Татьяна Денисова - Книга 3. Без названия

Отсутствие Глеба дало Юле передышку. Она слышала телефонный звонок, поняла, что его вызвали на службу. На следующий день узнала, что колонна двинулась на Чечню, где ранили брата Бланки. Говорили, что Юлиус Станиславович в тот момент, когда ему сообщили о ранении брата, был не просто зол – чудовищен, пообещал убить многих. Ему поверили.

Колонна вернулась – она точно знала – его не было. Не то, чтобы она волновалась (разумеется), чтобы ждала (приготовила вкусный ужин), думала (бессонные ночи явственно проступали на лице). Данила напрямую спросил, когда приедет Глеб: телефон молчал.

Он приехал через два дня. Данила увидел его в окно и выбежал, забыв об осторожности, навстречу. Мальчик замешкался на пороге, пытаясь всунуть ноги в непослушные шлепки (не важно, что холодно). Глеб подходил к дому, в руках перед собой держал пакет. Поздоровавшись, потрепал Данилу по волосам, но, как показалось ребенку, несколько неуклюже.

Они разбирали на кухне пакеты, когда хлопнула входная дверь: с работы вернулась Юля. Она еще издали заметила машину, внутри потеплело. Глеб стоял вполоборота, когда заглянула в комнату. Поздоровавшись, предложила мужчинам удалиться: сама здесь разберется. Спорить с ней никто не стал.

За ужином Данила рассказывал о своих успехах. У него появились друзья, его пригласили на день рождения. Глеб медленно ковырялся в тарелке. Не вкусно? У Юли пропал аппетит: она, вообще-то, старалась. Женщина обиделась, но старалась не подавать виду. От чая и вовсе отказался. У нее же пирог! Из-за стола Глеб не ушел, остался, чтобы совсем испортить настроение. Юля поднялась, чтобы убрать посуду. Данила вызвался помочь, он тоже заметил, что Глеб в плохом расположении духа, вернее, вовсе без расположения.

Глеб поднялся, поблагодарил за ужин и сказал, что пойдет к себе. Его никто не держал: Юля даже не повернулась. После уборки на кухне мать с сыном отправились проверять уроки.

Юля потушила верхний свет, оставив ночник. Вряд ли сегодня удастся уснуть, как и предыдущие ночи. Взяла книгу, открыла на главе, на которой остановилась накануне. В коридоре послышался скрип двери. Глеб прошел на кухню. Его дело. Прочитав несколько страниц, Юля поняла, что скрипа больше не слышала: курит на кухне. Это уже слишком – в состоянии выйти на улицу. Она решительно встала, накинула халат.

Он стоял к ней спиной. Сквозь футболку проступали бинты, опоясывающие грудь. Правая рука, которой он сегодня пытался есть, безжизненно висела, а по ней тонкой струйкой стекала кровь. Юля решительно отодвинула стул, своим движением напугав мужчину: думал, что все спят и он никого не тревожит.

– Садись, – приказала Юля.

Глеб молча повиновался. Доктор взялась за ножницы. Она безжалостно разрезала футболку, кровавую повязку. Рана ей не понравилась. Юля достала лекарства, набрала шприц, чтобы сделать укол. При виде шприца Глеб непроизвольно поморщился.

– Дядя боится уколов? – спросила Юля.

Он посмотрел ей в глаза и промолчал. Она обработала рану, наложила повязку все теми же безжалостными движениями. Закончив, сказала:

– На диване будет неудобно – узко. Я застелю постель в своей комнате, сама перейду в зал.

Не дав возможности ответить, Юля отправилась в свою комнату, убрала постель, застелила чистым. Она прошла в зал, включила свет, взглянула на диван, который, конечно же, не подходил раненому. Он не раскладывался – что-то сломалось при перевозке мебели. Увидев бурые пятна, поняла, почему встал Глеб – рана начала кровить. Скомкав грязное белье, застелила своим.

Глеб стоял в дверях и наблюдал за решительными действиями женщины. Уходя с колонной, он искренне считал, что тем самым освобождает себя от мыслей, непрошенных, назойливых, не дающих покоя. Очутившись совсем не в мирном порядке, свободы не ощутил: мысли не давали покоя и на войне, даже во время боя, поэтому получил рану, которую, естественно, опытный солдат должен был избежать. Теперь вот стоит, весь забинтованный, с перевязанной рукой, и смотрит на женщину.

Юля обернулась и спросила:

– Командующий в курсе ранения?

– Да.

– Почему, в таком случае, не отправил в госпиталь?

– Я похож на человека, которого можно куда-то отправить?

Глеб все больше хмурился, не хотел сейчас разговаривать: все не то и не так. В словах чувствовалась двусмысленность, которую он терпеть не мог.

– Давайте прекратим на сегодня, – Юля словно прочитала мысли.

Она была недовольна, причем недовольна собой: плохо подумала о человеке. Решила за ужином, что ему не понравилась еда, а у него просто не было сил держать вилку или чашку. В итоге он остался голодным, а она амбиции выставляла. Одним словом, дура.

– Я заберу некоторые вещи из комнаты.

– Это ваша комната.

– Если почувствуете себя неважно – не геройствуйте, – в словах доктора Глеб почувствовал раздражение.

Он пожелал ей доброй ночи.

Наутро его разбудил голос командующего. Спросонок Глеб не мог сообразить, где находится. Окинув взглядом комнату (при свете ночника накануне она выглядела иначе), вспомнил вечер, переезд, вернее, переход в комнату Юли. Ее голос он тоже услышал. Что командующий делает у нее дома? Дверь в комнату отворилась. Вид Бланки не предвещал ничего хорошего.

– Юлия Борисовна, вы врач. Может, окажете любезность, понаблюдаете за больным на дому?

Юлиус обращался к доктору, одновременно буравя Глеба взглядом волка (ему ли не знать «добрый» взгляд начальника).

– Я, собственно, не против, если больной станет соблюдать постельный режим и слушаться моих предписаний.

Юля не хотела смотреть на Глеба. Она делала вид, что с ним вообще не знакома. Если бы командующий не позвонил на телефон Глеба, забытый вчера около дивана, и она не подняла трубку, сегодня с утра она позвонила бы сама. Оказывается, командующий не в курсе ранения. Глеб не хотел говорить? В чем причина?

– Постельный режим? Выполнение предписаний? – переспросил Юлиус с сарказмом. – Еще как будет! Напишите список медикаментов, вам доставят. И если вы позволите, доктор, несколько слов тет- а-тет с моим подчиненным.

– Нет, не позволю.

Юли опешил. Он уставился на женщину, как и Глеб.

– Вы тоже должны выполнять предписания доктора, одно из которых: категорический запрет на беспокойство больного.

Юля не собиралась сдаваться, не важно, что их двое и они мужчины, да еще военные. Юли переглянулся с Глебом: не будь ослом – она того стоит. В ответ прочел: проваливай отсюда – без тебя разберусь.

Юля делала перевязку. Ее прохладные пальцы аккуратно прикасались к израненному телу и согревали пациента, который старался не дышать, чтобы не спугнуть женщину. Юля принесла завтрак: Глеб искренне пришел в ужас от овсянки. Женщина, в самом деле, считает, что он станет это есть? Вид доктора именно это и утверждал. Молоко! Да. Когда же Глеб увидел утку, он поперхнулся, хотя в горле ничего не было. С чего начнем? Она не собирается уходить?