Татьяна Богатова - Лесной квадрат

– Нужно ли будет сдать ещё какие-то анализы?

– Пока нет. Прежде всего необходимо побеседовать с вашим отцом, осмотреть его. Не могу сказать ничего определённого, но кое-что вызывает сомнение.

– Что-то не так с лечением? – заволновался парень. – Мы строго исполняем все назначения.

– Сомнение вызывает диагноз, – уверенно изрекла Логвинова.

Беседа со старшим Лесных продолжалась три часа, с перерывами на десять-пятнадцать минут, на время которых парень укладывал отца на кушетку прямо в кабинете.

– Виталий, – обратилась к молодому человеку Александрина, когда они в очередной раз вышли в коридор, чтобы пациент мог отдохнуть, – извините, что беседа настолько затянулась. Если Николаю Ивановичу совсем не по себе, поезжайте. Но, кажется, ему будет гораздо труднее приехать на приём ещё раз. А мне крайне важно выявить ещё несколько аспектов.

– Это вы извините, – пылко произнёс парень, – что пришлось задержаться из-за нас. Конечно же, мы останемся. И, если нужно, приедем ещё.

– Скорее всего, – с сочувствием глянула на молодого человека Логвинова, – мы ограничимся сегодняшним днём. Сделаю назначение. Надеюсь, вашему отцу станет чуть легче.

– Судя по всему, – грустно сказал Виталий, уловив в голосе врача нотки обречённости, – до выздоровления далеко.

– Виталий, – решительно повернувшись к парню, встала перед ним лицом к лицу Александрина, – если подтвердится другой диагноз, на выздоровление надеяться не стоит. Увы, болезнь неизлечима. Единственное, чем можно помочь, немного облегчить состояние больного.

– Ну, в принципе, мы знали, что рассеянный склероз до конца не лечится…

– Речь не о нём, – твёрдо перебила молодого человека Логвинова. – Безусловно, болезнь может протекать по-разному. Но сейчас большинство пациентов с рассеянным склерозом полноценно живут десятилетиями, соблюдая график лечения и обследования. А у вашего отца, я почти в этом уверена, постэнцефалитный паркинсонизм.

– Стало быть, – отчаялся парень, – отца лечили неправильно.

– Видишь ли, – произнесла Александрина, от волнения незаметно для себя перейдя на «ты» в обращении с молодым человеком, – я могла бы оправдать врачебную ошибку предыдущего доктора, соблюдая профессиональную этику. Однако этика здесь не при чём. В случае с Николаем Ивановичем поставить точный диагноз необычайно трудно. Требуется тщательное обследование, консилиумы специалистов.

– Мы всё это проходили, – воскликнул Виталий. – И обследование, и консилиумы. Хотите сказать, нам и теперь потребуется дополнительное обследование? Вы ведь тоже можете ошибаться!

– Была бы очень рада своей ошибке, – негромко, но отчётливо проговорила Александрина. – Однако симптомы, начало развития и течение болезни полностью совпадают с теми, что наблюдались у моего деда.

– Погодите – погодите, – разгорячился парень, – как вы сказали? Постэнцефалитный? Если не ошибаюсь, это что-то связанное с клещами? Но папа никогда не болел энцефалитом!

– Увы, всё сходится на том, что всё-таки переболел. Николай Иванович припомнил два случая, когда самостоятельно извлекал клещей. И не обращался при этом в травмопункт. А, самое главное, легкомысленно относился к обязательной вакцинации. Это непростительно при его работе в лесу, – возмутилась молодая женщина, воспринимая ситуацию с пациентом близко к сердцу. – Хотя, – она умерила пыл, почувствовав, что невольно причинила боль парню, заговорив об отце в подобном тоне, – теперь уже нет смысла говорить об этом.

– Но энцефалита точно не было, – упирался Виталий.

– Симптомы этого заболевания, – терпеливо продолжала объяснять Александрина, – иногда очень похожи на сильную простуду. Что скажешь о его болезни после одной из поездок на рыбалку?

– Простуда действительно была, – вспомнил парень. – Температура, ломка во всём теле, жуткая головная боль.

– Вот-вот, – печально подтвердила Александрина, – именно такие признаки. И, скорее всего, твой отец перенёс заболевание на ногах.

– Ну, да, – растерялся Виталий, – полежал дома пару дней и на работу. Надо же, мы и подумать не могли об энцефалите. Решили, что сильно переохладился на реке. Хотя, – усомнился парень, – папа практически никогда не простужался. Точно, – с горечью воскликнул он, сопоставив очерёдность некоторых событий, – как раз в этом году у папы и начались нелады со здоровьем. Скажите, пожалуйста, – помолчав немного, спросил Виталий, – каким образом можно вылечить папу? Может, ещё не поздно? Таким больным сейчас наверняка делают операции. Если не в Москве, то за границей уж точно. Я всё для папы сделаю, – разгорячился он. – Сколько смогу, заработаю. Остальное наберём с бабушкой. Дом продадим, если нужно. Лишь бы только папа выздоровел.

– К сожалению, – покачала головой Александрина, после того как парень выговорился, – таких операций не делают. Даже экспериментальных, – заключила она, сокрушая надежду молодого человека. – Медикаментозно можно немного поддержать больного, но выздоровление, увы, невозможно.

На пятый год отношений с Владимиром Александрина забеременела.

– Ура, подружка, – негромко воскликнула Лариса, завершив осмотр взволнованной молодой женщины. – Наконец-то и ты станешь мамочкой!

– Здорово, – прошептала растроганная Александрина, покидая кресло. – Ты уверена?

– Более чем. Шесть недель. Пойдём-ка ещё спустимся в кабинет УЗИ. Порадуешь своего Пустовалова фоткой.

– Не думаю, что это хорошая идея, – слегка нахмурилась Александрина.

– Почему вдруг? – удивилась Лариса.

– Да так, – пожала плечами Александрина. – С фоткой я буду чувствовать себя сериальной героиней. Боюсь, разговор предстоит не из лёгких.

– Брось, – отмахнулась подруга, – не накручивай себя. Володя давным-давно вышел из возраста легкомыслия. Уверена, мужчина в тридцать пять вполне созрел, чтобы стать отцом. Глядишь, ещё и предложение сделает. Слушай, Санчик, – воодушевилась она, – а может он только этого и ждёт?

– Ну, ладно, что толку, гадать. Пока не поговорю, не узнаю.

– Не затягивай!

– Не буду, – пообещала Александрина. – Мы как раз сегодня встречаемся.

***

Они пересеклись взглядами в ресторане и, как обычно происходило между ними, взаимно восхитились друг другом. Опередив любимую, Владимир прибыл за полчаса. Поднявшись из-за стола при появлении Александрины, помимо неё, Пустовалов вызвал восторг у всех женщин, оказавшихся в ресторане. Полные достоинства, неторопливые движения; подтянутая, накачанная фигура, очертания которой не удалось замаскировать прекрасного покроя тёмно-серому костюму; рубашка спокойного синего цвета, прекрасно оттеняющая кожу мужественного лица, с лёгким ежегодным загаром заядлого путешественника. Таков был облик возлюбленного Александрины. Особенно подкупал взгляд глубоких синих глаз Владимира, направленный исключительно на женщину, которую он ожидал.