Арина Ипатова - Обитель Разума

Он продолжал размышлять, не обращая внимания на длинную речь, и прислушался к словам Бернгарда, только когда тот уже заканчивал.

– На Острове Забвения обитают те, кто навеки изгнан из общества, – говорил Бернгард. – Совершённые ими преступления тяготеют над ними и лишают их надежды стать частицей Единого Разума. Так достойны ли жизни эти создания? Более того, не является ли жизнь для них непрерывным источником страданий? Мы считаем, что будет гуманнее уничтожить их, тем самым избавив от мучений и угрызений совести.

Нет, я не призываю истребить их физически… Выполнение этой задачи было бы слишком тяжким бременем для нас. Я предлагаю лишь полностью разорвать связь с Островом! Нам следует перестать отправлять туда продукты, медикаменты и одежду.

“Медикаменты уже давно они нам отправляют, а не мы им, по крайней мере, некоторые”, – подумал Ярослав, но, естественно, промолчал. Бернгард же выдержал паузу и продолжил:

– Мы закроем эту кормушку, и через несколько месяцев язва исчезнет. Они сами истребят друг друга, они уподобятся змее, пожирающей собственный хвост!

“Ничего не скажу, – думал Ярослав. – Пусть за меня говорят другие. Не сумасшедшие же они, в конце концов”.

В зале зашелестел многоголосый шепот. Началось обсуждение.

Сперва Матиас, обвинитель по должности, а по сути, наверное, самый добродушный из присутствующих, долго и нудно объяснял, что подобное деяние бесчеловечно.

– А куда девать новых изгнанников из общества? – в первый раз нарушила молчание Линда.

Бернгард обратил к ней невыразительное лицо.

– А нужны ли новые изгнанники? – ответил он вопросом на вопрос.

– Мысль ясна. – Линда сплела тонкие сухие пальцы в замок над столом и больше ничего не добавила.

Слово взял Иннокентий, маленький человечек с густыми сердитыми бровями и громким пронзительным голосом. И тут стало интересно.

– Во-первых, как уже сказал Матиас, это было бы слишком жестоко, – заявил Иннокентий. – Но дело даже не в этом. Это было бы слишком опасно.

– В чем же опасность? – надменно спросил Бернгард.

– Они могут найти другой способ выбраться с Острова. Оттуда не столь далеко до ближайшего берега.

– На чем же они выберутся? – осведомился кто-то. – Вплавь?

– Почему? Ведь в городе некогда был морской порт. Вдруг там найдется парочка судов, которые еще могут плавать?

Ярослав усмехнулся. Он точно знал, что их там нет, но идея показалась ему забавной.

– Чепуха! – безапелляционно сказал Бернгард.

– Возможно. Однако исключить этот вариант нельзя. Доведенные до отчаяния люди на многое способны.

– Они ни на что не способны! – выкрикнул прежний голос. То был один из двух приверженцев Бернгарда, Ярослав не определил, кто именно.

Василий, казалось, задремавший, вдруг поднял руку, требуя тишины. Гудение в зале смолкло.

– Даже если бы собрание решило принять это предложение, – он говорил все также медленно, но на этот раз его слушали все, – мы не смогли бы осуществить его. Вы забываете о телепорте. Он установлен на этом месте тем, кто был мудрее нас, и мы не можем ни перенести его оттуда, ни уничтожить.

Ярослав прикрыл глаза, чтобы скрыть их злорадный блеск. Он и сам знал об этом, только молчал. Сегодня ему еще придется спорить с Бернгардом, так что Искатель просто выжидал, кто первый вспомнит об этом маленьком препятствии – телепорте. Однако он никак не ожидал, что это будет Василий.

– Если мы уйдем с Острова, его обитатели доберутся до телепорта, рано или поздно, – закончил Василий. – Вот и все, что я хотел сказать.

Обсуждение было завершено.

Бернгард раздражённо хрустнул пальцами.

Ярослав не сделал никакого жеста, но в глубине души он был удовлетворен. Эта глупая и опасная затея провалена, да и Бернгард выставлен не в лучшем свете. Не слишком он умён, всё-таки… Не предусмотреть такую простую вещь…

Но если Бернгард глуп, как ему удалось так выдвинуться? Почему он сам, Ярослав, ничего не может с ним сделать? Почему любая чушь, слетающая с его уст, выслушивается всеми с неизменным вниманием и серьёзно обсуждается?

Ярослав не знал ответов на эти вопросы.

Собрание еще не закончилось. Следующий пункт был не менее важен, чем предыдущий, и на этот раз Ярослав не был так уверен в благополучном для себя исходе. Он заговорил, впервые за все это время. Его низкий и властный голос заполнил помещение, изгнав из него все прочие звуки.

– Сейчас мы начнем обсуждать предложение Бернгарда о сокращении числа специалистов, обслуживающих объекты ядерной энергетики. Этот вопрос представляется мне довольно существенным, и я предлагаю приобщить к голосованию мнение тех, кто находится сейчас на Острове.

Там всегда находилось по крайней мере двадцать членов Сферы, из них один или два – из числа тринадцати старших. Но мера, предложенная Ярославом, была по меркам отшельников чрезвычайной. По традиции, они опрашивали тех, кто нес дежурство на Острове, только в крайне важных случаях.

Ярослав-то знал, что делает – эти двое отсутствующих были его явными сторонниками. Но обычай, увы, оказался не на его стороне…

Зал вдохнул и не выдохнул. Замер.

Василий недоуменно посмотрел на Ярослава.

– Да ведь это совсем несущественно, – произнес он. – Всего лишь формальный, чисто технический вопрос. Ну хорошо, давайте проголосуем…

Зал высказался против. Девять против трёх.

Ярослав не удивился.

Бернгард в сердце своем радовался, точно злой ребенок. Наконец-то ему удалось задеть патриарха. Это не получалось у него уже очень давно…

Слово было за ним.

Это была козырная карта Бернгарда. Уже давно среди части отшельников бытовало мнение, что следует полностью отказаться от использования ядерной энергии. Они считали, что устройства для её получения чужды природе планеты, и не исключено, что именно из-за них задерживается долгожданное пробуждение Логоса.

Им обычно возражали, что реакторы созданы по распоряжению Тарцини, а уж он-то никак не мог делать что-либо, противоречащее воле Единого Разума.

Спор этот продолжался уже несколько лет. Бернгард выдвинул идею, как примирить несогласные стороны, предложив отходить от этого способа получения тепла и света не сразу, а постепенно, для начала уменьшив количество персонала, обслуживающего реакторы. Раза, скажем, в два.

Ярослав понимал, что это безумие.

Нехватка знающих людей и сейчас пугала его, подобное же решение еще уменьшит их количество. Настанет день, когда их не останется вообще. Пройдет еще несколько десятилетий, и человечество навсегда опустится во мрак. Во мрак забвения.

Его воображение рисовало мрачные картины.

Зато другие, похоже, были довольны тем, что наступит конец этому долгому препирательству. Ярослав, разумеется, выступил против, но даже его авторитета оказалось недостаточно, его аргументы были слишком разумны, а такие не всегда действуют. Решение оказалось не его в пользу. Шесть против пяти. Хотя глава Сферы и не поддержал предложение Бернгарда, его голос считался за два только в случае равного разделения.