Татьяна Богатова - Лесной квадрат

– Не можешь простить Володе этого разговора, – печально предположила подруга. – Из-за этого ты и сомневаешься, принимать ли его предложение?

– По большому счёту, нет, – пожала плечами Александрина. – Я ведь уже как-то примирилась с его позицией. Но, как ты правильно сказала, здесь таится некий подвох. Володя… он такой непредсказуемый во всём. И уж чего-чего, а предложения, … десять лет спустя, я никак не ожидала, – горько улыбнулась она. – Он волновался, как мальчишка, несмотря на камерную обстановку свидания. Было заметно, что Володя очень боится отказа. Как я успела понять, в такой ситуации, отсрочка во времени стала для него преимуществом. Видела бы ты, с каким облегчением он воспринял мою просьбу.

– Скажи-ка, а сейчас ты не попыталась выяснить, изменилось ли отношение Володи к браку и семье?

– Знаешь, Лорик, – встряхнула шевелюрой Логвинова, – не возникло желания. Зачем? Чтобы лишний раз подтвердить свои ощущения. Уверена, что создавать семью нам придётся на его условиях. Убеждение Володи не поменялось, я это чувствую.

– А может всё-таки стоит вернуться к нашему списку плюсов и минусов? Согласись, многие мечтали бы о таком спутнике жизни. Знаю – знаю, – закивала Лариса, – ты не из числа многих. Нет смысла говорить о материальном, хотя, если начистоту, для большинства это немаловажно. Но, с другой стороны, в некоторых случаях брак это своего рода компромисс. Как тебе такая мысль, Санчик? Готова ли ты пойти на уступки, ради мужчины твоей мечты?

– Насколько всё проще, когда люди женятся в юности, – улыбнулась Александрина, – как ты с Мишей.

– Считаешь, проще? – иронично изогнула бровь Лариса.

– Безусловно.

– Всё то же самое, – возразила подруга. – Просто с компромиссами и уступками приходится разбираться уже по ходу семейной жизни.

– Значит, и я буду разбираться по ходу жизни.

– Решила ответить согласием?

– Ага, – весело кивнула Александрина, – поговорила с тобой, и стало ясно…

– Погоди – погоди, – нахмурилась Лариса, – мы же не выяснили про другого.

– Да нет никакого другого, – мотнула тонкой ладонью Александрина. – Это уж я накрутила сама себя. А и надо-то всего лишь перестать ездить к Виталию.

– Так он и есть, другой? – разочарованно переспросила подруга.

– Ну, это громко сказано, – смешалась Александрина. – Глупо сравнивать его с Володей. Просто мне пора перестать быть стервой…

– Санчик, – расхохоталась Лариса, – обожаю тебя! Но даже я не стала бы так бессовестно льстить тебе, называя стервой.

– А как это ещё называется? – невольно улыбнулась в ответ на заразительный смех подруги Логвинова. – Получила предложение от одного мужчины, а сама, между тем, продолжаю время от времени спать с другим.

– Так расстанься. В чём проблема-то?

– Ни в чём, – жалко улыбнулась Александрина. – Поеду и объясню, чтобы больше не ждал.

– Разве нельзя позвонить? – удивилась Лариса.

– Не знаю, – повела плечом Александрина. – Непорядочно как-то. Хороший парень.

– Ну, да, хороший, – задумчиво проговорила подруга.

***

Семь лет назад.

Отец Виталия Лесных тоже был пациентом невролога Логвиновой. Семь лет назад, изучая записи в амбулаторной карте больного, Александрина удивлённо подняла взгляд на парня, терпеливо ожидающего на стуле для пациентов. Густые, слегка вьющиеся, чёрные волосы; тёмно-карие глаза, со спокойным вниманием взирающие на врача из-под широких бровей; ровный прямой нос; смуглое лицо, с едва заметным румянцем и необузданной щетиной, невзирая на тщательное бритьё, обрамляющей нижнюю часть лица и упрямую скобку ярких губ, средней полноты.

– Хотите сказать, Николай Иванович, что вы с пятьдесят девятого года?

– Нет, – добродушно улыбнулся двадцатитрёхлетний парень, – это папа. А я с восемьдесят девятого. Меня Виталий зовут.

– Александрина Григорьевна, – представилась Логвинова. – Какие жалобы, Виталий Николаевич? И где ваша карта?

– У меня никаких. Это отец записан к вам на приём. Просто не смог прийти. Хуже себя почувствовал. Вот, – молодой человек выложил на стол стопку бумаг и снимков, – анализы, снимки. Всё, что доктор Никаноров назначал. Может, вы посмотрите? И вот ещё, гостинец… для вас, – наклонился Лесных, добывая из стоявшей на полу небольшой сумки-холодильника пакет с двумя тушками домашней птицы.

– Снимки обязательно посмотрю, – с трудом удержалась от смеха Александрина, до того вид парня с подношением показался ей забавным, – а гостинец это лишнее. Вам для отца пригодится.

– Пожалуйста, возьмите, – примирительно улыбнулся Виталий. – Это ведь специально для вас. «Коли доктор сыт, то и больному полегче». Помните?

– Помню, конечно, – всё-таки расхохоталась Логвинова. – Это врач из фильма про Калиостро.

Александрину приятно позабавила фраза из «Формулы любви» – фильма, очень часто цитируемого в семье подруги и её мужа, Ларисы и Михаила.

– Верно, – расцвёл молодой человек, обрадованный добродушной реакцией симпатичного врача. – Вы извините, пожалуйста, что я без отца на приём пришёл, – негромко проговорил он, наблюдая за выражением лица сосредоточенной Александрины, изучающей снимки. – Мы же всегда заранее записываемся. Стараемся приехать в город дня за три, к папиной сестре. Папа с каждым годом всё хуже переносит дорогу. Доезжаем, и у него руки-ноги дрожат. Он даже стоять может с трудом, не то что передвигаться. Дня два проходит, прежде чем он немного восстанавливается. Но в этот раз у меня не получилось раньше приехать. На работе комиссия нагрянула. Пришлось остаться.

– А кем вы работаете? – не отрываясь от бумаг, спросила Логвинова.

– Лесничим.

– Вот как? – удивлённо подняла взгляд Александрина. – А где? Там же, где прописан ваш отец?

– Да, – кивнул парень. – Село Сосновка. Восемнадцать километров от города.

– Восемнадцать, – задумчиво повторила Логвинова, откинувшись на спинку стула и поворачивая авторучку в тонких пальцах красивой формы. – Вы говорите, отец с трудом преодолевает это расстояние? На чём же вы едете? На рейсовом автобусе? На такси?

– Что вы! Папе едва хватает сил выйти из дому и забраться с моей помощью в машину. У нас «Нива Шевроле».

– Понятно, – едва заметно вздохнула Александрина. – Виталий Николаевич, давайте поступим следующим образом. Как только вашему отцу станет лучше, привозите ко мне. Сможете? Или вам надо возвращаться на работу?

– Спасибо вам, – посерьёзнел молодой человек. – Я всё решу.

– Вот и хорошо. На этой неделе у меня приём в среду и пятницу, в первой половине дня. Вот мой сотовый телефон. Звоните, как только будете готовы. Привезёте отца к завершению приёма, к двум часам. Медсестры у меня сейчас нет. Второй невролог, что работает в другую смену, в отпуске. Кабинет в моём полном распоряжении. Так что, я смогу уделить вам столько времени, сколько потребуется.