Галина Самсонова - И жизнь зовём…

– Милый, ты долго будешь смотреться в эту витрину? – на моё плечо легла чья- то рука.

– O?

– Смотришь на меня как на незнакомку. После вчерашнего разговора ты всё-таки принял какое-то решение?

Я стоял перед витриной магазина на незнакомой мне улице. А на меня с удивлением смотрела красивая ухоженная женщина. Абсолютно незнакомая.

– Нет, – ответил я коротко, стараясь вспомнить, что было вчера. Но это было невозможно, как невозможно вспомнить, кто я.

– Милый, хочешь что-нибудь купить?

Вот возможность оттянуть время и что-то вспомнить.

– Да, мне хочется вот те часы. Только у меня с собой нет ничего, – развёл я руками.

– Да, какой-то странный наряд на тебе, – оглядела меня незнакомка, – где ты был?

– Ой, не спрашивай.

– Ну не хочешь, как хочешь, – она похлопала меня по спине, – зайдём, сделаю тебе подарок.

– За что? – изобразил я удивление.

– За терпение.

– А что я терпел?

– Послушай, не похоже, что ты пил всю ночь и потерял память, ты выглядишь слишком свежим и отдохнувшим. Пойдём, переоденешься, нас ждут на ужин, ты не забыл?

Я ничего не забыл, потому что ничего не помнил. Помогая мне застегнуть браслет на руке, она вдруг брезгливо поморщилась.

– Что с твоими руками? Надо немедленно сделать маникюр. Где ты был и что делал?

– С рыбаками ходил в море, уронил телефон за борт, запачкал одежду, в общем, провёл ночь, полную приключений, но хорошо поспал после восхода, – вдруг вырвалось у меня.

Мне захотелось продолжить эту странную для меня игру. Долго ли я выдержу?

– Ах, вот как! – с удивлением воскликнула она, – Поэтому я не смогла дозвониться? – Хотя, – задумавшись на мгновение, добавила, – на тебя это совсем не похоже. Странно…

Она взяла меня под руку и через минуту мы вошли в отель, название которого всплыло в памяти, когда просил привезти сюда. Да, осталось вспомнить где на побережье такие отели.

– Будьте добры, пришлите в номер маникюрщицу для Мишеля, – попросила моя попутчица портье.

Уже хорошо. Мишель это я.

– Да, мадам Соррель.

Мадам Соррель это она. Тоже неплохо. Около лифта она вдруг повернула назад.

– Ты куда?

– В бар, пока ты приведёшь себя в порядок.

Да, а как я войду туда не знаю куда? Я прислонился к стене и, сделав вид что мне плохо, медленно сполз на пол, закрыв глаза.

– Мсье плохо, мадам! – крикнул кто-то.

– Да что это с тобой, – хлопала меня по щекам мадам Соррель.

Тоже хорошо, теперь я знаю, что она точно не дорожит мною. Вот и проясняются наши отношения.

– Дорогая, всё нормально только дойдём вместе до номера.

– Ты к девяти восстановишься?

– А что у нас намечено?

– Продолжаешь издеваться?

– Прости дорогая, мне не очень хорошо. Я что-то выпил у рыбаков и у меня с головой не порядок.

– Уф, только этого не хватало.

Я посмотрел на часы – до ужина с кем-то было почти два часа.

– Я в ванную, маникюр подождёт.

– Лежи в ванной, тебе и так сделают.

Хм, отличная мысль. Куда же я попал и за кого мне надо отдуваться. В номере дамских вещей много, а вот мужских маловато. Да и в ванной немного. Я залил пену и крикнул:

– Пусть заходит.

– Да, скажу, чтобы тебя нашли в ванной.

– А тебе не рановато? – решил я проявить заботу.

– Что?

Так, понятно. Промолчим. Пока не ясно, как продолжать.

– Что ты имеешь в виду? – повторила она.

