Арина Ипатова - Обитель Разума

– Сегодня суббота, и я один. – Даниель повернулся, подошел к стулу, сел на него, подложив одну ногу под себя, и стал раскачиваться. В его плавных движениях была какая-то кошачья грация. – Чего тебе надо?

Говорил он обычным язвительным тоном, с насмешкой, казалось, ничем не вызванной, он говорил так всегда, он насмехался постоянно, и Марат знал, что над собой. Вообще Марат неплохо понимал Даниеля, гораздо лучше, чем мог ожидать этот последний, слишком поглощенный крушением собственных надежд, чтобы обращать внимание на кого бы то ни было.

– Поговорить с тобой хочу. – Марат поморщился, оглядев Даниеля. – Ты что, пьян?

Даниель поднял руку и зачем-то внимательно поглядел на свою ладонь. На пальце тускло блеснуло кольцо из белого металла.

– Нет еще. Но напьюсь, пожалуй. Вот скажи мне, Марат, что бы ты делал, не окажись меня на месте?

– Ничего. Вернулся бы обратно.

– У грузового телепорта период торможения пятьдесят шесть минут, – сообщил Даниель. – Тебе бы пришлось час болтаться здесь в твоей куртке. Так и околеть недолго.

– Знаю, – сказал Марат, хотя на самом деле он забыл об этой особенности местного телепорта. Он почти никогда не бывал здесь.

– Так о чем говорить будем? – все тем же нарочито ёрническим тоном осведомился Даниель. – О вреде пьянства?

– Меня не посылала ни твоя мать, ни Инга, – спокойно сказал Марат. Он был готов к реакции на его появление. – Но я могу уйти, Данил…

– Оставайся, раз пришёл. – Даниель поднял брови и пожал одним плечом.

Марат огляделся по сторонам. Здесь мало что изменилось со времени его последнего посещения.

Жилой корпус состоял из полутора десятков спален, столовой, каких-то служебных помещений и вот этой самой комнаты, не то прихожей, не то гостиной. Здесь было пыльно и неуютно. На столе и под столом лежали куски проволоки, тряпки, гвозди, обломки пластмассы и прочий хлам. Под ногами, тихо жужжа, крутился маленький аппарат, похожий на игрушечный танк, и собирал с пола мелкие металлические детали.

– Катись отсюда, – Даниель дал ему пинка.

Танк покорно пополз к стене.

– Бестолковая тварь, – заметил хозяин, проводив его взглядом. – Сделал его, чтобы он винтики подбирал и приносил по мере надобности. А он постоянно путается на дороге.

В голосе его зазвучали примирительные нотки, и Марат понял, что Даниель, по крайней мере, не выставит его с порога. И на том спасибо.

– А почему у тебя валяются винтики, а не в коробке лежат?

– Сам не знаю. – Даниель покачал головой. – Соберешь всё с пола, а через три дня смотришь – их там такая прорва!

Он легко поднялся.

– Пошли ко мне, там и поговорим.

Беспорядок у него был еще хуже, чем в прихожей. В комнате стояли две узкие кровати, письменный стол, старое кресло, и пара стульев. Везде валялось множество предметов неизвестного Марату назначения.

Даниель снял с кресла кипу бумаг и небрежно кинул их под стол.

– Садись.

Марат сел. Кресло оказалось неожиданно удобным. Прямо напротив, на стене, висел предмет, которого раньше здесь не было – старинная гравюра, изображавшая штурм средневековой крепости.

Марат закинул ногу на ногу и оперся подбородком на сжатый кулак.

– Комнату решил украсить? – поинтересовался он. – Это на тебя непохоже.

– Чего? А, это… – Даниель рылся в столе. – Да чтоб хоть глаз было на чем остановить… Дуреешь от этих стен. И ото льда тоже.

Он достал два стакана.

– За встречу выпьешь?

– Закуску найди, – попросил Марат.

– Зачем? И так пойдет.

Марат вздохнул.

– Дань, я не ел со вчерашнего утра.

– А-а, – протянул Даниель, – так бы и говорил.

Он вышел из комнаты и вскоре вернулся, принеся хлеб, холодное мясо, сыр и несколько вяленых рыбок. Марат взглянул на еду и почувствовал, как в голове шумит от голода.

Забулькала прозрачная жидкость, перетекая из бутылки в стаканы.

Даниель действительно жил почти в полной изоляции. Хотя персонал станции и состоял из десяти-двенадцати человек, он почти не контактировал с коллегами по вопросам, не касающимся работы. Даже в выходные он не оставлял ледяной материк, предложив себя в бессменные дежурные. С родными и знакомыми Даниель тоже не поддерживал отношений.

Но служителей Логоса он недолюбливал, и история Марата вызвала в нем живейшее сочувствие.

– Ну и попал ты, – вздохнул Даниель, и вечная насмешка исчезла из его голоса. – Не представляю, как тебе теперь выпутываться. Выпьем, что ли?

Он снова наполнил стаканы.

– Да это не все, – сказал Марат. – Это только начало.

– Что еще?

– Тебе знакомо имя Григорий Штоколов?

Даниель удивился.

– Да, знакомо. А что?

– Кто это?

– Насколько я слышал, – Даниель отставил стакан, не донеся его до губ, – непосредственно на Тарцини работали специалисты в разных областях, которых он везде собирал. Их тогда называли профессорами. Вот Штоколов – один из них. Я немного о нём знаю, но вроде бы он был связан с разработкой и повсеместным внедрением телепортов. Почему ты о нем спрашиваешь? Он, должно быть, давно умер.

Марат нарочито медленно отрезал еще один ломоть мяса и положил его на хлеб. Подобного ответа он и ждал.

– Он жив.

– Да брось ты… – Даниель с сомнением помотал головой. – Сколько ж ему лет?

– Не знаю. Много.

Даниель потёр рукой висок.

– Где ты видел его? – медленно спросил он.

Марат запнулся.

– Я расскажу. Но обещай, что будешь молчать.

– Все так серьёзно? – Тёмные брови удивленно взметнулись вверх и сразу опустились.

– Да.

Даниель с интересом посмотрел на Марата.

– Ладно, обещаю. Да и не с кем мне говорить.

Марат еще секунду помолчал и начал говорить. Он рассказал обо всем, забыв упомянуть только про цветок, принесенный из долины.

Даниель не перебивал. Черты его лица затвердели, словно окаменели. Он весь подался вперед и замер. Между бровями пролегла резкая складка. Услышанное явно потрясло его.

Наконец он шевельнулся, сделал неосторожное движение и сбил стакан. Стакан опрокинулся, не разбился, но прозрачная жидкость вытекла на стол, образовав неправильной формы лужицу. Аромат алкогольных паров дошел до Марата, и он вдохнул, неожиданно испытав почти физическое наслаждение от мысли, что под рукой у него надёжное, веками испытанное средство для утешения и забвения.

– О, Логос… – прошептал Даниель. – Ты понимаешь, что ты говоришь, Марат?

– Да, – хмуро сказал Марат. – Поэтому я и пришел к тебе.

– О, Логос… – повторил Даниель, резко поднялся со стула и подошел к окну. За окном лежала ледяная пустыня, покрытая сумраком. – Мне было бы легче поверить, что ты сошёл с ума.

– Да и мне тоже.

– Обитель Разума открыта. – Даниель повернулся к окну спиной и сел на подоконник, закинув одну ногу на колено другой. Его тёмные глаза дико сверкнули в неярком свете лампы. – Я не представляю, что с этим делать, Марат. Ты можешь вообразить, сколько там всего?