Илья Тель - Панацея. Роман

Почтенная Лукерья Львовна! Неужели вы думали, что мы с вами можем что-то изменить?! Простите и вы меня, но я не могу поверить, что вы до такой степени наивны?! Прозрейте же, Лукерья Львовна! Тем более, что ваше обращение отличает неплохой русский язык: остроумный, искренний, живой, народный.

Неужели вы не понимаете, что 1917-й год, гражданская война, эмиграция, философский корабль, развал Советского Союза, бесконечные реформы образования и пресловутые рыночные отношения сделали свое дело. Кто же придет на смену сосланным – такие же аморальные насекомые, прожорливые, а, главное, ненасытные дворняжки, нетерпеливые нищие и недоумки. И другой элиты у нас нет и не будет.

Внедряя практику остракизма, проводя национализацию активов, изъятие нетрудовых доходов, я действовал скорее по инерции, по нашему проверенному историческому шаблону. Зачем все это? Сам не знаю… Но, во-первых, невозможно сидеть сложа руки, без повестки! Ведь нужно же что-то делать! И, во-вторых, я хотел, чтобы большинство подданных Российской империи испытало хотя бы мнимую кратковременную радость от торжества сиюминутной социальной справедливости, и, конечно, хотел, чтобы все мы лишний раз убедились в очевидном – НИЧЕГО ИСПРАВИТЬ НЕЛЬЗЯ.

И потом… Вот, что я вам скажу. Когда люди перестают воровать, плевать на закон, испражняться на ближнего с высоты своего положения в социальной иерархии, в них что-то упраздняется, пропадает, улетучивается… что-то такое важное, естественное, человеческое, наработанное всей эволюцией. В некоторых странах люди научились жить, не воруя, не обманывая, – по крайней мере, безбожно, но вскоре почему-то подсели на смену сексуальной ориентации. Есть между этими явлениями какая-то глубинная связь.

Вы, Лукерья Львовна, написали, что у вас есть дочь, а также зять, которого вы в своем письме искрометно называете «зять – нехуя взять», а также туповатые внук и внучка. Далее вы написали, что муж вашей дочери от безысходности частит с выпивкой и вынужден приворовывать, а также поколачивает вас и жену. А теперь представьте, что муж вашей дочери перестанет пить и воровать. Перестанет заниматься рукоприкладством. Простите за бестактность, но в один прекрасный день он откажется исполнять свои супружеские обязанности и обратится черт знает в кого! Уверяю: в этом не может быть никаких сомнений! Это я вам говорю не как Верховный правитель, а как многоопытный психолог и психиатр. Поэтому надо терпеть, Лукерья Львовна. Непременно надо терпеть! К тому же, как я надеюсь, терпеть осталось недолго. Я же обещал предложить вариант решения всех проблем каждого из нас, в том числе ваших проблем и проблем вашей многострадальной дочери, огребающей по делу и без оного. Кстати, присмотритесь внимательнее, может она ходит налево? С женщинами это случается. Женщины… Они изменчивы!

Матушкин выдохнул, пригубил из фляжки, которая висела у него на поясе, слегка поморщился и продолжил.

Одним словом, коррупция, обман, бедность и угасание – вот главные слагаемые будущего в нашей великой стране. Кто бы что ни делал, и кто бы что ни обещал. Живем, руководствуясь правилом: никогда не бывает так плохо, чтобы не было еще хуже. Живем по гнусной заповеди «Скотного двора», все обитатели которого равны, но некоторые равны более других.

Признаемся себе в том, что мы в состоянии создать сильное государство, но оно не способно обеспечить достойную жизнь народу и даже не в состоянии не мешать этому самому народу достойно жить. Прорывы и приращения в нашей истории всегда были следствием запредельной мобилизации народных сил хтоническими историческими деятелями – такими как Иван Грозный, Петр Первый, Сталин. (Перечисляя хтонических исторических деятелей, Матушкин сосредоточенно загибал пальцы правой руки.) Нам такая мобилизация сегодня не под силу. Все. Аминь.

