Геннадий Локтев - Возвращения к любви

Инна украдкой глянула на Григория. Он сидел какой-то жалкий. Ей не хотелось видеть его таким, ей хотелось влепить ему пощечину. Не за то, что он женат, а за то, что он сник, растерялся, распустил сопли. Но побоялась, вдруг еще не дай Бог заплачет, придется тогда его, словно обиженного ребенка, успокаивать. Но несмотря на то, что не очень он был ей в данный момент времени симпатичен, она решилась.

– Отвези меня, пожалуйста, домой!

Как же он медленно ехал? Дай ему волю, он до утра бы ее вез домой, пришлось ей немного и здесь проявить свою волю. А в голове постоянно вертелась мысль. Она еще не знала как. Она не знала как, под какой причиной пригласить его к себе домой. Решение пришло само собой. Выходя из машины, она и правда подвернула ногу, но так, легко, почти неощутимо. Как он испугался за нее! Знать, и правда, она ему дорога. Как он неумело, но с какой осторожностью и нежностью вел ее домой. Инна чуть не рассмеялась.

У нее были планы в тот вечер только на остаток дня. И планов на то, чтобы совсем порвать с Григорием отношения, не было. И, уж, тем более, планов порвать отношения не было после той незабываемой ночи на берегу водохранилища. Она не знала, что испытывают другие женщины с другими мужчинами при тех же обстоятельствах. Но то, что испытала она…

Господи, что же в голове-то происходит!

Планы начали роиться в голове утром. Когда она проснулась. Он еще спал, еле слышно дышал, в уголке губ притаилась крохотная капелька слюны. А у нее в голове вертелась тысяча и одна мысль.

Ну что дальше?

Оставит он семью, придет к ней? Будут ли они счастливы? Наверняка ведь у него есть дети, которых наверняка он любит. Как он будет их любить на расстоянии? Она сама выросла без отца, и знает, как нужна скупая отцовская любовь, особенно в период отрочества и юности. Сейчас, что видно по нему, у него хорошая, высокооплачиваемая работа, он успешен, он обеспечен. Но здесь у него работа временная. Вряд ли Григорий здесь найдет ту работу, которая его устроит.

Ну что дальше?

Бросить все, и уехать с ним к нему? Вообще бред! Жить в маленьком городке на площади квартиры с носовой платок с его бывшей женой и детьми? Немыслимо!

Наверное, мысли глупые, детские, но именно они и терзали ее в то утро. Так и решила. Все. Надо рвать! Познал Григорий молодого, роскошного тела, насытился, вот ему и награда за все те приятные минуты, которые он доставил ей.

Он уходил.

Она видела, она чувствовала, как ему не хочется уходить. Она не желала показывать ему, как ей не хотелось, чтобы он уходил. Слезы, ее выдавали слезы.

Она не знала. Инна пока ничего не знала. Она ни в чем не была уверена. Она ни на чем не поставила жирного креста. Она знала лишь одно. Каждый должен биться за себя и за свое счастье. Даже если кажется, что венцом этой битвы будет Пиррова победа.

***

Его просто выставили за дверь! Со слезами, по всей видимости, вопреки своему желанию, но просто выставили за дверь!

С пустой головой, с занозой в сердце, с огромным булыжником на душе, он вышел на улицу, сел в машину и долго сидел в ней, не понимая совершенно, что ему дальше делать, куда ехать, как вообще жить дальше. Права ли она была? Скорее всего, права. Она хорошая, молодая, красивая, милая девчонка, и он, немолодой уже, потертый самец, связанный давно семейными узами. Зачем он ей? Поиграться? К чему потрепанная игрушка, если вокруг столько холеных и лощеных парней, которые бы за счастье посчитали иметь хоть какое-то отношение к ней.

Маразм!

Вместо того, чтобы достать свежий кусок колбасы, поднять с пола кем-то уже надкусанный ломоть, который в любое время может быть отобран кем-то другим, имеющим право на него.

Все правильно!

Инна поступила правильно! Только не надо было бы заканчивать все тем, что произошло прошедшей ночью. Эта ночь усугубила его, и без того не очень радужное, состояние. Как теперь вырваться из сетей воспоминаний о тех ощущениях, как телесных, так и душевных, которые он испытал в ее объятьях.

Мысли толкались, слипались, рвались на куски, но ничего стройного в голове не складывалось. Никакого решения в голову не приходило. Надо сегодняшний день просто переболеть. Надо вычеркнуть его из жизни любым способом. А как? Водка? А почему бы нет? Напиться, забыться, уснуть. А там… А там будет другой день, не отличающийся от сегодняшнего, но он будет только завтра. Завтра будет завтра. Завтра он будет решать, как ему жить завтра. А сегодня к черту все!

Григорий глянул на часы и ахнул. Время было почти семь часов вечера, получается, что в машине он просидел больше шести часов.

Он завел машину, поехал, мимо того магазина, где они впервые встретились. Остановился. Зашел. Пара бутылок водки… Нет, бутылку водки, бутылку коньяка… Нет, пропивать свое счастье так уж в компании с благородными, с дорогими напитками, какое счастье, такие и напитки, две бутылки коньяка. А зачем ему два коньяка, водку он больше уважает. За себя водкой, за Инну коньяком.

Мандарины. Он горько улыбнулся. Ее любимые. Взял, прихватил еще коробку шоколадных конфет и какие-то там сэндвичи.

Номер в гостинице уныл и тосклив. Полный стакан водки не скрасил его углов. Второй стакан пошел вдогонку за первым. Не полный, половина. Не хватает воздуха, на балкон!

– Эй, молодой человек! Скучаем? Я сейчас поднимусь, скрашу твое одиночество.

Он не успел разглядеть, кому принадлежит нежный женский голос, не успел обдумать того, что сказали, не успел ответить ни «Да», ни «Нет», на пороге номера стояло некое чудо в короткой юбке с пышной копной светлых волос.

– Ну что ты столбом стоишь, предложи девушке сесть, предложи выпить. Фу, как пошло, водка. Коньяк? Ну что ты? Мартини, шампанское…

Девушка взяла трубку телефона.

– Принеси, пожалуйста, в номер мартини и шампанское.

Он, выпив еще водки, сидел в кресле и осоловевшими глазами смотрел на сидевшую напротив него девушку с бокалом мартини в руке. И сравнивал ее с Инной. Хороша, ничего не скажешь, хороша! Но не заиграет каждая клеточка ее тела под его руками, не издадут ее легкие тех нежных, но страстных вдохов и выдохов, не забьется жилка у нее на шее, не…

Да все не то, к тому же еще пошло, вульгарно и грязно.

Она поняла его взгляд по-своему, поднялась, подошла к нему, села на колени, прижалась пышной грудью к его лицу. Дорогие духи ударили в нос, вызвав страшную брезгливость. Он резко встал, девушка отскочила в сторону.

– Ты чего?

– Пошла вон!

– Чего?

– Вон пошла!

– Козел! Урод! Импотент!

Хлопнула дверь. Он допил водку и упал в кровать.

Утро было страшным. Ко всему прочему он не нашел бумажника с приличной сумой денег и кредитной карточкой. Когда эта… успела его украсть, он не знал или не помнил. Бумажника не было. Бак полупустой. С пустыми карманами до дома он завтра не доедет. Мысли пуще вчерашнего вертелись в голове, с ними он залез в ванну.