Василий Вялый - Смерти нет

Бессвязные мысли хаотично крутились в голове, но к вечеру я почти утвердился во мнении, что театральный администратор решил таким кощунственным способом обмануть меня и в сговоре с женой инсценировал свою смерть. В памяти сразу воскресились его удачные попытки любыми путями избежать расплаты за выпивку. Театрал хренов – не на того нарвался! Но уже через минуту я кардинально поменял своё предположение: а что, если он действительно умер? Я закурил сигарету и подошёл к окну. А может быть, его жена и не ведала о крупном выигрыше. А для ритуально-погребальных затрат ей такие деньги, скорее всего, не помешают. Но отыщется ли лотерейный билет? Я решил ехать в Новосибирск. Пожалуй, удивится Иосиф Львович, увидев меня, ежели он всё-таки пребывает в здравии.

Ранним утром я сел на скорый поезд Адлер – Новосибирск, который уже через несколько минут увёз меня в столицу российской науки. – Калошин снова взял со стола бутылку и на сей раз намерения своего не поменял: плеснул в стаканы немного водки.

– Виталик, а ты не брешешь? – с подкупающей прямолинейностью спросил плотник.

– Век воли не видать, – ногтем большого пальца ваятель клятвенно дёрнул себя за передний зуб. Этот обет бригадира, видимо, настолько убедил Белошапку, что, едва выпив спиртное, он потребовал продолжать рассказ.

– Ну, дальше начинается самое интересное. – Калошин, последовав примеру гробовщика, выпил, затем не спеша закурил сигарету. – Елизавета Владимировна – именно так звали хозяйку – долго не могла понять, чего же от неё хочет курортный знакомый покойного супруга. Подозрения об имитации смерти Иосифа Львовича я отбросил сразу: скорбь вдовы оказалась настолько естественной, что не вызывала никаких сомнений. Да и обстановка в доме соответствовала недавно побывавшей здесь смерти. Я почувствовал это.

– Как это – почувствовал? – удивился плотник.

– Коля! Ты же на кладбище работаешь… – возмутился скульптор. – Неужели не ощущаешь, когда разобщаются дух и материя? – но, взглянув в лицо Николая, лишь махнул рукой. – Елизавета Владимировна сказала, что о лотерейном билете муж ей ничего не говорил. И это было похоже на правду. Возможно, забыл; а может быть, хотел утаить крупный выигрыш. Я стоял в растерянности и не знал, как сформулировать намек, что надо бы этот чёртов билет найти. Но вдова оказалась не только догадливой, но и практичной женщиной – она тут же организовала в квартире тщательные поиски, к которым подключился и ваш покорный слуга.

Мы обследовали рабочий стол Иосифа Львовича, перетряхнули все книги в домашней библиотеке, которых оказалось очень много, вывернули карманы всех его брюк, пиджаков и рубашек, но наши усилия оказались тщетными. Елизавета Владимировна предложила сварить кофе, и пока она гремела чашками на кухне, я рассеянно перебирал бумажки, хаотично валявшиеся на столешнице. Мне в руки попалась газета, дизайн которой показался невероятно знакомым. Я немедленно развернул печатное издание, и перед моими глазами предстала таблица розыгрыша лотереи ДОСААФ. Ровные, на первый взгляд ничего не значащие столбцы цифр беспристрастно застыли на странице. Лишь одна из нескольких сотен строчек привлекала моё внимание, ибо она была подчёркнута красным карандашом. Я хорошо помнил это магический код: серия А 069 номер 49478299. Выигрыш: автомобиль ГАЗ-24 «Волга». Я медленно опустился на стул. Выходит, смерть позволила Иосифу Львовичу узнать о привалившей ему удаче, но решительно отвергла возможность вкусить материальный эквивалент благой вести. Порой этого достаточно, чтобы быть счастливым. Ведь говорят же, что исполнение – враг желания.

В комнату с подносом в руках вошла Елизавета Владимировна. Я молча показал ей газету с таблицей розыгрыша. На несколько секунд вдова задумалась.

Я молчал, понимая, что любой вопрос сейчас будет неимоверно бестактным. Когда вдова несколько успокоилась и снова взяла в руку кофейную чашечку, я спросил:

– Елизавета Владимировна, а в какой пиджак он положил билет? – я встал со стула и в волнении принялся ходить по комнате. – И где сейчас находится этот пиджак?

Лицо вдовы стало ещё более скорбным.

– Это был новый тёмно-синий костюм из чистой шерсти. Мы купили его всего три года назад, – я понял, что фундаментальность их брака была обозначена ещё и национальной общностью. – Иосифу очень нравился этот костюм, и надевал он его в особо торжественных случаях. В тот день, – Елизавета Владимировна снова вздохнула, – в нашем театре давал концерт Дмитрий Хворостовский. Надеюсь, вы понимаете, что профессиональных забот у администратора было предостаточно, а тут ещё такой – хоть и положительный – стресс с лотерейным билетом. Вот сердце и не выдержало эмоциональных нагрузок, – вдова умолкла и опустила глаза. – А похоронили мы его, Виталий, в этом же тёмно-синем костюме. Карманы брюк и боковые карманы пиджака я проверила, а вот внутренние… В тот момент, когда я собиралась это сделать, меня кто-то отвлек, и я отдала костюм санитарам. На моих глазах они одели мужа, положили его в гроб и…

– Выходит, что билет остался во внутреннем кармане? – я не выдержал и перебил Елизавету Владимировну, не дав ей договорить. – Вы зарыли пиджак, как клад.

– Выходит, что так, – тихо ответила она.

Некоторое время мы молчали. Я лихорадочно обдумывал все дальнейшие варианты создавшейся ситуации. Надо сказать, что их было немного.

– Эксгумацию нам никто не позволит делать, – сказала вдова. – Для этого необходимо разрешение прокуратуры. Но сами понимаете, что у них нет для этого никаких оснований.

«Отчаянная женщина. Впрочем, для определения её характера можно подобрать и более смелое слово», – подумал я и предложил эту весьма далёкую от этических вершин операцию произвести нелегально.

– То есть вы хотите сказать, что мы с вами возьмём мотыги и в полночь отправимся на кладбище, чтобы… – возмущение и сарказм Елизаветы Владимировны были достаточно заметны на её лице.

– Нет, зачем же? – я осторожно подбирал слова. – Можно кого-нибудь попросить об этом одолжении. Иначе говоря – нанять, – спросив у хозяйки разрешения, я закурил сигарету. Когда я вдыхаю табачный дым, мне как-то легче думается. Ещё пару часов назад мысль о тайной эксгумации едва ли могла прийти мне в голову. – Думаю, что лучше всего эту деликатную работу поручить местным могильщикам. Они аккуратно всё сделают, возьмут билет и снова… э… зароют могилу. Рано утром, если останутся какие-то следы, то копачи…

– Кто, простите? – переспросила вдова.

– Копачи… Это у нас на Кубани народ могильщиков так называет. – я стал вертеть головой в поисках пепельницы. Елизавета Владимировна подвинула ко мне кофейное блюдце. – А утром копачи поправят могилку и накроют её венками, чтобы прикрыть от посторонних взглядов влажную землю.