Марина Щелканова - Призрачные рубежи. Сборник

А теперь вода здесь неживая. Ледяная кора сковала свободолюбивый поток. Острый камень разделит со мной мои несчастья. И над рекой появится твой памятник, о котором буду знать только я. Имя твоё, вырезанное на корке льда, я давно уже не решаюсь произнести его вслух.

Я часто вспоминаю наше последнее расставание. Печальный вокзал. Объятия, поцелуй украдкой. И ты уходишь прочь по перрону. Как мне хотелось догнать тебя. Даже зная, что всё равно придётся отпустить. Но я не могла этого сделать, а ты торопился исчезнуть за поворотом.

Мне никак нельзя было выдать своих чувств, ибо это навсегда бы лишило меня возможности видеть тебя. Если бы я знала, что в последний раз провожаю взглядом твою удаляющуюся фигуру. Смогла бы тогда я побороть стеснение и страх, чтобы в последний раз заглянуть тебе в глаза?

Много раз читал я, как путники видят в ночной темноте блуждающие огни, прельщаются их неверным светом и следуют за этими призрачными светящимися шарами. Я оказался ничем не лучше этих сумасшедших. И меня поманил далёкий свет. И мне он показался спасением.

Такой была наша любовь: неуловимой, манящей и, увы, обманчивой. Как коротко всё, что мы ошибочно называем вечным.

Горный мрак свесился надо мной, и теперь едва ли я найду дорогу. Только надежда на избавление от мук ведёт меня среди этих скал. Вырвать из сердца последние воспоминания о тебе – вот единственное избавление. Бежать от них что есть силы.

Шум воды, или это только мерещится мне. Нет-нет, это горная речка. Русло её выведет меня из этого горного лабиринта. Цепляюсь за эту надежду, точно забыл уже, что таким же призрачным был и свет блуждающего огонька. Так же манил он меня в неизвестность. Но утопающий хватается и за мысль о соломинке.

Знаешь ли ты, какой радостью наполняется сердце, когда во мраке видишь освещённое окно? В самую холодную ночь согреет один взгляд на этот уютный свет.

Ноги едва несут меня к дому среди ветвей. Кто там живёт? Быть может, сам чёрт устроился здесь на ночлег? Что ж, теперь я и с чёртом разделил бы кров.

– Здравствуй, хозяин.

Дом этот принадлежит дровосеку. Молчаливый и угрюмый хозяин приютил меня.

– Спи, путник уставший.

Трещат поленья в печи, по комнате разливается тепло. А на меня волнами накатывает печаль. Я отправился в этот путь, чтобы оторваться от прошлого, чтобы больше не видеть твой дом, окутанный плющом.

Но теперь, вдали от родных мест, я ужасно тоскую. Отчего-то мне кажется, будто возвращение домой вернуло бы мне тебя. О, нет, это злые духи смущают меня, демоны смеются над моими страданиями. Нужно скорее уснуть, ибо сон – это избавление от душевных мук.

Весенний сон мне приснился этой ночью. Поле медового клевера расстилалось под нашими ногами. Ты смеялась, и глаза твои сияли, и в них отражалось солнце. Венок из одуванчиков короной был на твоих волосах. Как же не хотелось просыпаться!

Красный петух разорвал завесу сна. Глупая птица. Весна моя была только сном. Так мучительно пробуждение, когда сердце горит.

Чувствую невыносимую слабость во всём теле. Так всегда бывает после возвращения из мечты. Хочется вновь окунуться в состояние сонной безмятежности, лишь бы отогнать этот кошмар столкновения с реальностью.

Когда-то в детстве я слышала, что за лесом есть город-призрак, где стирается граница между миром живых и мёртвых. И если твоё желание увидеться с кем-то по ту сторону по-настоящему сильно, тебе выпадет шанс его осуществить.

Я не верила в эти истории, но надежда хотя бы на минуту увидеть тебя гонит меня через лес. Колючие ветви кустов преграждают мне путь, деревья закрывают от меня солнечный свет.

Еловых вершин едва касается дыхание ветра. Звери и птицы умолкли. Не звенит колокольчик телеги. А над долиной разливается серебристый свет. Но что всё это перед единственным в жизни шансом соприкоснуться с величайшей тайной этого мира!

Но что это виднеется там, за ветвями. Неужели это и есть тот самый город-призрак? Несколько десятков шагов, и я ступлю на его брусчатку.

Этот город встретил меня тысячей красок и звуков. Как же от почтового колокольчика щемит сердце! И предательская мысль: не написала ли ты мне? Но нет, откуда тебе знать, что я здесь, в этом городе. Живой среди мёртвых и мёртвый среди живых. И не будет конца моим мучениям, пока ангел смерти не приберёт меня под своё крыло.

– Почта! Почта!

Ах, чтоб тебе пусто было. Уйти, уйти подальше, чтоб не слышать этого звонкого голоса, чтобы не трепетало сердце от каждого звона ненавистного колокольчика.

Я знаю, ты пишешь мне по вечерам своим милым старательно-детским почерком длинные письма, а потом сжигаешь их от пламени свечи, как будто так они быстрее дойдут до меня. А может, ты и не хочешь отправлять этих посланий. Куда лучше сохранять их в сердце, чтобы не расплескать последних воспоминаний.

Что ж, и я могу послать тебе письмо, которое никогда тебя не достигнет, но будет вечно лететь к тебе. Вот и бумага есть. Напишу на ней несколько слов для тебя и отпущу этот лист, доверив ветру его бесконечный полёт.

Так холодно, что слёзы застывают на ресницах. Иду по молчаливому городу. На какую-то минуту показалось, будто все жители исчезли. Но нет, меня обогнала карета. Почему-то я не слышала, как она приближалась ко мне и теперь удаляется, едва касаясь земли.

Кто-то седой промелькнул в стекле окна. Боже, так ведь это же я. Не могу поверить своим глазам. Мои волосы стали совсем белыми. Что же это? Нет-нет, безумие, не может быть, чтоб так скоро наступила старость. А что за ней? Только не думать об этом.

Страшно снять перчатку и провести по волосам. Ощущение, будто я смотрю на себя со стороны. Вот она снимает обе перчатки. Руки тянутся к волосам. Чувствуют ли они хоть что-нибудь на морозе?

Это не седина, это иней.

Вот уже третий день за мной следует огромная птица. Ворон. День и ночь я чувствую на себе его пристальный взгляд. Камни и палки не долетают до него, ибо силы мои на исходе. Он чувствует это и с каждым днём подходит ко мне всё ближе.