Сергей Севастопольский - Мать жены моей

© Сергей Севастопольский, 2021

ISBN 978-5-0050-2003-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Отношения с тёщей у меня никогда не были особенно гладкими. Они постоянно портились из-за каких-то недоразумений, не успевая между ними достигнуть хотя бы нейтрального уровня.

Ну, казалось бы, чего обижаться и переходить на личности, когда я встречал её с тестем из Анапы на Курском вокзале, а поезд пришёл на Казанский? Да, им пришлось подождать, пока мне удалось прорваться сквозь «пробки» от одних «ворот Москвы» к другим. И то, что это заняло почти два часа – виноват был не я: в начале сентября в столице всегда плотное движение на дорогах. Нечего отдыхать в «бархатный» сезон! А мне этого говорить не надо было…

Или ещё (из последнего): недавно я старался, подбирал ей крем для рук во время отпуска в Таиланде, а она, вероятно, не правильно переведя инструкцию, нанесла его совершенно на другую часть тела. Затем – жжение, попытки удалить то, что не впиталось, сложности с тем, чтобы посидеть и упоминание меня во всех падежах русского языка!

Всё это я вспоминал, почему-то, с улыбкой на лице и совершенно без раскаяния. Во внутрисалонном зеркале нашего автомобиля отражалось моя довольная физиономия на вытянутой шее.

Мы с супругой Кирой ехали к нотариусу, чтобы устранить «мою ошибку», возникшую из-за моей (!) «неорганизованности» и едва на приведшую к «тюремному сроку» для моего сына и тёщи (!) за попытку «пересечь государственную границу Российской Федерации с Украиной по недействительным документам».

Дело в том, что наш сын Сашка через несколько дней с бабушкой и дедушкой должен был ехать в Крым и мы сделали у нотариуса согласие на выезд нашего ребёнка за пределы РФ в сопровождении моей тёщи. Та (явно – от нечего делать) очень внимательно изучила документ и нашла в нём «вопиющую ошибку»: при указании моих паспортных данных вместо «гор. Москва» было указано «г. Москва» (или наоборот).

Я перезвонил нотариусу и описал ему эту ситуацию. Он довольно долго молчал, а потом сказал, что мы можем подъехать к нему без предварительной записи, причём в любое время.

В день отправления поезда в Москве была солнечная погода. Казалось, что сама Природа благоволила тому, что наш сын едет в Крым, чтобы поесть фруктов, покупаться и загореть перед предстоящей дождливой столичной осенью. Так я и сказал Кире, когда сборы в дорогу нашего отпрыска были окончательно завершены и пора было выезжать на вокзал.

– Ты только при маме улыбку со своего лица сними: она не насовсем уезжает, – ответила мне супруга.

– Жаль, – вздохнул я. – Поехали?

– Надо «присесть на дорожку». Не топчи, сядь там в коридоре на тумбочку.

Мне не хотелось оказаться причиной всех неприятностей, которые могли случиться на пути наших уезжающих из Москвы в Симферополь и далее – в небольшой посёлок на берегу моря, где располагался санаторий (конечная точка их маршрута), поэтому я покорно поучаствовал в этом ритуале.

Сначала нам предстояло сделать немалый крюк, заехав за родителями Киры к ним домой. Тратить деньги на такси, это ведь глупо. Лучше на них арбузов в Крыму купить! Так мотивировала тёща в разговоре с Кирой необходимость нашего выезда из дома на час пораньше, вероятно считая при этом, что бензин нам достаётся даром. Но, провожать «маму жены», это – не тоже самое, что встречать её, и такие мелочи не могли испортить мне настроение. Я только попросил сына записывать в его блокнот (втайне от бабушки) дни, когда они будут покупать арбузы.

В августе движение на дорогах в Москве довольно свободное, поэтому мы приехали к дому тёщи и тестя минут на десять раньше оговоренного времени. Но они оба с парой чемоданов (времён развитого социализма) уже стояли у входа в подъезд и ждали нас. Так что, спокойно покурить, как я планировал, мне не удалось. Оставалось только вздохнуть и идти открывать багажник.

Тёща демонстративно посмотрела на часы, избыточно громко хмыкнула и подала команду мужу: «Витя, загружай чемоданы»…

Родителей моей жены звали Тамара Борисовна и Виктор Анатольевич. Именно в таком порядке, по мере убывания авторитета в семье.

Она всю жизнь проработала в школе. Сначала – учителем (математики), потом – завучем, а завершала трудовую деятельность – директором. Он – подполковник авиации в отставке. Они оба были на пенсии.

Как и большинству офицеров, тестю довелось сменить не одно место службы. Его супруга следовала за ним по просторам СССР, без проблем находя на новом месте работу учителя. Коллективы педагогов в средних школах, как известно, обычно женские, с присущей им спецификой взаимоотношений. Поэтому Тамара Борисовна быстро приобрела бесценный опыт адаптации в агрессивной среде, что, в свою очередь, не могло не отразиться на её характере.

Свою лепту в формировании тёщи, как личности, внесли и сами ученики. Те из них, кто подкладывал новой «училке» кнопки на стул, были просто невинными шалунами, по сравнению с теми индивидуумами, которых ей довелось обучать математике по месту службы мужа в некоторых «братских республиках» Советского Союза. Именно там, кстати, она в своей речи начала использовать слово «дебил».

– Здравствуйте! – сказал я, вылезая из машины.

– Привет! – ответил тесть и потащил чемоданы к багажнику.

– Здравствуй, Алексей! У нас поезд отправляется с Курского вокзала. Ты не забыл? Не с Казанского, а с Курского, – с улыбкой доброго людоеда, приветствовала меня «любимая» тёща.

Сначала проверив это через Интернет, я накануне даже позвонил на вокзал, чтобы уточнить, есть ли у них в расписании такой-то поезд, но ответил так:

– Хорошо, что Вы сказали! А я и не знал, куда ехать!

– Как всегда, сарказм? Это – хорошо: говорит о «гибкости» ума, – продолжала Тамара Борисовна.

– Привет, мам! Привет, пап! – вклинилась в разговор Кира, успев к этому времени обойти машину.

Она ощутимо ткнула меня под рёбра, не дав мне возможности прокомментировать последнюю реплику своей мамы.

Дорога до вокзала прошла в полной тишине (я даже радио выключил), что сделало общую атмосферу в салоне автомобиля напряжённой и, можно сказать, немного зловещей. Поэтому, когда мы остановились на платной парковке, и я заглушил двигатель, то с облегчением выдохнули все, включая тёщу.

Минуты ожидания до отправления поезда всегда казались мне очень длинными, как для отъезжающего (вроде, как людей задерживаешь), так и для провожающего (лишний раз на часы не посмотришь: подумают, что ждёшь – не дождёшься). Так было всегда, но не в этот раз.

Когда «видавший виды» поезд подали на посадку, Тамара Борисовна, запрещённым во многих видах спорта приёмом «блокировка», отсекла остальных пассажиров и оказалась первой перед ещё закрытой дверью купейного вагона под номером три. Закрепляя свой успех, голосом опытного кинолога она подала команду: «Витя, Сашенька! Идите ко мне!».