Ю Мэй - Нечаянная радость

– Зачем вы сбежали? – выслушав банальную историю, Михаил опрокинул бутылку в почти пустую кружку и протянул девушке, затем взял свой бокал. Ее рассказ показался ему сильно надуманным. Конечно, непонятно, почему супруг Алены обнимал ее лучшую подругу, особенно если учесть, что их отношения раньше не включали таких прикосновений. Но, в конце концов, не в постели же она их застала.

– Мне всегда неловко устраивать шум. Что мне нужно было сделать? Закатить сцену ревности?

– А может вы просто оставили себе запасной выход?

– Что?! Думаете, я сделаю вид, что ничего не было? – она вскинула головой.

– В этом нет ничего плохого. У вас было 8 прекрасных лет, по вашим же словам. Кто станет судить вас за желание сохранить семью и забыть о слабости мужа, если таковая имеет место быть? Сами говорите, подруга – девушка красивая.

– Ох! – Алена усмехнулась. – Мое сердце не настолько большое для таких широких жестов.

Она посмотрела на него из-за чашки. Его лицо слегка оживилось. Не издевается ли он на над ней? Михаил пожал плечами и сделал глоток. На мизинце блеснула аккуратная серебряная печатка с продолговатым гематитом. Наверно, шампанское ударило в голову. Столько харизмы и обаяния в обычном жесте. Он стоял совсем рядом, даже руку можно не протягивать. Она кожей чувствовала тепло от его тела и хмелела больше от этого, чем от содержимого кружки в синий горошек.

– Какие у вас проблемы? Поделитесь, Михаил, станет легче. Мне стало, даже несмотря на то, что вы меня не поддержали.

– Я целиком и полностью за вас, – быстро отрапортовал он и замолчал.

Такого ответа ей показалось недостаточно. Она выжидающе потягивала шампанское.

– У меня нет проблем, – через несколько минут полной тишины сдался Михаил.

– Я вас плохо понимаю. Не скажу, что совсем, не понимаю. В жизни столько дерьма, что порой и правда, образно говоря, хочется захлопнуть книгу. Но это ведь противоречие человеческой природе. Что у вас на душе? Как на такое можно решиться? Человек инстинктивно борется за жизнь. Что должно произойти, чтобы борьба прекратилась?

Он выслушал ее тираду и снова закурил, периодически прикладываясь к стакану. Ее вопросы были не очень-то приятными, но вполне терпимыми. Может потому, что она была чужой? В любом случае, ему захотелось объясниться, выговориться.

– Многие полагают, что непременно должно произойти какое-то событие. Ну скажем, любимая женщина разбила сердце, потерял работу и не на что жить буквально, узнал смертельный диагноз. Так проще, есть какой-то смысл и странная красота. Может у других так и происходит. Самое отвратительное, что моя жизнь слишком жалкая. Понимаете? Жалкая настолько, что в ней уже давно ничего не происходит, – он покачал головой.

– Вас когда-нибудь тошнило от самой себя? – после короткой паузы добавил Михаил.

– Так бывает?

Он горько хмыкнул. За окном снова раздались раскаты грома и сверкнула молния.

– Вы пробовали лечь спать?

– Спать?! – Михаил затушил сигарету об фольгу от шампанского.

– По статистике 90% людей отказываются от идеи суицида, если поспят.

Ой, да что она понимает. Статистика… Он залпом опустошил стакан. Итого 300 мл крепкого коньяка, а он ни в одном глазу.

*****

– Сколько времени? – опомнилась девушка.

Михаил посмотрел на часы.

– Почти 8.

Алена вздохнула. Наверно, ей пора собираться. Уходить не хотелось. Было ощущение, словно время на его кухне остановилось. И вообще она находится в другой вселенной. И если сейчас переступить порог этой квартиры, есть большая вероятность снова оказаться лицом к лицу с привычной реальностью. Фигурируют в ней только предатели.

Михаил понял, что она скоро уйдет. Он призвал все свое актерское мастерство, чтобы скрыть внезапно овладевшее им беспокойство. Он боялся оставаться один в квартире.

– Лицо у вас знакомое, – заметил Михаил, обновляя содержимое бокалов.

Сердце Алены тревожно забилось. Неужели он помнит? Она опустила глаза и стала разглядывать пузырьки, подпрыгивающие со дна кружки.

– Старая история. Мне тогда 15 было, – с тихой улыбкой начала девушка. Удивительно, что каждое слово давалось ей с большим трудом, как будто прошедшие годы стерлись по волшебству. – Ваша труппа приезжала в Медный на гастроли. Актеров разместили на постой у местных. Вы жили у моей бабушки. Как вы мне нравились! Наверно, это была первая любовь. Я так стеснялась, что слова при вас сказать не могла. А потом, накануне вашего отъезда… В общем, бабушки не было дома, а вы куда-то собирались и в прихожей завязывали галстук перед зеркалом. Как вчера было, – она нервно хихикнула.

– Я решилась. Взяла и сказала, что люблю вас, что не смогу без вас, просила не уезжать или забрать с собой. До сих пор удивляюсь себе и до сих пор помню ваше лицо. Даже в сумерках я хорошо рассмотрела недоумение и ужас. Вы лишились дара речи. А я подумала, что тоже нравлюсь вам и поцеловала. Но не тут-то было. Вы лишь отпрянули и пообещали, что все пройдет.

В любой другой день он бы просто улыбнулся милой сказке. Но не сегодня. Он слушал ее с серьезным лицом. Да, эту историю он знал, со своей стороны. Рассвет его карьеры. Ему, молодому парню, наконец, перестали оставлять роли стариков и начали доверять ведущих героев. Счастье в ту пору было его привычным состоянием. И ему хотелось, чтобы были счастливы все вокруг. Даже внучка хозяйки квартиры. Она выглядела лет на 10, грустно молчала и все время топталась вокруг него. У Михаила есть талант – располагать к себе человека. Он обладал им столько, сколько себя помнил. Еще с ясельного возраста вокруг него собиралась компания. Его слушали, ему доверяли свои истории. Ему просто верили. А вот подростка, похожего на гадкого утенка, ему так и не удалось разговорить. Вскоре Михаил бросил свою затею и спокойно принимал ее внимание. Он научился за ее серьезным выражением лица различать эмоции. Ей явно нравились его фокусы и забавные истории, а еще белый пористый шоколад она любила больше, чем молочный. Но когда ребенок, заливаясь горючими слезами, тихим голосом сообщил о больших чувствах… Ему было так больно за нее, что он на следующий же день съехал.

– Я вспомнил, – упавшим голосом ответил Михаил. – Вы немного изменились.

– Ваше замечание не похоже на комплимент, – она усмехнулась и потерла лоб.

Зашелестел дождь. В кухне повеяло озоновой прохладой. Шампанское заканчивалось. Пока пьешь, не особо чувствуешь, как пьянеешь. Но стоит сделать передышку, и голова тут же начинает идти кругом.

– Я бы предпочла тысячу раз наблюдать, как мой муж милуется с моей подругой, чем еще хотя бы раз увидеть вас в ванной, – слезы подступили к горлу и не дав опомниться теплыми ручьями потекли по щекам. Михаил растерялся, вновь увидев перед собой плачущего подростка. Но еще больше он растерялся от того, что вдруг снова почувствовал себя виноватым в ее слезах. Он привлек Алену к себе и прижал к груди, уткнувшись лицом в ее макушку.