– А зачем тебе в бар, посиди со мной, я расскажу как красиво и интересно в море на рассвете.

– Мы с тобой это уже проходили. И сидели под звёздным небом на палубе. И не только сидели.

– А это рыбацкая лодка, там тоже интересно.

– Что интересно? Заниматься любовью?

– Нет. Запах не тот для любви….

– Знаешь, когда действительно любишь и сходишь с ума от любви, неважно какой запах.

– Вот и нет, – решил возразить я, – это просто похоть физиологическая, хоть в навоз плюхайся. А любовь бывает там, где всё красиво.

Ответа не последовало, мадам отправилась в бар, хлопнув дверью…..

Свежая рубашка была одна. Оставим её на ужин. Так, что у нас в карманах как бы моей одежды. Странно, но пустые карманы меня не удивили. Я просто никто. Пожалуй, надо удирать отсюда. Или вспомнить, кто же я. Прошелся по комнатам номера, вышел на балкон и увидел внизу мадам Соррель, разговаривающую с девушкой в кабриолете. Та подняла голову и помахала мне рукой. Потом она что-то сказала мадам Соррель, и они засмеялись. Пойду и я в бар.

– Виски и безалкогольный коктейль с запахом ванили.

Мне принесли такой странный дуэт, и почти сразу же в баре появилась мадам Соррель.

– Не хочешь ко мне? – спросила она.

– Нет. Не буду нарушать вашу чайную церемонию своим алкоголем.

Она взяла стакан явно не с чаем и пересела ко мне.

– У тебя странный набор. Тебя это месиво не приведёт в неподобающий вид?

– Как никогда свеж и трезв. Но сейчас мы немного выпьем, и я буду объясняться тебе в любви.

– О, да ты уже хорошо приложился, раз наконец-то решился на такое.

– Милая, я всего лишь пошутил. Что нового ты узнала из беседы с очаровательной кабриолетчицей?

Мадам не ответила. А мне вдруг захотелось ощутить хоть какой-то запах! Так бывало раньше – запахи вызывали ассоциации в голове и ты вспоминал давно забытые ситуации, случаи, вещи. Взяв стакан с виски, я поднёс его к губам и решил незаметно понюхать ремешок от часов. Так, а что мадам купила мне? Филипп Патек! Я взял руку мадам и поцеловал её, а подняв голову, увидел в её глазах слёзы. Она медленно провела рукой по лбу, словно стирая капли пота или какие-то мысли в голове. Рука тонкая и ухоженная.

– Ты так давно не играла мне, – вдруг вырвалось у меня.

– Что? Вспомнил тот единственный раз, когда при тебе сидела за роялем?

– А почему?

– Почему? Вся наша жизнь может выражена в этом «почему?» – cказала она с горечью.

– Мои или твои почемучки?

– Твои.

– А почему ты сказала «наша»?

– Ошиблась. У нас есть отдельно твоя жизнь и всё остальное, что я называю нашей жизнью.

– Прости, родная.

Её глаза округлились от удивления, и она долго, не отрываясь, смотрела на меня. И мне захотелось долго смотреть в эти вдруг погрустневшие и потемневшие глаза. Перевёл взгляд на губы, потом на волосы. А она красива, красива не броской красотой, а той, которой хочется любоваться и погружаться в неё, как в тёплое ласковое море. Видно, я сказал что-то не характерное для Мишеля, но не чувствовал напряжения от этой странной ситуации, как в первые минуты. Мне нужно время, чтобы прийти в себя, и нужно доиграть роль этого Мишеля. Но почему доиграть? Наверное, где-то в моём закрывшемся мозгу всё-таки была память обо мне другом. А пока проснулись только мои зеркальные нейроны, отвечавшие этой женщине и заставлявшие меня жить в её мире. Я не стал пить алкоголь, мне нужен был контроль над собой, и захотелось быть ведущим в этой странной игре обстоятельств. И мне нравилась эта женщина, мне очень нравилась эта женщина.