Лев Альтмарк - Зеркало Ноя

А снег всё шёл и шёл, и от него повсюду становилось тише и спокойней. Где-то вдали слабо сигналили автомобили, откуда-то доносились невнятная людская речь и музыка, но никакого эха от всех этих звуков почему-то не было. Наверное, из-за снега. А может, потому что в Москве просто нет гор…

Укрыльца знакомого дома у Сашки перехватило дыхание. Ещё в самолёте он представлял, как приедет в свой родной городок, бросит вещи у родственников, денёк с ними пообщается, попьянствует с оставшимися друзьями, а потом обязательно выкроит время и пойдёт к Нине. Все эти десять лет, что его не было здесь, он постоянно думал о ней, притом каждый раз спрашивал себя: зачем мне это? И главное – нужно ли ворошить прошлое? Толку от этого не будет ни ему, ни, тем более, Нине. И всё равно пошёл к ней, потому что не мог не пойти. Вопреки здравому смыслу и логике.

Наверное, пустырь, размышлял он по дороге, отделявший старые сталинские дома, в которых жил Сашка когда-то, от новостройки, где была квартира Нины, преобразился – может, там разбили парк, может, построили ещё что-нибудь. Но пустырь оказался точно таким же, каким был десять лет назад. Те же осыпающиеся бетонные блоки с торчащими пучками ржавой арматуры, чахлые пыльные деревца, обрывки старых газет, трухлявая ветошь.

Сашка шагал по извилистой тропинке между мусорных холмов, и эта тропинка была ему хорошо знакома, только была она теперь чуть глубже, протоптанная тысячами ног жильцов новостройки – или как называется этот район сегодня?

Тропинка выходила к детской площадке – заасфальтированному неправильному овалу с большой песочницей без песка и покосившимися грибками, под которыми так удобно было прятаться от дождя. Чаще всего тут собирались окрестные мужики выпивать после работы, и на гвоздиках, вбитых в столбы, всегда висели стаканы и пакеты с остатками закуски. Сашка с друзьями брезговали выпивать под грибками, а вот с Ниной они изредка сидели тут, когда пойти было некуда.

За площадкой в окружении кустарников начинались крупнопанельные дома. Во втором по счёту доме на пятом этаже и жила Нина. В первом подъезде. На лавочках у подъезда всегда сидели старухи, которые знали всё про всех. Вот и его они запомнили буквально со второго посещения.

– Глянь-ка, Нинкин хахаль пожаловал, – нисколько не стесняясь, говорили они вслед Сашке и каждый раз прибавляли, – иди-иди, парень, там тебя ждут не дождутся…

Хорошо это было с их точки зрения или плохо, он так никогда и не узнал, но однажды, перед тем, как закончить свои отношения с Ниной, услышал:

– Опять этот очкастый пришёл! Коллекцию она из них, что ли, собирает?

В тот раз дверь ему не открыли, хотя было слышно, что за дверью кто-то есть. Ломиться Сашка не стал, хоть и слышал чьё-то прерывистое дыхание у замочной скважины, а в дверном глазке один раз даже что-то мелькнуло. Как в дешёвом анекдоте…

Что было, то прошло, усмехнулся Сашка, огибая дом и присаживаясь на знакомой лавочке. Никаких старух сегодня здесь не было. Может, за десять лет уже переселились в мир иной, а новые ещё не состарились?

Посижу немного, осмотрюсь, решил он, ведь нельзя же прямо так, с пылу с жару, лететь наверх. Да и что сказать Нине, он пока не придумал. Десять лет – срок всё-таки немалый, многое изменилось, всякое может ждать его на пятом этаже за знакомой дверью…

На самом деле он немного кривил душой. Не раз он представлял своё появление перед Ниной, проговаривал про себя слова, которые скажет, разглядывал себя в зеркале, прикидывая, сильно ли постарел за это время. Какой теперь стала Нина? Наверняка из тонкой хрупкой девчонки с длинными льняными волосами и большими, чуть с косинкой зелёными глазами превратилась в зрелую женщину… Только в какую? Этого представить он не мог.

Познакомились они, когда Сашка учился в институте и играл в модном городском рок-ансамбле, а Нина только окончила школу и стала работать телефонистской на районной телефонной станции. Девчонок вокруг ансамбля всегда вилось много, и Сашка поначалу не обратил на неё внимания. На одной из вечеринок, устроенных после концерта на чьей-то даче, она оказалась среди прочих, прихваченных для компании. Вышло так, что Сашка остался с нею наедине, потом в постели, а утром поехал провожать её домой.

– Кто ты, зеленоглазая незнакомка? – дурашливо спросил он. – Как тебя зовут-величают твои родители?

– Нина, – коротко ответила она. – А из родителей у меня только мама.

– А где твой драгоценный родитель?

– Родитель… – Нина посмотрела на него и ничего не ответила.

Слово за словом, она рассказала ещё не протрезвевшему после вчерашнего застолья Сашке нехитрую историю своей семьи. Оказалось, что её мать познакомилась с бывшим военнопленным немцем и стала с ним жить. Когда немцы через несколько лет после войны стали возвращаться в Германию, её отец остался. По словам матери, он сильно тосковал по родине, да и окружающие так до конца и не смогли признать его своим. Промучившись несколько лет, он всё-таки уехал. Первое время присылал какие-то весточки, и даже посылки, потом прекратил. Мать с тех пор так замуж и не вышла – кому нужна женщина, прижившая ребёнка от бывшего врага?

– Да-с, представляю вашу ситуацию, – только и пробормотал Сашка, но дурачиться дальше ему расхотелось.

Они шли рядом, и он украдкой поглядывал на Нину. Только сейчас он обратил внимание на её старенькое пальтишко, вязаный вручную простенький берет и обветренные руки без перчаток с короткими обгрызенными ногтями на пальцах. Этой девчонке вместе с её мамашей, подумал он, видимо, пришлось хлебнуть немало, и некому за них было заступиться. Другим легче – у них друзья, знакомые, которые не дадут пропасть. А эти? В чём они виноваты? Видно, виноваты…

– Вот и мой дом, – сказала Нина, когда они подошли к подъезду. – Ну, я пошла?

В другой ситуации Сашка поступил бы стандартно – стал бы проситься в гости на чашку чая, на худой конец, задержал бы девчонку в подъезде у батарей парового отопления. Но сейчас ему это показалось неумным и лишним.

– Возьми мой телефон, – сказал он, – позвони, когда будет время. Что-нибудь придумаем.

Это тоже был стандартный ход, на который кто-то реагировал, кто-то нет, и это ни к чему не обязывало. Если девчонка звонила, значит, можно без проблем продолжать с ней постельные утехи, если нет – что ж, не судьба, не одна она такая на белом свете, есть и другие.

Ни завтра, ни через несколько дней, Нина не позвонила, и это почему-то Сашку обидело. Как это так, размышлял он, я, можно сказать, самый крутой городской рок-музыкант, и любая девица из её компании сочтёт за счастье потрепаться со мной по телефону, только бы я удостоил её вниманием, а эта серая шейка?