Станислав Хабаров - Счастливого плавания

Подключили его из политкорректности. Тема была на исходе, а он ходил по коридорам Института с загадочной улыбкой и своеобразно шутил. В конце концов устаёшь от простоты, как устаёшь и от работы. И отправляешься на поиски загадочного. Не важно в чём.

Мы занимались с ним одним. Он подключился, когда ничего не оставалось кроме тупиков, и отыскал изюминку в общем пироге. Теперь эффект Фараксо попал в учебники, а в то время лишь был примером того, что не нужно бесцельно шлёпать хоботом по сторонам, а вовремя оформлять с капелькой везения и ему повезло. Окончательную точку должен был поставить эксперимент в сухой и чистой атмосфере азиатской степи. Но в конце концов он сломался, закончился завод, заболел и на испытания пришлось ехать мне.

Я тогда по глупости обрадовался, был рад, что свалились разом с плеч отпускные хлопоты. Мы тогда планировали отпуск. Жена уже оформилась и ждала, но потом всё развалилось. Меня бросили на этот долбанный эксперимент, закрывать грудью брешь. По планам я в этих испытаниях не участвовал. Между нами существовало даже некое соперничество. Мы сначала, казалось, шли с ним рядом, ноздря в ноздрю, но на финише он каждый раз уходил вперёд. А помогали лишь в пиковых ситуациях.

У меня была красавица жена. Мы жили вместе пару лет, но казалось знали друг друга наизусть. Я уже её в отпуске представлял. Как она изменится и сделается похожей на других, загорит, осунется, исчезнет её городской шик, но вернувшись вмиг станет утончённой и загар непременно будет ей к лицу.

Кармой Вадима было то, что он всем женщинам нравился. Мини-интрижки его случались на наших глазах. Новая пассия дарила ему очередной эпизод. Но его взгляд на отношения был прост. Мне он напоминал бычка, который в притче с восторгом делится с отцом-быком: «Ой, как мне нравится эта рыжая коровка. Ой, и пёстрая тоже хороша». «Погоди, сынок, – отвечает бык, – вот дожуём жвачку и поимеем всё стадо».

Когда я был не женат, мы вместе ездили в командировки и отдыхать. Пицунда, юг, Джубга. Хотя какой это юг? Условный. Теперь я действительно живу на юге и отдыхаю у самого экватора.

Одна история мне показалась знаковой, точнее это я понял задним числом. На работе нас считали теоретиками. Молодой порослью, порождением атомно-ракетных потуг. Не всегда удачных и всё-таки. Поначалу нас никуда не выпускали. Был особый режим, но в работе случился затык и всех отправили в отпуск. В нашей жизни мало необыкновенного. Она устроена просто, и мы – теоретики засекреченной области тоже просты. Словно нас специально упростили для надёжности, а сложности устраивает лишь окружающая жизнь. Я тогда был ещё не женат и все меня сватали.

У нас в институте физических проблем своё шоу «Давай поженимся» и свой специалист, сводник- профессионал. Идея сначала пришла парторгу, ему положено заботиться о других, особенно о молодых. А он по привычке всё организовывать, подключил одного из бездельников, что трутнями у крупных дел. Тот, впрочем, действительно в этом что-то понимал и сватал с удовольствием. Сначала, как водится, вебинар, затем и практика.

Нам же было некогда. Мы были на острие эпохи. Нас старались не только тогда обеспечить жильём и за нас наше будущее решить. Для порядка, мол, все должны быть устроены.

– В жизни мы руководствуемся правилами и положениями. Другими словами, умом. А в самом важном – в любви инстинктами…

А мы рассуждали штампами: «любовь – сплошное подобие треугольников. Если два угла острых, третий тупой».

Затем начались индивидуальные беседы.

– Скажи мне, – спрашивал порученец, – где ты, современный Дон-Кихот, с будущей супругой познакомишься? Думаешь она рядом: из расчётчиц, уборщиц или в лучшем случае коллег? Нет, предназначенная богом тебе невеста скучает в соседнем текстильном городке, и следует вас свести на радость людям, уменьшив текущую энтропию.

– Но отчего в текстильном?

– Это естественно. Посмотри на животных. В природе всегда больше самок и меньше самцов.

– А трутни?

– Это у насекомых. Бери пример из мира животных. Причём самки предпочитают победителей. Закон из мира животных – по службе нужно расти.

– Но службе мешает брак.

– Отчего же? Многие совмещают. И поиск методом проб и ошибок. К сведению, у каждого француза в среднем до двенадцати женщин.

– Сведения откуда? Собственная статистика или труды института сексуальных проблем?

– Прими как факт. Например, у тебя сколько их было?

Смешно ответить: ни одной и отвечаешь вопросом на вопрос:

– За какой срок?

Мы, правда, забавно устроены. И те, кому нравлюсь я, отчего-то безразличны мне, а необходимы те, кому я ни на грош. Глупо, но что поделаешь? Первую половину жизни судьба лепит человека, а во второй нужно созданным пользоваться. Если ты – жадный, жадничай. Влюбчивый, люби. Иначе пожалеешь потом.

«С нами Алла, с нами Филипп.

Его никто не звал.

Он как-то сам прилип».

Сотрудник, которому в виде общественной нагрузки было сводничество поручено, был работником неважным. Где-то в третьем, четвёртом ряду. Не сложилось у него. Но взялся мою дилемму разрешить, подыскать пару мне. Сам он – холостяк, но у него масса знакомых. Он всюду знакомится. Знакомится для дела и нас. На этот раз он везёт нас за город на пикник с актрисами местного драматического театра.

… Толпой ждём автобуса и приглядываемся. Автобус рейсовый, городской. Начинается посадка, обычная для загородного автобуса. Кто-то вдруг у дверей выясняет маршрут.

– Садитесь, – кричат ему. – Остановки по требованию.

Наконец автобус набит под завязку. Водитель объявляет через микрофон:

– Автобус-экспресс. До конечной идёт без остановок.

Рождается новое движение.

– Пропустите, не видите, с ребёнком.

– Как я вас сквозь себя пропущу?

Когда автобус всё-таки трогается, находится резонёр, комментирующий минувшие события, словно он при посадке один бодрствовал. Я молчу, Вадим непрерывно шутит. Все смеются и это сближает. В таких ситуациях не просто найти верный тон. Находчивость в жизни – дар исключительный. У меня, например, с этим не получается.

О партнёршах мы частично информированы. Одна из них – звезда нашумевшего спектакля интересуется мной. Она уже снялась в каком-то успешном фильме и знает цену себе. И вот мы оказываемся с ней одни. На опушке леса. Нет, в целом мире. Кругом трава и ромашки на длинных упругих стеблях. Трещат кузнечики, пиликают птицы не смотря на жару. Прекрасно здесь, и я уже почти влюблён в неё. Иду за ней следом и смотрю как за её красивыми ногами смыкается трава. Неожиданно она останавливается, нагибается срывает цветок, задыхаясь от движения. Она прекрасна в эту минуту и нравится мне. Мы оба чувствуем особенность момента, когда нужно действовать или хотя бы говорить. Я вижу её потемневшие глаза и отворачиваюсь, и это тоже ответ.