Ирина Галыш - Берег Алисы Скеди

Они стояли долго, и мороз пробирал до костей. Папа прихлёбывал из бутылки для согрева. Заметив побелевшее лицо дочки, вёл в чайную, растирал негнущиеся руки, отпаивал горячим сладким чаем.

В последний раз Альберт приехал вот такой же лютой зимой. И наша бедолага не выдержала испытания. Своим раздутым великим секретом… Дешёвеньким белым в чёрную крапинку пальто, купленным в детском магазине… Вменённым ей предубеждением, что такие, как он, не для таких, как она…

Просто выставила уже родного человека из своей жизни. Проводила на вокзал, стесняясь посмотреть в лучистые, нежные глаза, и, глядя под ноги, сказала: «Я тебя не люблю»

– А ведь она была искренна! В убеждении, что «вход» для неё закрыт.

И всё же! Печальные слёзы заструились по щекам Алисы. Как жаль! Она тогда отвернулась от себя. Вырвала с корнями из сердца слабые ростки главного в человеческих отношениях: доверия. Это больно!

Весной, накануне восьмого марта, к ним домой пришла Алла – беременная жена Алика (тяжёлая артиллерия!). Сидели напротив друг друга. Алла – в красных пятнах скрываемого стыда и гнева – на стуле и Алиса – в неизменных своих трениках, закатанных до колен. Поставив босые ступни на рулон ковра, который собралась выбивать, чувствовала неприглядность картины родительского дома и более ничего.

Гостья начала было что-то говорить, но дерзкая девчонка оборвала. Спокойно и вполне убедительно объяснила, что между ними с Альбертом ничего не было и не будет, что Алиса вернула ему все письма и открытки, и что не любит его.

Она уже смирилась с ощущением собственной ничтожности и так предала себя и саму жизнь.

Позже узнала, что до их встречи Алик страдал слабостью к зелёному змию, а после счастливо исцелился. Но больше ничего. Разве что школьная подруга – очевидица событий, но не посвящённая в детали, упрекнула зло при случае: «Ну, як? Паблядавала?!»

Наша юная героиня с установкой: «Главное для девушки – выйти замуж, особенно такой (имелось в виду подпорченной)», сформированной в семье, не смогла сдать экзамен на аттестат зрелости. И поэтому жизнь ей предложила более суровый вариант – на несколько последующих лет будто вовсе покинула безумную.

Её душа, тем временем работала как ни в чём ни бывало. Ну, может чуть усерднее обычного.

Незнакомый формат обучения: лекции, пары, узкий профиль, освоение взрослой профессии и новые знакомства – отодвинул на задний план школьных друзей с их жизнью.

Только с Лариской общались, благодаря близкому соседству. Та поступила в железнодорожное училище и одновременно активно изучала язык любви, вступая в экстремальные отношения то с женатыми преподами, то с сокурсниками, то с местными хулиганами.

С вопросами о нежелательной беременности обращалась к подруге. Но Аля, быстро освоив роль эскулапа, могла лишь предостеречь ветреницу о возможном вреде здоровью от абортов.

Чтобы распутать клубок из скандалов в семьях и избавиться от назойливых девиантных ухажёров, подруга распределилась и вскоре уехала подальше, на Байкал. Работать диспетчером на железнодорожном узле станции Ангасолка…

Училище и выбранная профессия настраивали Алису на серьёзный лад. Она легко вжилась в роль взрослого человека, а её время как будто сжалось. Так много нужно было узнать, усвоить и применить. Кроме прочего, появились новые подружки.

Она помнит почти всех сокурсниц, но двум отдавала должное.

Сероглазая мадонна Оля Ахметшина плевать хотела на авторитеты. Может, иконописное лицо с омутами очей, высокими скулами и маленьким ртом, и довольно нелепая фигура с ногами, что твои ворота, толкали девушку на демонстративное поведение? Кто знает.

На замечание преподавателя надеть подлиннее юбку эта девица могла одним движением тела задрать предмет спора почти до трусиков. Но также быстро и чётко формулировала не только учебные ответы, но и взгляды на мир и на отношения. Была предельно искренней, ироничной и непривычно смелой…

.

– Если рассматривать жизнь как путь к себе, как ты неосознанно и выбрала, то на сцене разворачивающихся событий появляются и исчезают герои. Они — твои отражения. Их роли желательно понять и ассимилировать. По-другому встретиться с собой не удастся.

Когда Алиса не узнавала себя в том или ином персонаже, то мизансцена менялась, а герои возвращались и вновь демонстрировали ответы на нешуточные вопросы.

К примеру, будь она тогда более внимательной к образу Ольги, то сумела бы разобраться с предубеждённостью о внешней красоте как преимуществе. В присутствии привлекательных человеческих образцов не терялась бы или напротив становилась наивной и расслабленной.

Потому что Оля являла миру обе стороны медали одновременно. При этом оставалась кем-то довольным собой, третьим.

Её честность в отношениях – урок, который следовало усвоить.

Не скоро наступил момент, когда наша героиня приняла себя всю. Без мышечных зажимов и учащённого до головокружения сердцебиения от встреч со значимыми людьми и просто незнакомцами. С собой – в зеркале ванной комнаты, где по обыкновению внутренний редактор сглаживал границы «я» до пятидесяти точек…

Ольга осталась в Рошанске, а её фото, как памятный медальон, хранится в альбоме. Как красная вешка, не позволяющая сбиться с пути.

С будущей женой старшего брата Юрия они познакомились тогда же.

Зинаида словно сошла со страниц повести Куприна о девушке из глухого Полесья. Стройная, гибкая, рослая (с женихом почти вровень). С золотистой смуглой кожей и красивыми руками. Серо-синие с прищуром глаза и большой чёткий рот демонстрировали миру насмешливый ум и страсть. Вьющиеся нежным пушком надо лбом и на затылке волосы Зина носила зачёсанными назад в каре. Позже отпустила и ловко заворачивала в пучок.

Она выросла в деревне, где, по обычаю, много трудились и мало пустословили. Во времена студенчества отличалась умением оставаться незаметной, но готовой ответить и показать свою осведомлённость. В зрелости замкнулась в гордыне.

В начале первого курса поехали в колхоз на уборку урожая. Работа физическая, на поле. На вибрирующей ленте комбайна сортировали картошку, по луговым волнам расстилали лён.

Жили у хозяйки и готовили по очереди. Очень просто: с вечера заложить на дно чугунка парную телятину, следом картофель и сверху нарезанную кружками луковицу. Поставить на шесток у «щеки» русской печи, и до вечера всё стомится.

А затемно ходили за молоком на ферму. Она припоминает, как это было.

Вставать нужно в четыре. В сумраке большой комнаты, прямо посреди сладкого предутреннего сна двух подруг ощупью найти носки, штаны и свитер. Сгрести всё в охапку и на цыпочках пройти за ситцевую ширму на хозяйкину половину. Надо тихо одеться. Одной рукой снять с вешалки куртку, а другой прихватить трёхлитровый алюминиевый бидон с крышкой, утопленной в широкой горловине. Плечом скинуть с петли длинный крючок и выскользнуть за тяжёлую дверь так, чтобы не дай Бог скрипнуть или ударить обо что бидоном. По набросанным во дворе доскам, оскальзываясь, пробежать мимо курятника, услышать бормотанье потревоженной птицы – «и вам доброе утро!» – и выйти за околицу.