Ю_ШУТОВА - Ловцы чудовищ

– Может.

– Вот. И приплывает такая вот мамаша, чтобы в этих самых пещерах наших бездонных родить детеныша. Можем допустить?

– Можем.

– Приплыла, родила и уплыла. А этот малышок в озере подрастает. Здесь безопасно, хищников на него нет. Сколько ему там надо, чтобы повзрослеть? Три года? Два? Не важно. Вот этого малютку и засекают. А он вырос и тоже уплыл на морской простор. И когда та мамаша или другая подросшая снова сюда приплывет, никто не знает. Но одно я могу гарантировать прямо сейчас. Сказать?

– Скажи.

– Сейчас март. Холодно. Никто в это время рожать не соберется. Скорее всего летом. Так что охоту надо начинать осенью. Цыплят по осени считают.

Все, хватит, убедил. Распродав технику, посыпав голову пеплом, бедняга возвращался в Лондон, и тут, Рэй тогда решил, что ему крупно подфартило, тут ему на глаза попалась газетенка, старая, довольно задрипанная. Под броским заголовком «Сассекский вампир» шел материальчик о неизвестном животном – убийце овец. Миллер не задержался в Лондоне даже трех дней, повидал только свою подружку Мэг, да и то, видно, лишь за тем, чтобы она закатила ему очередной скандал из-за вечных отлучек.

И вот он торчит в этом захолустье, проклиная собственную глупость, неуловимую дичь, непруху, весенние дожди и все на свете.

« Черт меня дернул расстаться с Барни, старикан всегда был везунчиком », – излишняя самостоятельность быстро приелась Рэю. Барни действительно всегда везло и на дичь, и на щедрых заказчиков. Это Барни десять лет назад сделал из сосунка Миллера настоящего охотника за неизвестным. Он три месяца таскал недоучившегося студента политехнического лондонского колледжа за собой по Амазонке в поисках таинственного племени голубоглазых индейцев. Племя, правда, они так и не нашли, но вкус к странной профессии Рэй обрел.

Потом было много чего, и интересного и опасного. Были удачи. Ну, например, отлов чупакабры на Пуэрто-Рико или фотосессия с трупом глобстера на диком пляже Тасмании, все снимки тогда выкупил журнал «National Geographic”. Были и неудачи. Не сложилось с белыми драконами Малайзии, видеть видели, но ни отловить, ни даже снять никак не получилось, и русалки, вдруг облюбовавшие бухту Кейптауна, на все хитроумные заклички охотников не откликнулись.

Почувствовав себя достаточно опытным ловцом, Миллер, решил отделиться и сделал это не без скандала и взаимных упреков. Самостоятельная работа давала ему поначалу громадное удовлетворение, но материальное подкрепление быстро худело, рождая в душе сначала некое самонедоумение, а затем и раздражение.

Барни, пережив разлуку с учеником, отправился в Африку. Опыт и профессиональный нюх не подвели его, болота африканских джунглей принесли ему и славу и немалый куш. Все таблоиды мира обошла фотография гигантского диплодока, вернее головы на длинной шее, возвышавшейся над гладью озерка. Чего стоило Барни получить четкий снимок не было тайной, он рассказывал об этом направо и налево, друзьям и знакомым, живьем обрастая легендами. Любивший прихвастнуть Барни уверял, что африканцы дали ему почетный титул Покорителя Великого Мокеле-Мбембе.

Мокеле-Мбембе – вечноживущий отец озера для затерянного в джунглях племени, доисторическое чудо для цивилизованной публики. Так или иначе, но это была хорошая охота. Чем Барни занимался потом, Рэй не знал, но ходили слухи, что тот осел где-то в Калифорнии под теплым солнышком и даже прикупил небольшую апельсиновую плантацию. Не было причин подвергать эти известия сомнению, Барни давно уже за пятьдесят, и, если есть возможность, зачем отказываться от спокойной жизни. Во всяком случае Рэй не отказался бы.

Стоя у окна, Миллер бездумно следил глазами за непрерывным танцем черных ветвей за стеклом. Ночная темнота заползала в окно, заполняла комнату, обступая и давя последний оплот света, маленькую лампу на прикроватной тумбе. Лампа помаргивала временами, заранее сдаваясь. Вдруг темнота рванулась обратно, широкий луч автомобильных фар вынырнул из конца переулка, скользнул по стене гостиничного номера, перечеркнул плотный мрак и резанул Миллера по глазам. Округлый силуэт фольксвагена замер перед входом в «Гранд Отель». Хлопнула дверца, полосу света пересекла мужская фигура округлостью своей под стать машине. « Кто это на ночь глядя? » – Рэй поднял с пола журнал, бросил его на кровать, потом переложил на тумбочку.

Стук в дверь раздался в тот момент, когда Рэй стаскивал с себя футболку, решив, наконец, улечься в постель.

– Войдите, – стоя посреди комнаты с поднятыми руками, он не видел открывшего дверь человека, голова его как в мешке была еще в вывернутой футболке. Вернув майку обратно, Рэй включил верхний свет и уставился на ночного визитера.

– Барни?! – он удивился бы меньше, увидев в своем номере премьер-министра Британии.

Барни Такер, плотный пятидесятилетний с гаком мужик среднего роста, седеющая хэмингуэевкая бородка, слегка прищуренные глаза деревенского хитрована. Бывший партнер стоял перед ним собственной персоной. И как всегда одет в серые брюки с оттянутыми коленями и поношенный серый же свитер, замшевые заплаты на локтях давно залоснились. В руках видавший виды бесформенный портфель.

Такер, не дожидаясь особого приглашения, прошел к окну и, пристроив свой портфель на подоконнике, сел на единственный стул:

– Ты угадал, Малыш. Это именно я, старый зануда Барни.

Он, казалось, не замечал замешательства хозяина комнаты.

– Как поживаешь, Малыш? Я чертовски соскучился. Смотрю, ты совсем не изменился, все такой же длинный и тощий, не нагулял жирку-то. И щетину так же по три дня не бреешь, лентяй.

– Как ты меня нашел?

– Нет ничего проще, – Барни поерзал на стуле, пытаясь устроиться поудобнее.

Не тут-то было, приняв самый ненадежный вид, стул издал протестный скрип. Пересев на подоконник, Такер вытащил из кармана пачку сигарет, помял ее короткими пальцами, но закуривать не стал, положил пачку рядом с собой:

– Спасибо твоей верной Мэг, дала мне полную информацию. Кстати, ты знаешь, у нее новый друг, эдакий интеллигентный хлыщ, вроде помощника прокурора?

– Да, она говорила.

Рэй не мог взять в толк, зачем это старикан явился к нему, когда по всем статьям ему положено греть кости в Калифорнии. Вряд ли Барни отправился в такую даль лишь за тем, чтобы расспросить его о жизни. Они не виделись три года. Конечно, бывший напарник явился не зря, было очень любопытно, зачем, но первым начинать разговор Рэй не хотел. Но Такер никогда не заставлял себя ждать:

– Я вижу, тебе не слишком везло последнее время. Или я ошибаюсь?

– Да нет, не ошибаешься.

– Хочешь предложу хорошее дельце?

– Вероятно, этого хочешь ты, если приехал. Как твои апельсины? Собираешься взять меня в управляющие?