Матушкин постоянно ходил по сцене: то неторопливо и даже вальяжно, то ускоряясь. Его взгляд то раскалял аудиторию, то задумчиво склонялся долу. В такие моменты Матушкин уходил в себя и говорил отрешенно.

На сцене расположились кулер и стол с кружкой кофейного цвета, граненым стаканом, бутылками с питьевой водой, термосом, разнообразными спиртными напитками и закуской. Рядом был установлен открытый уличный писсуар с умывальником – по типу появившихся в Нидерландах в 2010-х. Со временем такие писсуары завоевали популярность и в России. Стояла ширма и могучий передвижной колокол на деревянном основании. Не было никакого пуленепробиваемого стекла. Не было никакой трибуны и никакого планшета с текстом, и никаких бумаг.

Матушкин говорил без суфлера, по памяти, импровизируя. Одетый в недорогой casual, убедительный, местами велеречивый, где-то взбудораженный, меняющийся, Матушкин гипнотизировал. Выступление Верховного правителя чем-то напоминало речи мотивационных спикеров, презентации гуру высокотехнологичного бизнеса – таких как покойный Стив Джобс.

Впрочем, выступление Матушкина стократ превосходило их по технической оснащенности, силе воздействия и значимости. Предварительные оценки свидетельствовали, что уровень вовлеченности подданных Российской империи зашкаливает, приближаясь к беспрецедентным 99%. Большинство людей вышли на улицы и внимали национальному лидеру вживую. Событие игнорировали сумасшедшие, в стельку пьяные, находившиеся в состоянии продвинутого наркотического опьянения и на боевом дежурстве, а также безыдейные состоятельные люди, презиравшие Матушкина, и еще враги народа в далеком Забайкалье, мрущие как мухи и не имеющие сношения с внешним миром…

Верховный правитель без ложной стыдливости воспользовался писсуаром, вымыл руки, снова сделал глоток из фляжки, снова слегка поморщился и продолжил.

В картридже Федеральной резервной системы Соединенных Штатов Америки заканчиваются чернила. И другого картриджа не предвидится. Истекает время, когда богатейшие семьи этой страны, поклоняющейся Мамоне, были в состоянии печатать доллар и пиршествовать за чужой счет. Как раковая опухоль питается за счет здоровых клеток, так и Америке, то есть доллару, нужна свежая кровь.

На экранах появилось живописное изображение плодящихся раковых клеток.

Доллар! Великий всемогущий дух! Когда я говорю о долларе, всегда вспоминаю булгаковский «Бег». Действие четвертое. Сон седьмой. Диалог Корзухина и Голубкова. Наивный Голубков просит Корзухина одолжить тысячу долларов. Вот, что отвечает ему жадина Корзухин:

«Ах, молодой человек! Прежде чем говорить о тысяче долларов, я вам скажу, что такое один доллар. (Начинает балладу о долларе и вдохновляется.) Доллар! Великий всемогущий дух! Он всюду! Глядите туда! Вон там, далеко, на кровле, горит золотой луч, а рядом с ним высоко в воздухе согбенная черная кошка – химера! Он и там! Химера его стережет. (Указывает таинственно в пол.) Неясное ощущение, не шум и не звук, а как бы дыхание вспученной земли: там стрелою летят поезда, в них доллар! Теперь закройте глаза и вообразите – мрак, в нем волны ходят, как горы. Мгла и вода – океан! Он страшен, он сожрет! Но в океане, с сипением топок, взрывая миллионы тонн воды, идет чудовище! Идет, кряхтит, несет на себе огни! Оно роет воду, ему тяжко, но в адских топках, там, где голые кочегары, оно несет свое золотое дитя, свое божественное сердце – доллар! И вдруг тревожно в мире!