Ю Мэй - Нечаянная радость

В попытке заглушить воющий внутренний голос, Алена щелкнула кнопку маленького радиоприемника и в следующую секунду подскочила как ошпаренная. Глубокий, бархатистый голос беззаботно раздавался из динамика и окатывал волной позитива. Она слушала старый анекдот про капитана и коричневые штаны в исполнении Михаила. Он смеялся.

– Друзья, не зря говорится, что наша жизнь состоит из мелочей. Добавьте пару-тройку приятных моментов, и обычный будний день станет ярким и запоминающимся. Удачи, дорогие наши слушатели! До встречи завтра на волне…

Она выключила приемник и толкнула его в корзину с обрезками.

– Надеюсь, я сделала твой вчерашний день ярким и запоминающимся, – безучастно пробормотала Алена.

Она сняла с полок несколько коробок и с осторожностью, больше применимой к младенцам, начала извлекать кукол на свет. Ангельские личики с огромными глазами, пышные локоны, тщательно продуманные наряды с жакетами и многоярусными юбками. Глаза Алены засветились теплотой. Только куклы – единственное настоящее, что есть в ее жизни. Кукла уж точно не предаст, не обидит грубым словом, а будет тихонько ждать, где ты ей велишь.

Алена всегда жила так, как хотели другие. Сначала родители пытались вырастить гимназисток из дочерей. Уроки английского, фортепиано, танцы. Лада быстро провела революцию, забросив все курсы. Алена занималась. Если язык и музыка ей еще хоть как-то давались, то танцы совсем не ее. На каждом уроке она страдала от дискомфорта и стеснения, но все равно ходила. Отдушиной была бабушка. Девочка с удовольствием слушала ее неторопливые рассказы о детстве в послевоенные годы, не сводя взгляда с иголки, ловко снующей в узловатых морщинистых руках. Бабушка научила ее кроить и шить. Ее первая кукла вышла сутулой, с примитивными глазами-пуговицами. Но Алена ее любила. Процесс увлек девчонку раз и навсегда. Каждый свободный час отныне она посвящала шитью.

На семейном совете было решено, что удел старшей дочери – филология, а младшей – экономика. Слава Богу, литературу Алена любила. Девушка давно выросла, но родители по-прежнему за нее решали. А она их по-прежнему слушала. С замужеством они наконец отступили. Теперь она жила так, как хочет Димка. Ему нравилось, что она дома, банально готовит обеды и гладит его рубашки. Ему нравилось, что она не строит карьеру и всю себя посвящает ему. Иногда можно было даже обходиться с женой без особых церемоний. А уж после смерти тестя тем более. Правда, теперь она наконец смогла отдаться любимому делу. Самое замечательное – что кукол покупали, хоть и стоили они как коллекционные, совсем недешево.

Дмитрий ее успех всерьез не воспринимал, но и не мешал, за что она ему всегда была признательна. А мама и слышать об этом не желала. Она считала Алену бездельницей и глубоко сожалела, что слишком баловала в детстве. Удачное замужество – лучшее, что было в жизни дочери. И даже этого лучшего она добилась не сама, а благодаря связям отца, тогда как младшая любимица осталась не удел.

Хлопнула входная дверь. Супруг ушел на работу не попрощавшись. До обеда она собирала вещи, бережно упаковывала кукол. Предстоящая поездка – ее спасательный круг. Она развеется, остынет и продолжит благополучную семейную жизнь. В конце концов, теперь она виновата не меньше Димки.

Это первое путешествие, в которое она отправлялась одна. Никто ее не провожал, чему она была несказанно рада. Сегодня ее брак мог не выдержать еще одной встречи с супругом. Наблюдая убегающую за окном поезда выцветшую степь и прихлебывая кофе из пакетика, Алена сожалела, что не позволяла себе подобного удовольствия раньше. У нее был роскошный дом, изысканные ювелирные украшения, дорогая еда, красавец-муж. А как оказалось, для настоящего блаженства достаточно чашки горячего напитка и прикосновений рук желанного мужчины! И кто знает, что скрывается за новым горизонтом…

Шумная компания у окна невольно привлекала внимание посетителей китайского ресторана. За большим круглым столом сидели и писаные красавицы, и статные мужчины, безвозрастные толстушки и забавные толстяки. Собралась вся труппа без исключения. Многие, увы, не дождались этого дня. Окончательно разочаровавшись, кто-то покинул родной город в поисках лучшей доли, а кто-то подался в иные сферы. С счастливыми лицами люди любовались театром, гордо возвышающимся над голубыми елями и круглыми шапочками карагачей. Пару дней назад строители разобрали леса и сняли грязные тряпки, так долго скрывавшие здание. Театр стал выглядеть иначе, по-современному, стильно. Это уже не громоздкая советская постройка.

Артисты оживленно обсуждали 2 новых этажа пирамиды театра, зеркальный фасад, мощные колонны, отделанные коричневым гранитом, просторное крыльцо с бронзовым Пушкиным на лавке. Они со смехом вспоминали, как им тяжело работалось все это время в ДК Металлургов на тесной сцене, без оркестровой ямы, подходящей акустики, освещения, гримерок и самое главное почти без зрителей, предвкушали успех и высокие гонорары. Особенно подзадоривали компанию Михаил и его любимец, Георгий Диккир, лысый старикашка с маленькими смеющимися глазками.

Бледный долговязый юноша сидел подле Волкова, жадно ловил каждое его слово и звонко смеялся над шутками. В прошлом году Никитский окончил школу актерского мастерства при театре. Парень подавал надежды, и Михаил предложил ему место в труппе. Тот же боготворил своего учителя и использовал любую возможность оказаться рядом. Михаил использовал любую возможность отделаться от прилипалы. И дело не в том, что в кулуарах уже поговаривают о якобы нетрадиционных взглядах худрука на жизнь, просто претило такое внимание.

– Молодой человек! – хрипло жаловался официанту в черном фартуке Диккир. – Обычную солянку здесь не подают? Очень сложно разобраться с этими сянами в вашем меню.

– Да ничего сложного! – заверил его Михаил.

Пара ловких движений и он (к большому неудовольствию Никитского) занял место возле старика, под томным взглядом молодой актрисы с платиновыми локонами и пышной грудью. Прежде чем начать просвещать коллегу, он на секунду побледнел. Но девушка напрасно приняла его замешательство на свой счет. Он всего лишь отвлекся на гостей в дальнем углу. Статный брюнет в деловом костюме оживленно беседовал с чопорной пожилой дамой в атласном платье цвета спелой вишни, вероятно, матерью. Теперь понятно в кого у него тонкие восточные черты и гордая осанка. Михаилу довелось общаться с мужчиной лишь однажды, пару месяцев назад, когда они с Дороховым в очередной раз пришли с протянутой рукой в комитет по финансам. Но его образ врезался в память до мелочей. Именно этот чинуша с тяжелым высокомерным взглядом задал тогда вполне резонный вопрос: кому же нужен театр. Его мать на манер Никитского внимательно слушала сына, нахмурив идеально вычерченные брови. Каждый раз, когда она энергично кивала, в такт покачивались узорчатые золотые серьги в форме полумесяцев. Рядом с ней сидела молодая женщина. Вела она себя отстраненно и выглядела уставшей. Поначалу он усомнился, что это Алена. Ее волосы были затянуты в пучок, челка отпущена, а нежно-розовое платье свободного кроя с пышными рукавами неплохо скрывало пугающую худобу. Ряды тесемок на коричневых туфлях окончательно убедили Михаила.