Сергей Шинкарук - Массовка

– Так вот, Вася, забудь прежнее имя. С женой ты уже познакомился, скоро с продленки придут твои дети. А дальше тебе Катерина все расскажет. Но долго не болтайте, ложитесь пораньше, завтра Василию утром на работу.

Майор отправился в столицу, а Вася и Катя пошли на кухню пить чай и общаться – водку Катерина наливать мужу отказалась.

– Ты у меня теперь совсем не пьешь, – пояснила она. – Я в этом районе всего полгода живу, а соседям сказала, что мой муж ушел в запой и скоро должен вернуться.

– На целых полгода в запой?

– А что тебя удивляет? В здешних краях и на дольше уходят.

– А как же мое выступление по телевизору?

– Тут все продумано. Президент своим рукопожатием сделал из тебя трезвенника.

– Убедительно… Расскажи, пожалуйста, о себе, – попросил Василий супругу. На кухне он ее рассмотрел получше. Невысокого роста, слегка полновата, курносая. Глаза большие, зеленые, но губы тонковаты.

«Ничего особенного, – подумал Василий, – Ирка красивее».

– Что я могу о себе рассказать? – начала Катерина. – Я – местная. Продавщицей работаю в гастрономе.

– Наверное, в супермаркете?

– Не, тут до сих пор гастрономы. Была замужем. Внештатницей стала в десятом классе, после того, как мы с подружками травку попробовали. Зарплата маленькая, а так иногда денежку подбросят. Но мне редко задания давали. А тут ты со своим «губернатором», и моя фамилия Семенюк. Вот я снова и пригодилась.

– А дети, которые скоро придут. Они кто?

– В смысле?

– Ну, дети-актеры? Или специально подготовленные дети наших работников?

– Да мои это дети! Я ведь жила обычной жизнью. Так что ничего интересного в моей биографии нет. Давай лучше о тебе.

– А что я… Из обычной семьи: отец военный, мама учительница. Закончил политех. На пятом курсе меня заметили и предложили послужить родине. Предупредили, что будет непросто. Но я, воспитанный на сериале «17 мгновений весны», согласился.

– Жалеешь?

Василий посмотрел на свою супругу.

«Проверяет? – подумал он. – Нет, не похоже. Но даже если и проверяет, отвечу, как есть».

– Знаешь, Катя, глупо жалеть о том, что уже произошло. Потому что нельзя ничего изменить. Нельзя повернуть время вспять. Надо просто жить и делать свое дело.

– Понятно, ты у нас философ. Значит, кран чинить и гвоздь в стену вбивать снова мне придется. А скажи, философ, женщина у тебя есть?

– Ну, как бы…

– Ясно, спал с кем-то из массовки. Выбор-то был небольшой.

– А у тебя, типа, большой?! – обиделся Василий.

– Да поболе твоего будет. В Старомойске все-таки 30 тысяч населения… Так, где же эти дети? – Катя подошла к окну. – О, уже дежурит!

– Кто дежурит? – не понял Василий.

– Известно кто. Раевский – журналист из «Свободной правды».

Василий выглянул в окно и увидел невысокого рыжего парня, который нервно ходил взад-вперед. Почувствовав на себе взгляды, он очень быстро навел фотоаппарат на окно квартиры Семенюков. Супруги быстро спрятались за занавеской.

Вскоре во дворе появились дети – мальчик и девочка. Журналист их сфотографировал, а потом стал что-то спрашивать. Но девочка журналиста проигнорировала, а мальчик показал фак.

– Ты же запретила нам разговаривать с незнакомыми дядями, – пояснил свой поступок мальчик, когда зашел в квартиру.

– Да, Петя, ты – молодец, – похвалила сына мама. – Знакомься, Вася, это Петенька и Леночка. А это, дети, Василий Иванович, ваш новый папа.

– Надолго? – угрюмо спросил Петя, светленький мальчик лет одиннадцати.

– А он не пьет? – решила узнать Лена, темненькая девочка года на два младше брата.

– Не пьет и не дерется, – успокоила мама. – Правда, Василий?

– Правда, – вздыхая, подтвердил новоявленный папаша.

– Замечательно! Тогда сейчас все ужинаем, а потом учим инструкции: дети – все, что им нужно знать про отца и наоборот.

– Опять что-то учить?! – возмутился Петя. – В школе учить! Дома учить! А где же счастливое детство?!

– Да, где? – поддержала брата Лена.

– Будет вам счастливое детство, – пообещала Катя. – В виде двух новых телефонов. Отец, подтверди.

– Ну, конечно, – сказал Василий.

– Вот видите, ваш новый папа очень щедрый.

– Поговорю с Сорокиным, – продолжил щедрый папа, – думаю, он это дело профинансирует…

Примерно в это же время на станкостроительном заводе состоялось собрание. С краткой речью выступил начальник цеха металлообработки Матвей Дужко.

– Короче, завтра к нам придет новый работник. Зовут его Василий Семенюк. Ну вы о нем уже наслышаны. Он у нас трудится десять лет. Хороший мужик, только нелюдимый. Жена, двое детей. Любит рыбалку, болеет за «Динамо». А главное – мы им гордимся. Все понятно?

– Не совсем, – сказал хитрый рабочий по фамилии Сапрыкин. – Надо бы наше чувство гордости как-то поощрить.

– Премия размером в месячную зарплату, – пообещал начальник цеха.

– Васька! Да я же его с детства знаю! Вот такой мужик! Только не слишком общительный, – Сапрыкин схватывал на лету.

Звездный час журналиста Михаила Раевского был далеко позади. За последние три года он не выдал ни одного по-настоящему острого материала. Нет, заголовки были острыми – «Дефолт подкрался незаметно», «Виселица для журналиста», «Мы пробили дно. Куда дальше?». Но это была рефлексия на события в жизни страны, а хотелось громкой сенсации и чтобы его перестали называть сбитым летчиком.

Михаил уже опубликовал статью «Реальный человек или участник массовки?». Но пока что это была версия, и требовалось подкрепить ее железными фактами.

Раевский немного трусил: он взялся за тему, о которой говорили лишь отдельные блогеры, да и то в анекдотическом ключе. Но главный редактор сказал: «Вы, Михаил, молодец! Не побоялись бросить вызов системе». Это почему-то напомнило Мише другой штамп «Мы будем о тебе помнить, когда тебя не станет». Но отступать было поздно. Да и стыдно.

Пока что у Раевского ничего не получалось. Он выяснил, в какой школе учился Василий Семенюк. Ему с неохотой дали посмотреть школьный альбом – и да, там был паренек похожий на нынешнего Васю. Молодые учителя Семенюка, естественно, не помнили, а пожилые жаловались на память – мол, столько лет и учеников прошло, а этот Вася был каким-то тихим и незаметным. Журналист побывал на могиле родителей Василия. Надгробие было подозрительно новым, но это ничего не доказывало. В городской библиотеке Михаилу показали газету с заметкой: «Вася Семенюк установил рекорд города по поднятию гири». Все это напомнило Мише «1984» Оруэлла, где был придуман и задним числом вписан в историю никогда не существовавший товарищ Огилви.

Тогда Раевский решил не ходить вокруг да около, и взял интервью у четы Семенюков. Михаил подготовил каверзные, как ему казалось вопросы, и получил такие ответы: