Аннета Ткаченко - Дневник биZи-мамы

Мы не танцевали вдвоём уже 12 лет, это в два раза больше тех лет, что вообще танцевали вместе, но гораздо меньше тех, что дружим.

Мы танцевали Испанию там, где почти никто бы не узнал что это.

Думали ли мы в тот момент о том, какие мы со стороны? Весёлые и неуклюжие, кричащие наперебой в экран маленького смартфона, танцующие без музыки, смеющиеся посреди ночи на детской площадке.

Вся арифметика и география путалась вместе с мыслями. Сколько нам лет сейчас. Где мы живем сегодня. И в какие завтра улетим города. Кто появился, а кто ушёл за эти 16, 17, 18… да сколько же всё-таки лет? И важно ли?

Мы танцевали Испанию вдвоём, как в том прошлом, когда кроме своей жизни я не отвечала больше ни за чью. А наутро, собрав рюкзаки отправились в ту настоящую, новую, взрослую.

И я знаю, какая из них мне нравится больше. Но так бесценно провести в прошлой несколько дней.

Каждый раз, когда мне грустно, я перелистываю воспоминания, включаю музыку и танцую Испанию.

Мы ходим за руку по столетним камням брусчатки города тысячи узких улиц, пропитанных табачным дымом, вперемешку с ароматом кофе. Забегаем в кафешки на чашку чая, что бодрит своей крепостью, а стаканы в виде цветка добавляют атмосферности. Слушаем уличных музыкантов, как шесть лет назад под одним из мостов Венеции

Муж ловит взгляды других мужчин на мне и улыбается. «Это твой город» – шепчет он при виде очередной кошки. Кушаем под мостом бутерброды с рыбой, отбиваясь от назойливых зазывал из многочисленных ресторанчиков. И рассказываем друг другу новые истории, вытаскивая их, как лоскутки из старого сундука, хранившего воспоминания.

Удивительно, что за столько лет мы ещё не все успели друг другу рассказать.

Мы проживаем дни, наматывая впечатления на клубок, прожитых вместе лет.

Это потом уже с криком чаек я буду вспоминать, как они врывались в окно маленькой комнаты отеля, где мало места. Но казалось, нам не нужен был никто, кроме нас самих. Мы здесь только спим. И он напоминает ту маленькую комнату, в которой мы строили своё счастье в самом начале

Притрагиваясь к мрамору, я буду вспоминать величественность построек и благоговейную тишину мечетей, где в мягком ковре утопали ноги.

Стамбул – город двух морей, бережно соединивший разные континенты, дарит такой необходимый глоток наслаждения друг другом.

Как уголь в кальянах, сгорают все наболевшие мозоли бытовушной и однообразной суеты, в которой порой нет места романтики и уединения.

Город, где огромные автобусы лавируют словно рыбы по малюсеньким переулкам, а таксисты, подъезжая к вершине перекрёстка, сигналят – принимает тебя полностью. Не спрашивая ни о твоём прошлом. Ни о причине приезда. Ты попадаешь в его сети и не пытаешься из них выбраться. Просто растворяешься здесь без остатка.

Жизнь складывается маленькими яркими кусочками, как в лампе из кафе в Стамбуле.

Где удобно, за чашечкой кофе с ароматом кардамона, встречаешь закат. Тысячи ярких осколков складываются в один абажур, оживающий с щелчком выключателя: синие, красные, желтые, зеленые стекла нагреваются от лампочки и по стене расплывается радуга.

Свет заполняет пространство.

То ли от лампы, то ли от внутреннего состояния становится мягко и уютно.

Вот уже горячий кофе в маленькой кружке растягиваешь на три глотка, сидя на берегу Ладожского озера в величественной тишине сосен под треск огня. Желая продлить момент, закрываешь глаза, укутываешься туманом с озера на прохладной террасе за столиком. Жар скользит по рукам, очёркивает силуэт и лукаво прячется за спину, заполняя мысли.

Внезапно ощущаешь знакомый запах. По-восточному таинственно пахнет кардамоном, а может зирой или гвоздикой.

И вот туманной дымкой переносит сознание из знойного августа в прохладный май, а вслед и в декабрь. Имбирное печенье поднимается в печке. Цветная глазурь в чашках. Запах корицы вперемешку с ванилью.

Цветные стекла на лампе и яркие языки костра превращаются в огни на ёлке и они хороводом снежинок сменяются пасхальными красками. Запах кофе, свежей сдобы, изюма, цукат и треск церковной свечи на маленькой кухне в бирюзовых тонах.

Снова август. И ты сидишь на ступеньках возле Средиземного моря под цветным тёплым светом огней набережной Тель-Авива. Запах кофе с кардамоном и свежей выпечки. Тёплый свет заливает за шиворот зной пустыни.

Тысячи мелких цветных осколков внутри души раскрываются под натиском времени, заполняют всю тебя тёплым и уютным светом. Запахи, люди, страницы календаря и города сменяют, смешивают, раскрывают ноты сердца в самом конце.

Альбом воспоминаний заполняется каждый год, но запахи добавляют им особый шарм.

Прямо сейчас я иду по курортному посёлку с пачкой кефира. Утро набирает обороты, но солнце едва начало припекать. Мои вьетнамки звучно шлепают по пяткам, а мелкие камни с обочины забавно щекочут стопу.

Прямо сейчас посёлок просыпается от дрёма. Сладко потягиваются облака, огибая старую заржавевшую водонапорную башню. Она уродливо висит своим грязным, темно-шоколадным пятном в чистой синеве утреннего неба.

В ней давно нет никакой необходимости. Своим видом она портит пейзаж ежегодно вырастающих новых крыш отелей, напоминая своим поникшим величием былую необходимость. Сейчас это просто старая водонапорная башня до которой никому нет дела.

Прямо сейчас десятки ракушек мелких улиток облепили все выгоревшие на солнце травинки. Они похожи на спасающихся от крушения пассажиров, что одновременно залезли на мачту. Откуда они берутся и куда исчезают было загадкой всё моё детство.

Прямо сейчас я пытаюсь сорвать красивые синие цветки с плотным стеблем, что растут вдоль дорог.

Я никогда не знала их названия, но сорвать их без усилий не получается. Пара головок красных маков и колорадские жуки медленно ползут по мелкому бордюру. Женщина на велосипеде с пакетом молока, девушка на пробежке и парочка, явно гулявшая всю ночь в одном из прибережных клубов.

Прямо сейчас я иду с пакетом кефира готовить сыновьям оладьи.

Я была здесь, когда мне было как им. Тоже ела оладьи на завтрак. Мамины.

Была, когда мы так же брели из прибрежного клуба утром вдвоём. И думала, что большего счастья не существует, кутаясь в его мастерку.

Была, когда ждала рождение первого и, когда узнала, что будет второй.

Колорадские жуки ползли по тем же бордюрам, а водонапорная башня уже была шоколадной.

Прямо сейчас время становится не линейным, не последовательным.

Вот я иду с кефиром. И мне 33.

А вот я пытаюсь сорвать этот синий листок и мне 12. Я несу полные ладони ракушек и мне 6.