Марина Брутян - Чугунный мост

Марка обижало не присвоение его идеи своим другом, а то, что этот друг перестал с ним общаться. То есть они и сейчас общаются, но на определённом расстоянии.

Наверное, с этого дня Марк выдрессировал в себе способность больше никогда не сближаться с человеком до такой степени, чтобы позволить себе потом разочароваться в нём, или чтобы разлука с этим человеком как-то отразилась на нём самом.

С другой стороны, он очень любил жизнь. Он любил её и считал великим даром, данным человеку. И если случилось такое чудо и тебе дали жизнь, то ты должен, ты обязан её прожить. Ты не имеешь права пренебрегать всеми предупреждениями или бросать дело на самотёк. Одним словом, если вдруг случилось так, что ты заболел, ты не имеешь права смиряться с болезнью.

Вот так он любил жизнь, не доверял людям, и ждал появления в своей жизнь человека, который бы не раздражал его, и с которым ему не было бы скучно. Ждал, а потом вдруг вторил словам Лимонова: «Сука я. И грустно мне, что я сука и никого уже не люблю. И не оправдание это, что любил. Курю и думаю упорно: «Сука, сука, точно, что сука»…

– Марк! Ты как раз вовремя. Я только что сварил кофе. Покурим? – сказал Саша, увидев стоящего в дверях Марка.

– Слушай, я хочу бросить курить, но как только выхожу из дому и оказываюсь в компании курящего, так сразу тянет опять взять сигарету.

– Понял, своих нет. На, покури мои, – сказал Саша и протянул Марку пачку Kent 4. – Через полчаса отправимся на площадку. Заказчик будет там, он эскизы принесёт.

– Знаю я их эскизы, – сказал Марк и глубоко затянулся. Потом с наслаждением выпустил дым и продолжил, – Показывают какие-то непонятные наброски, а потом руками и ногами пытаются объяснить, чего на самом деле хотят. А в большинстве случаев и объяснить толком не могут, потому что сами не знают, чего хотят.

– Точно! Помнишь тех, что приехали заказывать яблоки из пенопласта. Хотели яблоки, а по эскизам выходила самая настоящая жопа, – рассмеялся Саша Левин, и из его рта повалил дым. Он стал похож на доброго улыбающегося дракона.

– Ага, причём жопа была срисована с того худого парня, – захлёбываясь от смеха сказал Марк. Теперь они оба были похожи на весёлый паровоз, который чем больше разгонялся, тем больше выпускал из трубы дым.

Друзья допили кофе, поставили чашки на маленький круглый столик грязно-золотистого цвета с потрескавшейся разноцветной столешницей, и вышли из мастерской в приподнятом настроении.

31 июля 2019 года. Была жуткая жара. Асфальт плавился под ногами и создавалось впечатление, что ты идёшь по какой-то жиже. Навстречу шёл мужчина, весь в чёрном. Он ступал, широко расставляя ноги и каждый новый шаг ему давался с большим трудом, его ноги утопали. Казалось, что он увязает и вот-вот исчезнет под толстым слоем битума. Поравнявшись с Марком и Сашей, мужчина сплюнул на землю. Плевок пошипел секунды две и исчез.

Жара была невыносимая. Единственная надежда, что в помещении, где придётся работать друзьям, одни голые стены. Есть шанс, что можно будет переждать дневной апокалипсис. Интуиция им подсказывала, что жарких дней будет ещё очень много. И надо было как-то спасаться. Эта перспектива ещё больше настроила Марка на то, чтобы во что бы то ни стало взяться за работу, даже если финансовые условия не очень-то его и устроят.

Москва. Июль 2019 года

Это было 31 июля. Отпуск в самом разгаре. Поэтому сразу после того как рассталась с Машей, Элла решила отправиться в свой любимый обувной магазин. Время есть, а обуви нет. Надо что-то себе присмотреть. После развода, вот уже третье лето, она покупает себе обувь в одном и том же магазине, одного и того же цвета – зелёного.

Она очень любила лето в Москве. Летом тут всегда немноголюдно. Станции метро полупустые, в магазинах на кассах нет очередей. Одним словом, дышится легко.

Девушка зашла в метро на Новокузнецкой. Было такое впечатление, что в московскую подземку кто-то специально добавил огромное количество кислорода. Она сделала глубокий вдох и проглотила большой кусок московского лета.

Станция метро «Улица 1905 года». Вот эскалатор выводит из глубины очередную волну пассажиров. Но люди не рассасываются, а толпятся возле выхода. В один момент было даже непонятно, входят они или выходят. Элла замедлила шаг, пытаясь протиснуться между людьми сквозь стеклянные двери наружу.

– Это манифестация, митинг. Вот ведь не ожидала увидеть тебя здесь. Давно ты переехала? Эллочка-а-а-а!!!

Это была Зара Микаелян. Зара из 7-го «Г». Человек из прошлой жизни! Иногда даже не знаешь, радоваться такой неожиданной встрече с прошлым или ждать чего-то нехорошего. Но Элла редко искала негативный смысл в знаках, поэтому обрадовалась не менее искренне, чем её подруга. Девушки так крепко обнимались и визжали, что невольно стали объектом всеобщего внимания.

– Представляете, мы не виделись с 94-го года! – крикнула Зара в толпу и снова кинулась обнимать подругу.

Они вышли. Было настоящее московское лето. Но оно в одночасье стало таким, как в детстве. Хоть и было совсем в другом месте, в другом веке. Подул сухой ветер, кофта больше не липла к телу, в воздухе запахло акацией, грушами, рано созревшим инжиром и всеми сладостями на свете.

– В июне? Ты ведь улетела в июне? – спросила Элла, взяв подругу под руку слева. В правой руке Зара держала сигарету. Ветер дул в её направлении, и она периодически отмахивалась от сигаретного дыма.

– Да, 4 июня 1994 года. Накануне мы пили портвейн, купленный в магазине на Терьяна на разлив, помнишь? И дочитывали «Эдичку». А ты ещё зацепилась за фразу про безответную любовь и что-то долго рассказывала.

– Не, не совсем так, – улыбнулась Элла. – У него была фраза:

«Я любил сильно и страшно, но оказалось, что я хотел ответной любви и это уже нехорошо, когда хочешь чего-то взамен».

– Точно! Всё-то ты помнишь, совсем не измен…

– Смотри! – резко перебила Элла подругу и показала направо. Там собрались человек 200–300, и помост был, и громкоговорители.

– Это мне кажется или действительно сегодня такой странный день? – продолжила Элла, и не отрывая глаз смотрела в ту сторону, откуда доносились голоса митингующих.

– Я же говорила тебе, митинг это, манифестация.

– Да, но ты не видишь кто там?!

– Лимонов! Матерь божья! Лимонов! – Зара завизжала ещё громче, и её хриплый прокуренный голос слился с летним запахом и засел глубоко среди беспорядочных мыслей Эллы, предвещая что-то очень необычное.

31 июля 2019 года на площади Краснопресненской заставы состоялся митинг несистемной оппозиции – партии «Другая Россия». Её лидер Эдуард Лимонов выступал за соблюдение статьи 31 Конституции России, то есть за свободу мирных собраний, митингов, шествий, демонстраций и пикетов.