Езид Гехинский - Слово мудрости. Афоризмы, размышления, наставления. Книга первая

Наконец-то я понимаю, что при революциях верховная власть в конце концов остается у самых отъявленных мошенников.

Революция бессильна изменить человеческую природу; она оставляет ее органически ветхой, подчиненной старой и непреодоленной физиологии и психологии, но притязает механически создать из этой старой человеческой природы совершенно новое общество и жизнь.

Безумием революции было желание водворить добродетель на земле. Когда хотят сделать людей добрыми, мудрыми, свободными, воздержанными, великодушными, то неизбежно приходят к желанию перебить их всех.

Революционная бюрократия обычно бывает еще ниже той старой бюрократии, которую революция свергает.

Революционеры поклоняются будущему, но живут прошлым.

Революционеры вообще не терпят возражений, ведь у них отнимают пафос абсолютной правды.

У революций, долго бывших в силе и, наконец, остановленных в своем течении, есть это надменное притязание, чтобы беззакония, им совершенные, остались неприкосновенными. Всякое исправление сделанного им зла они называют реакцией.

Революция всегда есть в значительной степени маскарад, и если сорвать маски, то можно встретить старые, знакомые лица.

Даже там, где жизнь меняется стремительно и резко, как, например, в революционные эпохи, при всех видимых превращениях сохраняется гораздо больше старого, чем полагают обыкновенно, и это старое господствует, объединяясь с новым в новое единство.

Я полагаю, что из-за революций люди постоянно будут бросаться от одной общественной системы к другой, и продолжительность каждой из них будет зависеть от преходящих достоинств отдельных людей.

У народов образованных бунтуют вообще только те, которым нечего терять.

Смешение истины с вымыслом имеет целью коварство, а коварство приводит к смуте.

Когда верх берет правый, он распинает левого, но прежде – того, кто посередине. Когда верх берет левый, он распинает правого, но того, кто посередине, в первую голову. Бывает, конечно, что возникают смуты и кровавые схватки; тогда правый и левый сообща распинают того, кто посередине, – потому что он не решил, против которого из двух бороться.

Революционеры обещали сделать добро, а кончили тем, что нажили добро.

Революция дает свободу всем любителям поживиться за чужой счет.

Революция часто говорит своим детям: «Обогащайтесь!» Откуда у них брались деньги? Ведь еще недавно эти люди были бедны как церковные крысы и сидели по уши в долгах.

Бывают смутные времена в истории народов, когда худшие люди подвигаются вперед и вверх, а лучшие задыхаются и терпят гонения.

Что осталось от революции? Революция превратилась в своекорыстное расхищение государства.

Но уступая корысти, объятые силой безумья,

Граждане сами не прочь город великий сгубить.

Движение революции всегда истребляет само себя, оно не ведет к новой жизни. Это не есть движение в глубину, это есть движение на поверхность поверхности. И с поверхности оно рассеивается, как пыль.

Слишком часто в истории революционное движение было призрачным движением. Реально оно было движением назад…

Неправы те, кто думает, что революции достаточно одного боевого настроения в народной массе: всякая сила сильна не только своим напором, но и отсутствием препятствий; и нет той силы, которая не могла бы быть остановлена достаточным сопротивлением.

Всякая революция кончается, как только в широких кругах народа воля к порядку отворачивается от революционного пути и становится враждебною беспорядку.

Все спасение в том, чтобы сама разрушающая воля тотчас же после своей победы превратилась в волю к новому порядку и новой организации: разрушающий порыв должен уметь вовремя стать созидающим. Если это превращение не удастся и разрушение, раз одержав победу, пойдет по инерции дальше, увлекаемое собственным размахом и распаляясь страстью от каждого нового удара, то его ждет насильственный, бесславный и бесплодный конец.

Революция в значительной степени есть расплата за грехи прошлого, есть знак того, что не было творческих духовных сил для реформирования общества.

Революции я считаю неизбежными, они фатальны при отсутствии или слабости творческих духовных сил, способных радикально реформировать и преобразовать общество.

Революция – конец старой жизни, а не начало новой жизни, расплата за долгий путь. В революции искупаются грехи прошлого. Революция всегда говорит о том, что власть имеющие не исполнили своего назначения. И осуждением до революции господствовавших слоев общества бывает то, что они довели до революции, допустили ее возможность. В обществе была болезнь и гниль, которые и сделали неизбежной революцию. Это верно и по отношению к старому режиму, предшествовавшему революции русской. Сверху не происходило творческого развития, не излучался свет, и потому прорвалась тьма снизу. Так всегда бывает. Это – закон жизни. Революциям предшествует процесс разложения, упадок веры, потеря в обществе и народе объединяющего духовного центра жизни. К революциям ведут не созидательные, творческие процессы, а процессы гнилостные и разрушительные.

Ответственны за революцию все, и более всего ответственны реакционные силы старого режима.

«Бурбоны ничего не забыли и ничему не научились», – говорил он ( Шарль Морис Талейран ), наблюдая, как вернувшиеся в страну аристократы пытаются ввести порядки, бытовавшие во Франции до революции.

Реформа – это исправление злоупотреблений; революция – это переход власти.

Если путем насильственной революции пытаться достичь большего, чем разрушение тирании, то вероятность того, что революция приведет к новой тирании, ничуть не меньше вероятности того, что она достигнет своих реальных целей.

Революция – это удавшаяся попытка свергнуть плохое правительство с тем, чтобы посадить еще худшее.