Арина Ипатова - Обитель Разума

Марат нагнал Германа и пошел рядом с ним. Сейчас, когда присутствие дочери не поддерживало его, спутник Марата казался почти стариком, хотя лет ему было не так уж много. Он ссутулился и опустил голову, внимательно глядя на дорогу. Его палка мерно постукивала по мелким камешкам.

Марату не хотелось вступать в разговор. Он понимал, что любая тема будет только предлогом, чтобы не обсуждать ту, запретную. Но и молчание тяготило его.

– Тепло сегодня, – наконец, произнес он, чтобы хоть как-то сгладить эту мучительную неловкость. Он ожидал, что Герман радостно ухватится за эту возможность заглушить неприятные мысли пустым разговором, но ошибся.

– Ты мне скажи, – сказал Герман, не глядя на Марата, – о чем она тебя спрашивала?

– А то вы не знаете? – Марат хмыкнул. – О Даниеле, конечно.

“Лучше бы я молчал”, – подумал он. Его невинное замечание о погоде неожиданно оказалось тем маленьким камешком, падение которого вызывает лавину.

– Да, – Герман вздохнул. – Она никак не забудет его.

Марат ничего не сказал. Волею судьбы он оказался доверенным лицом для всех участников той драмы годичной давности, и эта роль ему порядком надоела. Он многократно обсуждал все эти вопросы, и не собирался начинать сначала – на этот раз с отцом Инги.

Но именно таковы были намерения Германа.

– Марат.

– Да.

– Ты должен знать. Что у них случилось? Инга никогда не рассказывала мне об этом, хоть я и спрашивал ее. Она говорит, что не понимает… Но ведь этого не может быть? – Он удрученно покачал головой. – Меня очень печалит, что она стала такой скрытной. Это совсем не похоже на мою девочку.

– Ну, по этому поводу можете не расстраиваться. – Марат пожал плечами. – Инга вам ничего не рассказывает, потому что ей нечего рассказывать. Он просто ушёл и все. Без объяснений.

– Но почему? – недоумённо спросил Герман. – Что в Инге не так?

– Да это не в ней не так, это в нём не так… – вздохнул Марат. – Я вам уже говорил. Инге пора бы найти другого.

Старик словно не слышал его. Он размышлял вслух.

– Я бы понял, если бы он ушел к другой женщине…Женщина у него есть?

– Тогда не было. Сейчас – не знаю. Да вряд ли…

Герман остановился и в упор посмотрел на молодого человека.

– Поговори с ним, Марат, – попросил он. – Может, он бы вернулся?

Марат отрицательно покачал головой. Огорчать дядю Германа было жалко, но он не собирался опять становиться посредником в этих переговорах, лишенных смысла.

– Нет.

– Было бы хорошо, если бы его удалось уговорить.

– Во-первых, мы его уже уговаривали, и он не вернулся. Во-вторых, вам-то Даниель нужен? Вы что, не помните, как он обошелся с Ингой?

– Помню, конечно… Ну мало ли что в жизни бывает…

– Ничего себе – бывает! – резко сказал Марат. – Насколько мне известно, он бросил Ингу, когда она была беременна, и после того как она родила мёртвого ребенка, он ни разу не удосужился появиться здесь. Я не прав?

Всепрощение Марат еще мог понять. Он не мог понять, как можно продолжать надеяться на то, что человек может перемениться.

– Инге нужен муж, – настаивал Герман. – Мы бы все забыли, понимаешь?

– Тогда вы уж лучше с ним сами говорите, – сказал Марат возможно мягче.

От последней встречи с Даниелем у Марата остался тяжёлый осадок. Он тогда разыскал его по просьбе Инги, которая еще была беременна. Конечно, Даниель и не подумал вернуться, выслушав увещевания Марата, и было сказано с обеих сторон слишком много резких, едких слов, вспоминать которые не хотелось.

В ответ на дерзость Марата старик только печально улыбнулся.

– Меня-то он точно не послушал бы… А ведь он нравился мне, знаешь. Ты если вдруг его увидишь, все же скажи при случае, что Инга все простила и ждет его. Ладно?

– Ладно, – сказал Марат. Пообещать это было просто, встречаться с Даниелем он не собирался.

Они дошли до того места, где тропинка разветвлялась, и Марат с облегчением сообразил, что их пути расходятся. Герман протянул руку, прощаясь.

– До свидания, Марат. Эх, лучше бы Инга за тебя замуж вышла…

– Теперь ничего не поделаешь, – заметил молодой человек философски.

Герман ушел. Марат же снова задумался о том, как не повезло Инге.

Красавица. Ласковая, нежная. Прекрасная хозяйка, любящая дочь.

Потом мысль его сделала зигзаг, и из глубин памяти выплыли блестящие, неспокойные глаза Даниеля…

– С самого начала думал, что из этого ничего путного не выйдет, – тихо пробормотал Марат, прислушиваясь к удаляющемуся стуку палки Германа, и вытащил из кармана мятую самокрутку. Он был рад тому, что наконец остался один. Не хотелось ему сейчас думать о чужих неприятностях, тем более таких, в которых и помочь-то никак нельзя…

Отшельник

Однако, через пару минут выяснилось, что он не один…

– Я пришел, чтобы поговорить с вами…

Марат вздрогнул от неожиданности. Глуховатый голос прозвучал словно из ниоткуда. Он резко обернулся – за спиной, в нескольких шагах от него, стоял человек. Солнечный свет ударил в глаза Марата, и он не мог разглядеть его лица.

Марат мог бы поклясться, что минуту назад здесь никого не было.

Человек шагнул вперед. Марат прикрыл глаза ладонью и понял, что к нему подходит отшельник. Всего лишь отшельник…

Марату это не понравилось.

Отшельники редко с кем-то общаются, а если уж начнут говорить, то добра не жди. А этот поджидал именно его. Зачем, а?

– Слушаю вас, – спокойно сказал он, незаметно разглядывая служителя Логоса.

Отшельник был одет в серое рубище, перевязанное на талии потрепанной толстой веревкой. Лицо у него было серьезное, худое, с бескровными губами. Он почти не моргал и сверлил Марата тусклым взглядом. Марат чувствовал себя неуютно под этим взглядом, но тут уж ничего не поделаешь. Мелькнула непрошеная мысль о том, как непохоже это суровое лицо на добродушную физиономию дяди Германа.

Он терпеливо дожидался ответа отшельника. Тот выдерживал паузу, словно размышляя, но Марат все же думал, что он делает это намеренно, тянет время, чтобы вывести собеседника из равновесия.

– Вы любите литературу? – наконец, произнёс отшельник.

Вопрос был совершенно неожиданным для Марата, и он растерянно развёл руками.

– Не знаю. Я с литературой мало знаком. Работаю на лесопилке помощником.

А что ещё он мог ответить?

– Мы считаем, что любите, – сообщил отшельник.

Марат хотел ответить: “Вам виднее”, но удержался.

– Это вы писали? – поинтересовался его собеседник, вытащив из кармана несколько измятых листков.

Марат растерялся ещё больше.

– Можно взглянуть? – спросил он зачем-то, хотя узнал листки с первого взгляда.

– Сколько угодно, – равнодушно ответил отшельник.

Марат взял в руки листки. Можно было сразу догадаться, на что намекает отшельник – но с другой стороны, зачем ему эти каракули?