Наталья Степанова - Песок

Мужчина хранил молчание. Слышал ли он её вопрос? Повторить она не решилась.

– Темнеет, – произнёс он спустя минуту, – скоро двигаемся дальше.

– Куда?

Охотник не ответил, казалось, он был полностью поглощён перебиранием предметов в своей сумке.

Мина еле заметно пожала плечами. Наверное, в более безопасное место. Она не заметила, как снова задремала, а проснулась оттого, что он тряс её за плечо. Уже знакомое чувство, как нагретая плотная ткань перчатки прикасается к ней. А под тканью она чувствует сильную руку.

Она села и потёрла сонные глаза. Так долго Мина не спала ни разу в жизни: в городе, где она выросла, приходилось вставать с последними лучами солнца, а ложиться уже с рассветом. Заниматься уборкой и помогать рабочим было её обязанностью, впрочем, как и всех детей старше семи лет. Ей было восемь, и она была самой младшей в бригаде. Мальчишки не дружили с ней, а девочек в городе было совсем мало, но они не принимали в свою компанию такую маленькую, как Мина. После смерти отца, у неё никого не осталось.

Охотник уже собрался и ждал её у выхода из норы. С другой стороны от пологого спуска были ступеньки, вырытые прямо в земле, по которым они и поднялись в ночь, обещавшую быть долгой.

Охотник кинул циновку, прикрыв ей вход, присыпал песком, отряхнул перчатки и двинулся вперёд. Девочка поспешила за ним. Её походка была нетвёрдой, голова чуть кружилась от слабости и беспокойства. А может просто надо поесть. Когда она ела последний раз? Несмотря на обжигающий воздух, ещё не успевший остыть после захода солнца, её то и дело бросало в озноб. Что теперь будет?

Мина посмотрела на тёмную фигуру широко шагающего впереди человека. Кто он? Как его зовут? Ведь она не знала о нём ничего. Он не взял её за руку, он ни разу не оглянулся, он даже не знал, не отстала ли она. Мине стало немного не по себе, она почувствовала себя лишней. Тугой комок снова появился в горле, выдавливая из сухих глаз слезы. Обида. Мина слишком хорошо знала это чувство, чтобы спутать его с чем-то другим.

Девочка кулаками терла глаза, изо всех сил стараясь не отставать. Ведь, каким-то образом, она знала, что он не вернётся за ней, если она потеряется.

Они шли уже довольно долго. Охотник всё время двигался вперёд, никуда не сворачивая, поэтому Мина старалась смотреть под ноги, чтобы не подвернуть ногу на каком-нибудь камне. Внезапно девочка врезалась в его спину и отскочила назад, чуть не упав.

Он резко остановился и напрягся. Недалеко он услышал шуршание песка, может за пять сотен метров. Среди валунов, которыми была усыпана Пустошь, кто-то был. Охотник знал, кто.

Твари вышли на охоту.

Мина стояла позади и тёрла лоб, который болел после столкновения со спиной незнакомца. Он не двигался. В свете большой луны девочка видела блеск его глаз. Два горящих зрачка, как у дикой кошки, они смотрели вдаль, словно за кем-то наблюдая.

– Найди большой камень и спрячься за ним, – сказал он и сунул руку за плащ, – и чтобы ни звука.

Мина ничего не успела сказать или спросить: охотник рванул в сторону, и в темноте она быстро потеряла его из виду. Сердечко заколотилось. Девочка секунду стояла в растерянности, но потом взяла себя в руки, и попыталась всмотреться в окружающую её темноту, слабо разгоняемую лунным светом. Он сказал – найти большой камень и спрятаться.

Она огляделась, но не увидела ничего похожего.

Девочка двинулась влево, ища подходящее место, и наткнулась на гладкий, довольно большой валун. Мина решила, что он подойдёт. Камень холодил покрывшуюся мурашками кожу сквозь тонкую ткань футболки. Пальцами она стала нервно перебирать остывший песок, ожидая возвращения своего спасителя.

Охотник медленно, по-кошачьи тихо переступал по песку, стараясь не издать лишних звуков. Он двигался, напрягая зрение, обоняние и, самое главное, слух. Тварей было несколько. Три, может четыре. Это было очень и очень паршиво – схватка предстояла серьёзная. Привычным движением он вынул из ножен кинжал. Обрез, всунутый в сапог, он решил пока не использовать: патроны для него стоили недёшево.

Много раз в своей жизни он дрался с таким количеством тварей, но тогда он был совершенно один. Он очень надеялся, что девочка хорошенько спряталась, иначе, чёрт бы его побрал, он не сможет спасти её во второй раз.

Охотник услышал хруст камней справа, метрах в ста.

Какого чёрта их столько в одном месте? Они не терпели конкуренции, поэтому обычно встречались по одному, максимум, по паре штук одновременно.

Эти твари были ростом выше двух метров, хотя экземпляры попадались разные: иногда мелкие, ростом с человека, иногда здоровые, под три метра. Сгорбленные, состоявшие из одних мышц и сухожилий, с длинными острыми, как лезвия, зазубренными когтями на пятипалых руках, большой отвратительной пастью с острыми зубами и мощными ногами, позволяющими совершать высокие прыжки и нападать на жертву сверху.

Их чёрную твёрдую кожу было нелегко пробить из-за бугристых наростов и шипов, а постоянно выделяемая железами вонючая слизь, покрывающая всё тело, заставляла лезвие соскальзывать, что делало схватку с ними крайне трудной. Эти твари стали бы идеальными машинами для убийства, если б не мозг величиной с орешек. Две вещи всегда мешали им прослыть ужасными непобедимыми хищниками: тупость и жуткая вонь, стоявшая вокруг них в радиусе пятисот метров. Это была смесь запахов чего-то непередаваемо отвратительного: мертвечины, которой они питались, хотя предпочитали лакомиться свежатиной, и того особого запаха пустошей, сухого, выжженного… мёртвого. Охотник ненавидел этот запах, полностью забивавший нос, стоило подойти к тварям поближе. Люди прозвали их «падальщиками» или «каннибалами».

В ночное время удалённые районы пустошей кишели ими: они охотились сначала на ничего не подозревающих путников, а потом, когда люди вооружились и стали осторожны, на живность помельче: диких пустынных кошек, диких собак, песчаных ящериц. Охотились они и на сородичей – на «москитов», мелких летающих хищных тварей.

Москиты представляли собой полутораметровых стрекоз-переростков со смертоносным жалом на гибком хвосте, которым они пронзали ничего не подозревающую жертву, налетая со спины. Их маленькие головки крутились во все стороны, а довольно крупная пасть с острыми зубками могла легко прокусить шкуру, мех, кожаную одежду и добраться до сочной плоти. Плодились они много, поэтому недостатка в москитах не было. Кроме падальщиков охотились на них и люди. Их мясо употребляли в пищу, несмотря на его жёсткость и низкие вкусовые качества, но для тех, кто привык выживать, оно вполне годилось в пищу.

Какая ирония: мы едим их – они едят нас…