Татьяна Богатова - Читер, или… Один процент до ста

– И что же в этом особенного? – удивилась Ирина Константиновна.

– Мам, это же был вальс! – запальчиво произнесла дочь. – Помнишь, как я пыталась затащить Локоткова в студию бальных танцев? Очень уж хотелось выступать в паре. Знаешь, танцы нравились мне гораздо больше занятий в музыкалке. Вот я и уговорила Славу попробовать. У него, кстати, было великолепное чувство ритма. Вальс мы с ним освоили. На танго он слегка напрягся. А когда перешли к самбе, то Слава смотался из студии без оглядки. Сказал, будто все эти выкрутасы не для него. Я, в общем-то, успокоилась, расставшись с надеждой побеждать с ним на конкурсах. Но зато лелеяла мечту, как мы с ним чудесно станцуем на выпускном вечере.

– Разве нельзя было станцевать потом?

– Мам, ну, как ты не понимаешь?! Это же не годы твоей или бабушкиной юности, когда вальс умели танцевать почти все. Для нашего поколения вальс это нечто из ряда вон. Неужели ты думаешь, что такую музыку ставили бы каждый раз для медленного танца?! Нет, это был единственный шанс, и Славка его упустил.

– Дочур, но ведь он не мог отказать учительнице.

– Мог, мамочка, мог! Он прекрасно знал, как я ждала этого момента. Мы специально попросили организаторов начать танцы именно с вальса. Ну, как бы, – нервно усмехнулась Агата, – в дань уважения учителям. А, главное, чтобы блеснуть самим. И тут вдруг нарисовалась Елена Михайловна. Мам, ей было всего двадцать пять! И выглядела она почти ровесницей наших девчонок. А некоторых даже и моложе. Ну, ты помнишь этих трёх толстух из «А» -класса? В общем, историчка сразила меня наповал. Только, представь себе, Слава в светлом костюме, и она в белом платье с нежными лепестками чёрного цвета на нём. Они смотрелись просто потрясающе! Эдакая очаровательная пара посреди зала. Их озаряло сияние вокруг, ни больше, ни меньше. И двигались они так гармонично, словно были созданы друг для друга. Вот как это смотрелось, мам. Ты понимаешь, что я должна была почувствовать? Да я оказалась просто раздавлена, уничтожена на корню, словно не успевший распуститься бутон розы, сорванный безжалостной рукой, – запальчиво проговорила Агата в завершении своей полной негодования тирады.

– Они танцевали одни? – спросила мать, поражённая метафоричностью речи Агаты, никогда прежде ей не присущей.

– Нет, конечно. Учителя поддержали их. И ещё несколько пар выпускников переминались с краешку. Но никто из них и рядом не стоял со Славкой и нашей классной. Как выяснилось, далеко не все учителя умели танцевать вальс. Ну, а про выпускников и говорить нечего. И эти двое, – горько добавила Агата, – в центре круга, словно молодожёны. Мам, у меня просто скулы свело от досады. Я перед этим как раз посмотрела американский фильм, где девушка танцует со своим женихом после окончания колледжа. И уже представляла, как буду красоваться вместе со Славой. А тут вдруг такой облом! Крушение мечт, – криво усмехнулась она.

– И поэтому ты ушла с выпускного? – спросила мать, в глубине души радуясь тому, что дочь, пусть и в слезах, но прибежала домой, а не совершила непоправимого поступка.

Безусловно, такой порыв был девушке не свойственен, однако мало ли, на что способен подросток, когда ему кажется, что сердце разбито.

– Не сразу, – затаённо ответила Агата. – Сначала я постаралась всячески избегать Локоткова, наблюдая издалека, как он ищет меня. А потом подстроила так, чтобы он увидел мой поцелуй с красавчиком Сашкой Шамаевым.

– И это не оправдало твоих ожиданий? – с сочувствием произнесла Ирина Константиновна.

– Вот именно! Вместо того чтобы вне себя от ревности попытаться набить Сашке морду, Локотков испарился без следа.

– Ох, дочь, ты и правда сделала несусветную глупость!

– Ага, – грустно покивала Агата. – Да ещё, вместо того, чтобы сразу мчаться к Славке в квартиру и попытаться поговорить, я проплакала до самого утра. А утром обнаружилось, что он уехал в Москву ночным автобусом.

– Откуда ты узнала? – удивилась мать.

– Его соседка сказала. Слава оставил ей ключ. Они договорились, что после отъезда там будет жить племянник тёти Лиды с женой и ребёнком.

– То есть, – заинтересовалась Ирина Константиновна, – Слава не допускал, что может не поступить, и ему придётся вернуться обратно?

– Так он и не поступил, как оказалось, – снова усмехнулась Агата.

– А где же он тогда обретался? Уехал к родителям и брату в Питер? Вообще удивительно, – принялась рассуждать женщина, не дожидаясь ответа, – что они посвятили себя судьбе старшего сына, а младший оказался на втором плане. Хотя, вполне возможно, это поспособствовало самостоятельности Славы. Подумать только, Светлана с Аркадием, не задумываясь, уехали в Петербург за два года до окончания мальчиком школы. Самый сложный период для ребёнка, когда ему нужна поддержка.

– Они уехали следом за Пашкой, чтобы держать того в поле зрения, – безучастно пояснила дочь.

– Но Павлик не был шалопаем. Наоборот, учился едва ли не получше Славика. И потом, насколько я знаю, он с честью продолжил семейную династию, став доктором.

– Шалопаем не был, – улыбнулась Агата. – А вот влюбчивым был до самозабвения. И вполне мог принести учёбу в жертву какой-нибудь легкомысленной связи. Это Люся мне открыла глаза, – пояснила она, видя удивление матери. – До отъезда Славиных родителей она была со Светланой в доверительных отношениях. Потом связь как-то само собой прекратилась.

– Вот как. А что же происходило со Славиком?

– Я не в курсе, – пожала плечами дочь. – Должно быть, отправился в армию.

– И ты ни разу не попыталась что-нибудь узнать о нём?

– Зачем?! Когда он сразу же забыл обо мне. Мамуль, – поднялась Агата, – пойдём ужинать.

– Ой, конечно, идём, – всплеснула руками Ирина Константиновна, только сейчас обратив внимание, что дочь так и сидела, не переодевшись после работы, в узких брюках, цвета топлёного молока, длиной, оставляющей открытой щиколотку, и алой приталенной блузке навыпуск.

Запекая в микроволновке рыбу, нарезая салат и сервируя стол, Агата продолжала размышлять о своих нелепо завершившихся отношениях с Локотковым. Мать, словно почувствовав, что дочери необходимо хотя бы недолго побыть в одиночестве, вымыв руки, удалилась в свою комнату. Не спеша переодевшись, Ирина Константиновна сделала пару звонков, чтобы поделиться с приятельницами впечатлением о концерте.

Уехав, родители Славы оставили его на попечение соседки. Добрейшая женщина любила мальчика, как своего. Детей у неё не было. Мать с отцом ограничивались тем, что регулярно присылали деньги и один раз в неделю звонили сыну. Тётя Лида готовила парню еду и стирала одежду. Покупки Слава делал сам, в том числе и для соседки. Уборка квартиры являлась привычным делом, поскольку, начиная с десяти лет, он занимался этим поочерёдно со старшим братом.