Лев Альтмарк - Зеркало Ноя

По всей видимости, они держались друг за друга, но случались ночи, когда кто-то из них был занят с клиентом, тогда оставшаяся сидела у окна в одиночку. Если оставалась молдаванка, то по-прежнему издевалась над Сашкой, а так как сдерживать её было некому, то она распалялась сверх меры, орала гадости, демонстративно пила вино из горлышка и даже швыряла пустые бутылки на улицу, правда, не стараясь куда-то попасть. Хохлушка, наоборот, становилась сентиментальной и слезливой, рассказывала каждый раз о невозможности честно зарабатывать на родине деньги, а также историю своего давнишнего грехопадения. Сашка внимательно слушал и ту, и другую, но никак не отвечал, да они и не очень-то нуждались в его репликах.

Постепенно он привык к ним и, если они долго не показывались в своём окне, начинал даже скучать. Конечно, можно прекрасно скоротать ночь с учебником иврита, который всегда лежал в его сумке, но со звуками, доносившимися из дома напротив, было как-то спокойней и привычней. Сашка даже прикидывал, что, останься он в ночном магазине в полной тишине, без звуков извне, наверное, с ума уже сошёл бы от скуки. А так хоть какое-то разнообразие…

Кроме этого «разнообразия», Сашка следил иногда за клиентами, посещающими заведение. Постоянных среди них почти не было, и компаниями сюда не ходили, а наоборот, пробирались поодиночке, с опаской поглядывая по сторонам. Оно и понятно, в небольшом городе каждый человек на виду, и, если ещё не все горожане перезнакомились друг с другом, то уж наверняка примелькались на улицах. Зарабатывать же репутацию посетителя борделя – кому захочется? Тем более отцам семейств или холостякам, ожидающим своих чистых и непорочных, но по-восточному консервативных невест.

Наблюдать за осторожно крадущимися мужчинами было интересно тоже лишь поначалу, а потом наскучило. За кричащими из окон проститутками следить куда интересней. Те хоть не изображали из себя порядочных и не притворялись добродетельными, в отличие от своих клиентов.

– Ты когда-нибудь выходишь наружу? – хохотала молдаванка. – Небось, и днём отсиживаешься в чулане, а? Солнца вон сколько, а ты бледный… как спирохета. Заходи днём, обслужим по первому разряду. Если, конечно, не трус…

Подобные вещи слушать было неприятно. Мужику за такие слова Сашка морду набил бы, но с женщинами связываться не хотелось. Тем более, до утра всё равно никуда не выйдешь, а с приходом хозяина он сразу собирался и уезжал домой отсыпаться, так как к полудню нужно попасть в университет, куда он поступил на подготовительное отделение.

Однажды, перед самым Новым годом, когда уже похолодало и пошли дожди, а на улицах, прежде выжженных до белёсой желтизны, потоки дождевой воды промыли диковинные цветные пятна, Сашка заступил на свою ночную вахту и привычно глянул на окна массажного кабинета. Как всегда, они были занавешены плотными бордовыми шторами, из-за которых раздавалась приглушённая музыка, и за которыми скользили бесформенные тени. Однако знакомые окна были тёмными, видно, в комнате молдаванки и хохлушки никого сегодня не было. Ну и не надо, пожал плечами Сашка, хоть иврит поучим спокойно и подремлем в тишине.

Часа два он сидел над книгой, однако учёба в голову не шла. Ни разу ещё не было, чтобы на протяжении последних недель из окон хоть на пять минут не выглядывали его знакомые молдаванка или хохлушка. Конечно, иногда они были заняты, но чтобы окна не были освещены вовсе – нет, такого не случалось.

Первое время после того, как они стали донимать его, Сашка старался даже не смотреть в их сторону, вбивая себе в голову, что люди они конченные, и испытывать к ним какой-то интерес можно не иначе как полностью утратив мужское достоинство или надежду встретить более достойный объект для удовлетворения сексуальных фантазий. Сейчас же, немного привыкнув к ним, он стал даже забывать, что находятся они здесь по собственному желанию, в Израиле живут нелегально, и уж никак не похожи на обманутых простушек, которым посулили золотые горы и славу фотомоделей, а вместо этого затащили в притон и пользуются тем, что жаловаться им некуда и никто их не пожалеет.

Сегодня Сашка и себе, пожалуй, не признался бы в том, что вовсе не хочет видеть в этих женщинах только мерзость и порок, а наоборот, ищет в них что-то привлекательное и хорошее. К примеру, молдаванка не такая уж стерва и похабница, какой кажется с первого взгляда, а хохлушка – вовсе не безвольная и слезливая бабёнка, пускающая слезу каждый раз при воспоминании о «ридной батькивщине». Эти женщины, хочешь того или не хочешь, стали его коллегами по ночным бдениям, а с коллегами надо жить в мире.

Ещё раз глянув на тёмное окно, Сашка вздохнул и пошёл кипятить воду для чая. До утра он просидел в непривычной тишине и даже немного подремал на стуле, однако с рассветом встрепенулся и снова посмотрел на тёмное окно.

Казалось бы, какое ему дело до этих женщин, ведь он даже имён их не знает, а встреться с ними на улице, не стал бы даже разговаривать и, вероятней всего, поскорее прошёл бы мимо. Теперь же выходило, что Сашке не хватало их в эти бесконечные, тягучие ночи, ведь по натуре он непоседа, ему всегда хотелось что-то делать, куда-то торопиться, а решётки и замки, за которые он добровольно прячется каждую ночь, не дают развернуться, ненасытно поглощая отпущенное ему время. И весьма слабое утешение в том, что делает он это добровольно, за деньги, необходимые для будущей учёбы в университете… Вдруг и у этих женщин тоже есть какие-то желания и устремления, а они вынуждены зарабатывать таким вот способом… Из тяжёлых жизненных ситуаций каждый выкручивается посвоему, и уж он-то никак не может быть судьёй кому бы то ни было. Чем они хуже его?

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.