Татьяна Дмитриева - Наш Армагеддон

– Тогда покажется, что мир рухнул. А потом появится другая, еще более любимая.

– Вы – оптимистка?

– Жизнь научила не зацикливаться на неприятностях. Ладно, пошли дальше работу работать.

Мы работали до вечера, ему из больницы все время звонила его женщина и чего-то требовала. Он перезванивал Михалычу, и тот терпеливо давал советы. Несколько раз он просил позвонить Алене и советовался с ней. Было его очень жаль. Красивый, сильный физически, психически был он надломлен основательно. Кто-то постоянно должен был его хвалить, подсказывать, подбадривать. За день я от него изрядно устала. А вечером ему позвонила девушка, чтобы он ее забрал, а мне – Алена, у которой поднялась температура. Я помчалась в деревню, чтобы везти их в больницу, и мы больше с Андреем не виделись.

Андрей заезжал к Алене еще пару раз – что-то прикрутить, что-то доделать. Это стало ее напрягать. Она тоже заметила его нервозность, а его разговоры пугали своей откровенностью. У каждого из нас свои проблемы, а уж тем более у матери с грудным ребенком. И она попросила Михалыча больше его не присылать. Тот очень удивился словам Алены о том, что Андрей не совсем адекватен. Он вообще не замечал в людях агрессии, наверное, потому, что в нем самом ее не было совсем. Трудно поверить, но есть смысл в высказывании о том, что мы замечаем в людях только те недостатки, которые есть в нас самих.

Прошел год. Однажды Андрей позвонил Алене. Он был в совершенно жутком состоянии. Ему очень нужно было кому-то поплакаться в жилетку, причем было совершенно очевидно, что он выпил и находится на грани между убийством бросившей его девушки и самоубийством. Не знаю, как следовало поступить Алене, но она со свойственной ей самоуверенностью решила, что сможет ему помочь «добрым словом». Конечно, ей было страшновато. Совершенно неожиданно к ней пришла Сатаня. Без звонка, просто почувствовав какую-то опасность и сделав вид, что случайно оказалась ряжом. Конечно, две женщины – не одна женщина, но что они могли бы сделать, если бы Андрей слетел с катушек? Да, какое там «если бы». Слетел. Он, как и многие недалекие мужики, почему-то был абсолютно уверен, что может осчастливить любую одинокую женщину уже тем, что он мужчина, и соизволил снизойти. После нескольких часов пьяных излияний на тему, какие все бабы сволочи, он, все сильнее заводясь, заявил, что Алена – не такая, как все. Он готов остаться с ней и кормить ее и ее сына. На мягкий отказ он отреагировал вспышкой злобы на тему «чем я тебя не устраиваю». Алена трухнула не на шутку:

– Слушай, тебе нужно было выговориться, я тебя выслушала. Я тебе ничего не обещала. Я – не твоя женщина. У меня есть мой малыш, и мне сейчас никто не нужен. Ни ты, ни любой другой мужик. Ты еще встретишь свою женщину. Иди домой, утро вечера мудренее.

– И ты такая же. Выгонишь меня ночью, пьяного, а ведь знаешь, на что я способен! не боишься?

– Боюсь. Но еще больше боюсь тебя оставить. А вдруг ты ребенка напугаешь? Иди уже.

– А если я руки на себя наложу? Не жалко будет?

– Жалко. Но это – твоя жизнь.

– Сука ты лживая. Да я тебя по стенке размажу. И ублюдка твоего.

– Солдат ребенка не обидит. Уходи, не бери грех на душу. Никто тебя здесь не обижал. Сам знаешь, что это алкоголь тебе мозги замутил.

Все это время Сатаня тихонько сидела в уголке крошечной кухни, только взгляд ее стал как-то жестче. Она смотрела Андрею в межбровье и что-то бормотала, что-то типа «ступай домой, с тобою Бог, шагай смелей через порог» и «на болоте ягодки – клюква да морошка, ты к Алене накрепко позабудь дорожку». Не знаю, был ли это какой-то заговор, от ворот поворот, или Сатаня, будучи дамой поэтически одаренной, сочиняла на ходу и просто напугала ошалевшего парня своим загадочным видом черной вдовы, но Андрей быстро встал, и чуть ли не задом стал пятиться к выходу, матерясь на ходу и обещая, что они еще пожалеют. Думаю, что свою роль сыграл безотчетный ужас простого русского мужика перед возможным страшным заклятием или чем-то в этом роде. Тем более странно это для человека, готового в любую минуту на самый отчаянный поступок и ни в грош не ставящим свою и чужую жизнь.

Сатаня, как она потом созналась Алене, тоже испугалась. Она даже ночевать осталась, так как одна боялась оставаться, а другая – выходить из дома. Больше Андрей не звонил и не приходил, но через две недели Алена узнала, что он покончил с собой, перерезав себе горло. Почему-то именно способ ухода из жизни, страшный и беспощадный к себе самому, поразил и расстроил Алену. Как и обещала, она искренне жалела невезучего парня, так и не нашедшего себя в жизни. Хоронил его, конечно, Михалыч. И горевал вместе с сестрой погибшего, которая к тому времени уже работала у него.

***

Вот такая жуткая история проплыла в моем сознании, когда я сидела внизу с сигаретой во рту и страхом в сердце. Скорее всего, именно его разделенная душа пришла ко мне, ставшей лакомым кусочком из-за болезни и страха. Накануне он был у Сатани, но ее этим не возьмешь, она умеет защищаться. Да и в астрале она всякого навидалась. А я? Я только теоретически знаю о наличии темных сил. Я всегда считала, что если идешь путем любви, то и вероятность встречи с тьмой практически равна нулю. Что я знаю об этом? Что любовью можно исцелить кого угодно. А ушедшего в мир иной?

Законы Вселенной должны действовать в любом ее уголке, в любом ее измерении. Ему очень не хватало любви в земной жизни, не хватает и там. С чем туда придешь, то там и найдешь. Все, хватит рассуждать, нужно действовать.

Я поднялась к себе в спальню, продолжая спорить с тем жутким прогнозом, который продолжал капать мне на мозги. Я легла на кровать и погасила свет. Было три часа ночи.

Прежде всего, нужно проверить, не надумала ли я себе все от начала и до конца.

Я закрыла глаза. Перед внутренним взором проплыли два пучка света и какие-то красные огненные шары.

Свет. Слава Богу, я не одна. Мой ангел со мной. А красные шары? Это – мой страх. Уберу страх – уберу и сущность. Но куда? Нет, этого мало.

Открываю систему тонкого тела, чтобы мой ангел услышал меня.

Открыться? В такой момент! А что? Все плохое уже случилось. Пусть случится и хорошее.

Я шепчу:

– Ангел мой, я знаю, что ты со мной! Дай мне знак, если кроме тебя здесь присутствует душа погибшего Андрея!

Я замерла в ожидании подтверждения. Больше всего мне хотелось, чтобы этот знак никоим образом не проявился. Но он возник. Что-то с силой ударило в окно. Я дернулась.

Будто камень угодил. Но некому кидать камни. Деревня спит. А если бы кто и прошел мимо, то собаки подняли бы лай.

И я начала говорить в пустоту:

– Андрей, мне очень жаль, что жизнь была жестока к тебе. Но ни я, ни моя дочь, ни наш малыш в этом не виноваты. Ты обижен, и эта обида не дает тебе уйти туда, где ждет тебя любовь и покой. Я попробую помочь тебе.