с нее взялось. Даже если всего пол шажка удалось пройти по пути вверх – к особым высотам (яимею в виду НЕкарьеру!). Дальше, потом, сызнова – все равно будет легче. Игра – новая – начнетсяименно с рубежа того самого пол шажка.

Жизнь каждого из нас имеет великую ценность – каждое ее мгновение. Потому что любое мгновение, событие – это важный опыт. Такой опытне приобретешь нигде более, ни в какой другой галактике, или другом измерении. Именно такой опыт, а не какой-то иной. Поэтому нет смысла делать вид, что мы что-то забыли (или делаем вид, что забыли) в своем прошлом. Его – прошлое – надо перебирать. Обдумывать. Делать выводы. И не бояться себя расстроить.

Если стараешься забыть свое прошлое – такое выражение есть – «выбрось из головы, или вычеркни из жизни» – ты станешь беднее на эту выброшенную илизабытую часть.

Не старайся забыть свое прошлое. Хотя бы сам с собой будь честен. Поговори сам с собой на все волнующие итяжелые темы. Сформулируй все свои тревоги и обозначь страхи. Поверь – станет легче.

И вот я сформулировала одну из своих тревог, из своего прошлого. Я ее выудила из глубины памяти, по кусочкам. Пусть будет на виду. Вот ее предыстория – далее по тексту.

У моего отца была страшная болезнь – Паркинсона (далее в тексте БП). Когда он уже ярко ею болел, я начала интересоваться, что это за напасть такая. Стала искать информацию в медицинской литературе, в журналах.

Я, конечно, совсем не врач. И, скорее всего, глубоко не усвоила всю медицинскую информацию по этому недугу. Но некоторые моментыя поняла и запомнила – они очень важны для меня.

Я не собираюсь особо комплексовать, что я не врач, и не могу профессионально понимать эту болезнь, и со знанием дела рассуждать о ней. Медицина современного человечества, несмотря на гигантский скачок в развитии запоследние сто лет, все же еще очень недалеко ушла от средневекового уровня. Большинство болезней, особенно касающихся мозга и психики человека, еще вообще не изучили. Так что мой дилетантский подход к осмыслению серьезной болезни отца не так ужкоряв, если учесть, что и сами медики знают о ней немного. И строят свое лечение на версиях, предположениях и догадках.