Богдан Богданов - Идиотентест

– Грин!?

– Он самый, – улыбнулся он. – Где мы с тобой дули?

– На Чистых, зимой, а потом в Мандосе, в Царицыно, с гномами какимито. Фили, Кили, Балин и Двалин, – хихикая, произнёс я. Грин тоже уже ржал во всю.

– Да, точно, я тебя вспомнил, это ты какойто стишок тогда сочинил про курево.

Курил я много в этой жизни

Ещё не раз я покурю

Курить я буду полюбому,

Ведь так курить её люблю.

– продекламировал я сдавленным от смеха голосом. Грин хохотал навзрыд. Тут появился Лёшик с довольной рожей и сразу же присоединился к нам в воскурении. Мы покурили ещё, постояли минут двадцать и позагоняли раста телеги. Поугорали от души, но пришло время двигаться дальше. Ведь барагозы сами собой не накосячатся.

– Куда вы теперь? – спросил Грин, глядя на нас красными, ничего не понимающими глазами.

– Мы – бухать и косорезить. До заката должны разнести этот город, – отрапортовал я.

– Уу, синька!.. Это нет, не моё, – подытожил Грин.

– Ну, тада бывай, брат, не поминай лихом, да хранит тебя бог Канубис, – попрощался я, и мы с обкуренным циклопом отправились навстречу новым приключениям. Причём я, кстати, так и не поел.

– Давай вначале в зоопарк, пока не попустило, а уже потом в Кунсткамеру. А хотя можно и наоборот, – пространственно рассуждал я, помахивая пластиковой вилкой. – Бля! А где тарелка с хавчиком и тёлочка Кендр? Ойёйёй… – я обхватил голову руками и вроде даже понастоящему огорчился.

– Да, чувак, уж если что и может оторвать тебя от тёлок, то это дудка, – заржал Лёшик, словно дикий единорог. Он долго не мог уняться, у него было некое подобие истерики. Я в этот момент начал озираться по сторонам, как будто надеясь увидеть бегущую за нами девушкуэльфа с тарелкой вкусной похлёбки в придачу.

– Даже не думай об этом, – как будто читая мои мысли, проговорил Лёшик.

Я махнул рукой, тем самым давая понять, что смирился с произошедшим. Хотя, конечно, девушку я продинамил, и продинамил зря: хорошая девчушка; никогда мне с ней больше не увидеться. Жаль! Прям вот – жальпрежаль! Ну да ладно, как говорил Козьма Прутков, «нельзя объять необъятное». И мы пошли в зоопарк транзитом через магазин «Продукты». Там мы затарились по полной программе: водка, пиво, закусь и минералка на запивку.

– Давай во двор зайдём и там накатим уже, – предложил запыхавшийся Лёшик.

– О, точняк, давай, заодно и отольём, – быстро согласился я.

Мы свернули в первый попавшийся рукав. Двор находился в ужасном состоянии, всё было ободрано и загажено. Не просматривалось ни одной лавочки, и мы просто встали посередине колодца.

– Да уж, хорошо, что сейчас тепло, – сказал я и поёжился. Ох уж мне эти питерские дворы. Их надо обязательно увидеть каждому, увидеть и забыть. Я быстро откупорил бутылку, потому что задерживаться здесь совсем не хотелось. С закуской тоже морочиться особо не стали по той же причине. Пиво решили пока не трогать. Я отломал горбушку от буханки и застыл со стаканчиком в руках, смотря на копошащегося в своём рюкзаке Лёшика.

– Давай скорей уже, а то ссать охота, – подгонял я его нетерпеливым тоном.

– Ну иди поссы, а потом накатим спокойно, – бросил он в ответ. Я отошёл в сторону и встал лицом к стене. Затем расстегнул молнию на джинсах и сосредоточился на предстоящем процессе. И тут по закону подлости или, как говаривал один знакомый, «по принципу западла», откуда ни возьмись появилась какаято тётка весьма неприглядного вида. Я оглянулся на неё, но журчание уже началось, и остановить его не было никакой возможности. Тётка тем временем подошла ближе и остановилась в двух шагах от меня.

– Ты чё? – спросила она.

– Чё, чё – дричичо, – ответил я.

– Ты чё, не знаешь, что ли, что приличные люди ссут в парадной, – сказала она заплетающимся языком. Она, конечно же, была в говно. Вообще, в Питере, как я понял, не такто просто встретить трезвого человека, если это не мент, конечно же.

– Нет, не знал, я же из Москвы.

– Ну ты и хмырь, – брякнула она и, повернувшись к Лёшику, повторила оскорбление, но теперь направленное к его персоне. Затем она медленно и с достоинством удалилась. Я проводил её взглядом и посмотрел на дружбана. Он с ничего не понимающим видом стоял посреди двора со стаканчиком в руке.

– Это чё такое было? – спросил он. Я подошёл к нему и взял свой бокал.

– Да забей, это питерский персонаж, очередной и явно не последний.

– Ну тада давай накатим. За персонажей.

Мы подняли стаканы, чокнулись и залили топливо в бак. Я понюхал горбушку, откусил кусок и понял, что есть хочу очень прилично, но делать это в таком месте было выше моих сил. Я начал подгонять своего алкоспутника, чтобы поскорее покинуть столь ужасное место. Мне кажется, это был самый ужасный двор во всем Питере, потому как ни до этого момента, ни после я ничего более стрёмного в Северной Пальмире не видел.

– Скорее покинем это ужасное место, – взмолился я, – на меня здесь мрачняк какойто нападает.

– Идём, идём, не мороси уж, – снисходительно улыбнулся он. – Хотя я думал ещё по пясярику и тогда… Но если вашему высочеству тут претит, тогда да.

Сделав реверанс, Лёшик побежал в арку, подетски припрыгивая и звонко смеясь. Это, и в правду, выглядело до жути забавно; я тоже засмеялся и устремился за ним. Шли мы быстро, и зоопарк приближался неотвратимо. Упомяну лишь, что мы сделали ещё одну остановку и хлопнули по рюмашке, но всё произошло практически на бегу и ничего примечательного за это время не случилось.

И вот мы у цели. Врата, кассы и вход. Но вот незадача – внутрь нас почемуто наотрез отказываются пускать. Хотя, в принципе, я чегото подобного гдето в глубине души ожидал. Лёшик тоже не сильно возмущался. Хотя он вообще любитель вступить в конфронтацию, но здесь както спокойно отступил. Я сразу понял, что он отступил лишь временно, но последний маневр оставил за собой. Слишком хорошо я его знал, поэтому просто последовал за ним, когда он уверенным шагом направился вдоль забора. Он шёл и шёл, не останавливаясь; я едва поспевал за ним. Сцена напоминала советский мультфильм про Винни Пуха.

– Дай пивка, а? – сказал я ему в спину. – А то я запыхался уже и вообще, что происходит? Ты чё, реально хочешь через забор перемахнуть? Он же метра три, наверное, ещё и штыри сверху.

– Спокойняк, у меня на этот случай припасено средство, – сказал он и, вытащив баклажку с пивом, протянул её мне.

– Спасибо, конечно, но пиво вряд ли нам поможет миновать забор, – отхлебнув, вымолвил я.

Он же продолжал шуровать внутри рюкзака. И наконец, вытащил оттуда канат, прихваченный им с плавучего кафе. Лёшик просиял и принялся вязать какойто узелок.

– Да! – восхищённый его прозорливостью произнёс я. – Ты прям как в воду глядел.