Анатолий Лубичев - Хранители тайны – 2

Безграмотная деревенская баба и он образованный и воспитанный мужчина, казалось бы совсем несовместимые характерами и разные по происхождению, прожили столько лет в согласии.

У Александры изначально не было к Дмитрию влечения. На первый взгляд он не очень приглянулся Александре, – «Росту невысокага, немнога толстават, и говорить какие-та заумные слава. Не понятно и немнога страшно, как всё-таки с нём можить усё сложитца». Но благодаря его чувствам к ней, верности и заботе о ней и детях, в ответ возникли уважение и преданность мужу, что создало крепкую и дружную семью.

Были, конечно, и тяжёлые дни. «Испанка» убрала из жизни сына Власа, умерла при родах старшая дочь Варвара, Александра похоронила мать и одного из братьев.

«Я благодарна тебе Митя за все прожитые с тобой годы, хотя в постоянном труде и заботах, но по-своему счастливые. Я не в обиде на тебя. Я не слышала ни одного оскорбительного слова в мою сторону, ни разу ты не поднял на меня руку. С тобой мне не пришлось испытывать то, что испытывает и терпит от мужей большинство женщин – крестьянок. Спасибо тебе Митя. Проснёшься, пойдём в наш дом, я накормлю тебя и уложу в постель. Всё прощу, лишь бы был ты жив и здоров». – С этими мыслями она взглянула на спящего мужа. Увидев, как облепили его лоб комары, аккуратно смахнула их и стала отгонять надоедливых насекомых рукой.

– Господи, спаси, сохрани и помилуй рабов твоих, – Александра повернулась в направлении церкви и стала креститься, читая молитву.

В районном центре ежегодно в июне проходила ярмарка. На ярмарку съезжались продавцы и покупатели не только из деревень района, но и из других районов Смоленской области и не только Смоленской.

Основные торги проходили на большой поляне перед бывшей усадьбой помещика.

Во время ярмарки все улицы и переулки были заставлены подводами и упряжками. Дмитрию Щербакову с трудом удалось втиснуть свою упряжку на свободное место между двумя домами. Разнуздав коня, повесив ему на морду торбу с овсом, и, набросив вожжи на ближайший тын, он и его сын Николай стали пробираться между подводами к месту основной торговли, по пути не забывая прицениваться к товарам.

Чего только не было на ярмарке. Всё, что производилось крестьянами и ремесленниками, артелями и кооперативами, появившимися уже колхозами, можно было здесь найти. Конечно, ассортимент товаров был не настолько разнообразен, как до первой мировой войны или во времена НЭПа, но тоже впечатлял.

Главной целью Дмитрия и сына был велосипед, поэтому они всё ближе и ближе продвигались в сторону кооперативной лавки, куда по данным Дмитрия Щербакова только на днях завезли из Москвы несколько велосипедов.

– Пётр Михайлович, рад тебя видеть в добром здравии! – поприветствовал Дмитрий Щербаков, заметив среди покупателей хорошо знакомого ему Большакова, зажиточного крестьянина из деревни Гришково.

Подойдя, обнял.

– Я тоже очень рад повидать тебя Дмитрий Ефимович. Хорошего человека встретить – к удачной покупке. А, это кто рядом? Сын? Как звать – величать тебя парень?

– Николай.

– Николай Дмитрич, значит. Совсем взрослый. На девчат, поди, заглядываешься? Интересуетесь велосипедами, Дмитрий Ефимович, или так приглядеть что?

– Я, Пётр Михайлович предпочитаю коней, а велосипед это сыну в подарок к совершеннолетию.

Зная Щербакова, как члена правления кооператива, продавец, не торгуясь, сделал большую скидку на покупку.

Николай выбрал велосипед с фарой, звонком и багажником. На раме велосипеда был закреплён насос и футляр с инструментом. Продавец вручил Николаю презент: набор для ремонта камеры. Радости Николая не было предела.

А не пойти ли нам, Пётр Михайлович, покупочку нашу обмыть да побеседовать за рюмочкой о делах, о жизни. Как ты на это смотришь? Николю рановато в рюмочку заглядывать. Сделаем так. Отправляйся-ка ты Николай домой на своей покупке. Умеешь ездить на нём?

– Умею, – Николай обрадовался такому повороту.

– Мамке скажи, задержался, мол, по делу, решить, кой-какие вопросы с председателем правления Потребительского кооператива.

– Ладно, скажу, только ты, батя, много не пей.

– Ты мне ещё будешь указывать. Мало мне твоей мамки. Всё, катись.

Щербаков постоял немного, глядя в след уезжающему сыну, – «Где и когда только научился ездить?».

– Значит так, Пётр Михайлович, выбирать особо не приходится, наша кооперативная столовая в воскресный день не работает, предлагаю посетить рюмочную. Заведение – ни весть, какое, но там меня знают и обслужат в лучшем виде.

Рюмочная, в народе именуемая «шалманом», располагалась на окраине райцентра в одном из помещений торгово-закупочной базы кооператива.

В небольшом помещении разместились несколько деревянных неокрашенных столов и табуреток. Закрывая вход на кухню и в подсобные помещения, был установлен длинный и широкий прилавок то же из досок. Занавесок на окнах и скатертей на столах не было.

За прилавком стояла продавщица, принимающая оплату и разливающая «на глаз» по стаканам водку, а по кружкам пенистое бочковое пиво. Закуски, выставленные на прилавке, посетители забирали сами. Ложки, вилки и ножи отсутствовали. Ассортимент был не велик: куски чёрного хлеба с лежащими на них кильками, по две-три на каждом; солёные огурцы; варёные куриные яйца; вобла и солёные баранки к пиву.

В углу зала, справа от входной двери, находился умывальник, из крана которого тонкой струйкой текла вода, на умывальнике лежал кусок хозяйственного мыла, а рядом висело полотенце не первой свежести. Здесь посетители могли помыть руки и освободившиеся гранёные стаканы и пивные кружки.

При отсутствии очередного посетителя, в обязанности продавщицы водило отпугивание мух от закусок. Для борьбы с мухами так же использовались липкие ленты, которые были развешены по всему потолку. Иногда налипшие на них мухи вырывались из плена и падали на пол и столы, зачастую попадая в стаканы и кружки, что совсем не смущало посетителей, давно к этому привыкших.

В рюмочную разрешалось входить в рабочей одежде и в грязной обуви, поэтому в течении дня помещение не прибиралось.

Почти весь день внутри стоял смог от табачного дыма.

Обстановку дополнял непрекращающийся гул от громких бесед пьяных посетителей. Сквозь него зачастую прорывалась «матерщина».

Продавщица, заметив, какие важные гости появились в рюмочной, кликнула заведующего. Заведующий сразу же предложил перейти к нему в конторку, где спокойнее и чище.

Не успели посетители переброситься несколькими словами, как заведующий поставил перед ними поднос, на котором на двух тарелках красовалось по бутерброду, по солёному огурцу, по два яйца и по нескольку баранок. У каждой тарелки лежал вяленый лещ и стоял стакан.