Ю Мэй - Нечаянная радость

Девушка поднялась со стула и робко вышла из-за стола. Ее взгляд задержался на багровых пятнах, разливавшихся по его шее. Она сцепила длинные тонкие пальцы в замок и смущенно опустила глаза в пол. Михаил хотел было поднять ворот рубашки, но не стал. Напротив, расправил плечи. Пусть смотрит, раз уж вмешалась. Похоже, никто не собирался нарушать молчание. Почему-то именно она виновато прятала взгляд. А он придирчиво рассматривал незнакомку, а не наоборот.

Злился ли он на нее? И да, и нет. Нет, потому что опять-таки поступил бы как она. Да, потому что не имела права лезть с ненужной сердобольностью и милосердием. А по сути все равно. В следующий раз он закроет дверь. На плите звонко засвистел чайник.

– Чаю? – пискнула она, и добавила твердым голосом:

– Или чего-нибудь покрепче?

Не ответив он ушел курить на балкон.

Пару минут Алена переминалась с ноги на ногу. Ее тело оцепенело от происходящего. Она металась мысленно между двумя картинами: застигнутый врасплох супруг и полутруп в чужой ванной комнате. Порой она специально переключалась на образ Димки в объятиях Жанны, чтобы хоть как-то вытеснить синеющее лицо из своей памяти. Она даже не могла вспомнить, как зажгла горелку под чайником на плите. Горячий чай – хорошо, но вряд ли сильно поможет сейчас. Она принесла из прихожей свой пакет и с тяжелым вздохом извлекла шампанское и клубнику. С бутылкой пришлось повозиться. Проволока легко поддалась. Пробка сидела слишком крепко.

Вскоре в кухню вернулся Михаил и молча забрал у девушки шампанское. Раздался хлопок, бутылка тихо вздохнула. Он достал из белого навесного шкафчика фарфоровую кружку в голубой горох и наполнил ее шипящим вином.

*****

Обхватив кружку ладонями, Алена пила шампанское маленькими глоточками, давилась кислой клубникой и старалась не смотреть на мужчину. Михаил сидел напротив у окна, медленно потягивал коньяк из большого квадратного стакана и казалось совсем забыл о своей гостье.

– Зря отказались от шампанского. Родители с шестнадцати лет стали разрешать мне немножко по праздникам. Мне оно никогда не нравилось. Горький привкус, голова мутная от него. А сегодня очень даже ничего, вкусное. И такое тепло приятное разливается по телу.

Михаил окинул женщину тяжелым взглядом. Господи, откуда взялось это инфантильное существо?

– Чувствую, скоро мне придется делиться с вами коньяком, – хрипло сказал он.

Алена смущенно покраснела и с этой минуты старалась пореже прикладываться к бокалу.

– Кстати, Михаил, – после долгой паузы представился мужчина.

– Знаю, – она улыбнулась.

А он все думает, насколько надо быть безбашенной, чтобы сначала зайти в незнакомую квартиру, а потом распивать с незнакомым мужиком с явно пошатнувшейся психикой. Он пригляделся к ней в надежде вспомнить. Когда спектакль заканчивается, и артисты выходят на поклон, он вглядывается в лица людей.

Память у него хорошая. И сейчас ее лицо ему действительно показалось знакомым. Забавно, поначалу он решил, что перед ним жалкая серая мышь. Но чем больше он на нее смотрел, тем больше понимал, женщина с лоском. Искусный макияж, легкий и прозрачный, освежал лицо и подчеркивал ее милые черты. А волосы… густые, тяжелые, ухоженные. И наверно мягкие.

Ему нравилось ее платье, хоть и простое, но явно недешевое. Благородный отблеск жемчужных бусин скромно свидетельствовал о том, что ожерелье не имитация. Никакие другие побрякушки типа серег, браслетов не перебивали мягкого сияния жемчуга. Из всех украшений лишь бусы и широкое обручальное кольцо…

– А я вас не знаю.

– Алена, – девушка выдохнула.

– Вы ходите в театр?

– Нет.

Естественно, не ходит. Значит, видела по телевизору на местном шоу или читала где-то. В кухне вновь повисло молчание. С каждым глотком Михаил оживал. Изможденный организм, наконец, отпустила многодневная тряска. Рассудок прояснялся, и голова не гудела, только снова начала болеть от звенящей тишины. Ему вдруг сильно захотелось, чтобы все вокруг загрохотало. Неважно: музыка, фейерверк или гремящий на всю улицу мотоцикл, разгоняемый беспечным малолеткой.

Как по заказу раздались раскаты грома. Алена встрепенулась и подошла к окну. Густые свинцовые тучи заволокли все небо. Внизу открывался потрясающий вид. Город как на ладони. Пятиэтажки, магазинчики, школа, игровая площадка, а позади всего этого далекие желтые сопки упирались в почерневшее небо. И на все она смотрела сверху вниз. Она видела крыши домов с волнами рубероида, крошечных людей, снующих как муравьи. Возникало ощущение, словно она не просто увидела город с другого ракурса, а сама стала выше на 30 метров и теперь разглядывала свои миниатюрные владения. И почему-то все, что было в ее жизни за последние годы, показалось искусственным, ненастоящим, мелочным. Даже стыдно…

– Как красиво! И почему вы выбрали такой способ, если у вас была возможность полетать? – расчувствовавшись, спросила Алена и тут же прикусила губу. Он сидел спиной к подоконнику, от нее на расстоянии руки. В последний раз Михаил находился так близко 15 лет назад. Он совсем не изменился. Ну слегка поправился. И в то же время изменился. Дело даже не в том, что в уголках его глаз пролегли глубокие морщинки, волосы посеребрило время, и ему необходимо подстричься и побриться. Исчезла искорка восторга, налет оптимизма и бодрости. Теперь усталость сквозила в каждой черте, взгляд зиял пустотой. Он молчал, а она мысленно казнила себя за свой неуместный вопрос.

– Хотелось по-тихому, без лишнего шума. Это ведь мое личное дело, – с вызовом произнес он, делая упор на последних словах. – Вы только представьте, как лежите там, внизу, на асфальте со сломанным позвоночником и размозженной головой, а вокруг толпа зевак. Лично я при жизни наелся славы досыта.

От этой мысли он поежился и повернулся к женщине. Его большие ореховые глаза словно просканировали до глубины души. Она не задумывалась раньше об этом. Конечно, и ей бы хотелось выглядеть достойно даже в мертвом состоянии. Именно поэтому его бежевая рубашка и светлые брюки были идеально отглажены. Хотя они не сделали зрелище более приятным. Смерть всегда отвратительна и уж больно неестественна для живых. Девушка снова посмотрела вниз, облокотившись на подоконник.

– Вот зараза! – с горечью воскликнула Алена. – Он до сих пор здесь. Черный лексус. Номер 353. Как же я его пропустила!

Он устало вздохнул и поднялся, чтобы тоже взглянуть в окно.

– Не против? – мужчина извлек сигарету из блестящей пачки. – Чем машина вам мешает?

Голубой дымок медленно заструился по кухне. Алена жадно втянула воздух. Она обожала душистый запах только что зажженной сигареты и часто, соблазняясь, подумывала о курении. Но вряд ли вредная привычка благополучно скажется на здоровье ее будущих детей. Да и вообще: она будет очень глупо выглядеть с сигаретой в руке.